Сдвиг времени по-марсиански (сборник)

«По крайней мере, проблема выборов делегата в Высший совет решится автоматически»,— машинально подумал он.

— Вы просто круглый дурак,— пренебрежительно произнес Говард Строу.— Никто не захочет жить в вашем поселении. Вам придется провести остаток жизни в одиночестве. Хотя через пару месяцев свихнетесь и вполне подойдете для любого другого поселения. Кроме нашего, разумеется.

— Возможно.— Чак надеялся на лучшее, он еще раз подумал об Аннет Голдинг.

«Не такая уж она больная, эта так называемая полиморфная шизофреничка. Рассуждает вполне логично... Хотя, может, чересчур рационально».

Кроме того, Аннет нравилась Чаку. Он чувствовал, что найдет с ней общий язык. А раз существует Аннет, то на луне должны найтись ей подобные. Не сразу, конечно. Со временем... Он подождет. А пока займется обустройством нового поселения. Ведь у него сложились неплохие отношения с парским делегатом Габриэлем Бэйнсом. Через него можно наладить связь с другими кланами. Исключая, естественно, манов и этих вонючих индивидуумов — гебов вроде святого Игнатия Ледебура, у которого полностью отсутствует какая-либо ответственность в отношениях с противоположным полом.

— Мне плохо,— дрожащим голосом проговорила Мэри,— Чак, ты будешь навещать меня в Котгон-Мэтр? Я не вынесу долго одна среди депов...

— Ты же сказала...

— Мне нельзя возвращаться на Землю, раз я больна. Если уж обычное тестирование выявило глубокую депрессию, то об этом не может быть и речи.

— Конечно, дорогая,— сказал Чак,— буду рад навестить тебя.— Он подумал, что первое время, скорее всего, ему придется часто бывать в других поселениях. Хотя бы для того, чтобы застраховаться от пророчества, которое высказал Строу.

— Когда я буду размножаться в следующий раз,— излучила липкая плесень,— нас станет много; некоторые, вероятно, захотят жить вместе с вами в Джефферсонбурге. На этот раз мы будем держаться подальше от горящих автомобилей.

— Отлично,— сказал Чак.— Приглашаю всех поселиться у меня. Буду очень рад.

Говард Строу цинично расхохотался. Никто, однако, не обратил на него внимания. Строу пожал плечами и возобновил свои наброски.

В небе продолжали реветь двигатели альфанских военных кораблей, опускающихся на поверхность луны. Высадка альфанских сил вступила в завершающую фазу.

Чак Риттерсдорф встал и вышел из дома на крьшьцо. Ночное небо озарялось сверкающими ракетными выхлопами. Чак закурил, вглядываясь и прислушиваясь. Рев стихал, но в небе появлялись все новые светящиеся точки.

За спиной Чака открылась дверь: его жена, точнее, бывшая жена вышла и, прикрыв за собой дверь, встала рядом. Некоторое время оба молчали, погруженные в собственные мысли.

— Чак,— наконец сказала Мэри,— нам необходимо сделать одно важное дело... ты, наверное, еще не задумывался об этом... Но раз мы остаемся здесь, нам нужно каким-то образом привезти с Земли детей.

— Конечно,— кивнул Чак. Он уже размышлял об этом. Но стоит ли это делать? Зачем везти сюда детей, особенно Дебби, и так уже долго подвергавшихся невротичному воздействию характера матери. Дебора такая восприимчивая, она, безусловно, со временем примет одну из линий поведения сумасшедшего большинства.

Выбросив сигарету, Чак обнял жену за талию, притянул к себе и поцеловал в лоб, наслаждаясь запахом ее волос.

— Хорошо, давай попробуем... Наши дети будут обучаться в здешней школе. Может быть, они станут образцом для остальных детей... Сделаем так, как ты хочешь.

— Ладно,— отрешенно отозвалась Мэри.— Чак, ты действительно думаешь, что у нас с тобой есть шанс выработать новую стратегию личных отношений? Я имею в виду, что нам необходимо научиться переносить друг друга... Или опять придется перестреливаться?

— Не знаю,— честно признался Чак.

— Солги, пожалуйста. Скажи, что мы сможем найти общий язык.

— Сможем.

— Ты действительно так думаешь? Или лжешь?

— Я...

— Скажи, что не лжешь,— более настойчиво попросила Мэри.

— Я говорю правду,— произнес Чак.— Конечно сможем. Мы еще молоды и совсем не такие непробиваемые, как пары или маны. Верно?

— Верно.— Помолчав, Мэри сказала: — Ты совершенно уверен, что предпочитаешь эту девушку, Аннет Голдинг? Ане меня? Отвечай честно.

— Я предпочитаю тебя.— И на этот раз он не лгал.

— А что ты думаешь насчет девицы, с которой вас заснял Альфсон? Джоанна... как там ее? Ты же занимался с ней любовью.

— Все же я предпочитаю тебя.

— А почему, скажи мне? Я же больна и все такое...

— Не знаю.— Чак на самом деле не находил объяснения, да и не хотел искать.

— Желаю тебе удачи в новом поселении,— сказала Мэри.— Где будет жить один человек и десяток липких плесеней.— Она рассмеялась.— Приятное общество. Да, я уверена, что нам надо привезти наших детей на Альфу-три эм два. Я всегда считала, что... ты знаешь. Что совершенно не похожа на своих пациентов. Они больные — я здоровая. Теперь же...

Мэри затихла.

— Без разницы,— закончил Чак мысль бывшей жены.

— Скажи, а у тебя не возникало подобного ощущения? Что ты совсем не такой, как я? Нет? Во всяком случае, тестирование показало, что ты абсолютно здоров, а я больна...

— Все зависит от точки зрения,— сказал Чак.

Сначала он испытывал позыв к самоубийству, который вылился в желание отомстить жене (убить ее). Но в конце концов стандартный, проверенный на практике метод тестирования выдал для него положительный результат, в то время как у Мэри обнаружилось прямо противоположное... Какая тонкая грань! Мэри, он сам, а также любой обитатель Альфы III М2, включая заносчивого майского депутата Говарда Строу, балансировали на грани между нормой и сумасшествием — что является, в принципе, вполне естественным состоянием человека разумного.

Надежда существует всегда, возможно даже, прости господи, для гебов. Хотя, конечно, для обитателей Гандитауна она очень невелика.

«А какова для землян надежда не помешаться? — подумалось ему.— Для тех, кто только что эмигрировал сюда, на луну Альфа-три эм два?»

— Я решила, — хрипло объявила Мэри,— что я тебя люблю.

— Молодец,— довольный, согласился он.

В голове Чака, резко прервав его хмурую задумчивость, возникли мысли липкой плесени:

— Извините, но как раз в эту минуту взаимных признаний и откровений я настаиваю, чтобы ваша жена выложила всю правду о своих отношениях с Банни Хентмэном.— Помолчав, плесень несколько поубавила требовательный тон: — Может, я выразился не совсем точно, однако факт остается фактом... Ей так не терпелось пристроить вас на высокооплачиваемую работу... Однако подозрение в предательстве пало на моего отца.