Седина в бороду, Босс… вразнос!

– С чем? – буркнул он, а женщина развернула экран аппарата и, ткнув пальцем в черно-белую картинку, уточнила: – Вот, видите, как шевелится?

– Кто? Глисты? – раздражённо брякнул мой котяра, но, приглядевшись, даже дышать перестал.

– Ручки, ножки, голова… – проворковала доктор, не намекая, а буквально ставя перед фактом.

– Не понял… – проблеял Вася, а на его лице медленно расплылась широкая улыбка.

– Почти четырнадцать недель, – добавила женщина и, пощёлкав по кнопкам, спросила: – Пол хотите узнать? Да, собственно, тут всё и без подсказок видно.

– Это же пуповина, да? – слегка заикаясь, пролепетала я, но Вася сам разобрался.

Не стесняясь, громко расхохотался, а потом склонился и чмокнул меня в губы. Сжал мою руку и, кивнув на монитор, самодовольно выдал:

– Ир, ну какая пуповина? Видишь, снизу два бубенчика, а сверху торчит пип…

– Вася, нам пипец!

– Во-первых, не нам, а тебе, – проурчал Вася, а я обречённо вздохнула.

– Правильно, милый. Беги, пока не поздно и…

– Сдурела, что ли? – перебив, заворчал Вася и, не сводя счастливых глаз с монитора, пояснил: – Собирайся, немедленно едем в ЗАГС, иначе…

– А жара? А платье? А пионы? – насупившись, захныкала я, а доктор усмехнулась, намекая, что не о том я глупая переживаю.

– Ира, пионы найду, платье купим по дороге, а жара… Я тебе такую жару устрою, если опять причины искать начнёшь. Ну-ка марш на выход! Пора становиться Валерьяновой.

ЭПИЛОГ

три года спустя…

Василий

Вот зря Иринка боялась пополнить ряды чертенят. Вернее, не того боялась!..

Это мы поняли не сразу, но со временем убедились в напрасных переживаниях, расслабили булки, и новую беременность восприняли абсолютно спокойно. Где трое, там и четверо, и пол малыша решили не узнавать до самых родов.

К тому же Тимофей Васильевич был невероятно спокойным, умным и невозмутимым ребёнком. Ира решила, что такого ангелочка вполне заслужила и следующий будет ещё спокойнее. Кто же знал, что рождение Тима было всего лишь отсрочкой перед реальным испытанием.

Несмотря на наши опасения, Тимошку старшие мальчишки обожали, защищали и оберегали от своих же проделок. Никакой ревности, никаких истерик, драк и привлечения внимания через пакости не случалось.

Тима, как маленький пухлый котёнок, без шума и пыли заставил двух неугомонных гончих псов присмиреть, пересмотреть поведение и настроиться на «путь истинный».

Сашка учился только на пятёрки, с лёгкостью осваивал иностранные языки и всерьёз увлёкся теннисом. Вовка демонстрировал склонность к точным наукам, без напряга щёлкал задачки уровня пятиклашек, а к первому классу заинтересовал представителей частной школы, специализирующейся на углублённом изучении физики и математики.

Тёща пищала от восторга и раздувалась от гордости за мальчишек. Она так и осталась жить с нами, а я и не возражал. Как бывшая учительница, тайком истосковавшаяся по работе, – она нашла отдушину в процессе воспитания внуков, разгрузив нас с Иринкой в плане уроков и кружков по максимуму.

Я наслаждался долгожданным семейным счастьем и никогда не делил мальчишек на своих и чужих. Даже в мыслях!.. Вообще не представлял, как раньше жил без этой шебутной компании и женщины, ставшей для меня испытанием и наградой одновременно.

К очередной беременности жены я подошёл со всей ответственностью, торопясь пополнить семейство ещё одним уникумом. Ну собственно, что хотел, то и получил.

Ира не особо сопротивлялась. Несмотря на возраст, четвёртая беременность жены прошла на удивление легко, да и роды лишних волнений не вызвали, и когда ей на живот положили красный, маленький, орущий комок без бубенцов, Ира плакала от счастья.

Дочка! Мы так её хотели, и она пришла. ОНА пришла! Нет, не так! Аринка ворвалась в нашу жизнь орущей кометой и быстро доказала, что всё, что мы знали о сложностях воспитания до недавнего времени, всего лишь цветочки.

В кругу семьи мы называли дочку Арушей, а её непростой характер ежедневно удивлял новыми особенностями и выкрутасами.

Тёща частенько шутила, что Аришка оттяпала у нас с Ирой всё самое кхм-м… лучшее. Крепкое здоровье, задорный пофигизм и планы завоевать мир любыми путями. С мини-коброй справлялся только Тимофей. Ну как, справлялся?.. Стойко игнорировал её концерты и подавал пример железобетонного пофигизма.

Отдуваться пришлось в основном нам с Ирой, но мы и не жаловались. Ну если только иногда, в темноте, за закрытой дверью и под одеялом.

Всегда искренне поражался, как мы умудрились сохранить непреодолимое притяжение и страсть, граничащую с одержимостью, несмотря на армагездец, творящийся вокруг.

Даже уставшие, взъерошенные и злые, мы искали друг в друге утешение, поддержку и порцию гормонов счастья. Щедро приправляли всё, включая мимолётные ссоры, отборным стёбом и юмором, понятным, похоже, только нам двоим. В любой момент, без исключений!

– Вася, если ты начнёшь намекать на ещё одного ребёнка, я с тобой разведусь, – ворвавшись в спальню, пророкотала жена и, толкнув дверь, всё же поймала её, не дав хлопнуть.

– А прикинь, если двойня родится, – передразнил я. Вытянулся на кровати и, сунув руку под голову, поиграл бровями, намекая, что уже готов поработать над улучшением демографии.

– Разведусь, а детей оставлю тебе, – с кривой усмешкой дополнила Ира и, поймав мой ошалелый взгляд, расплылась в коварной улыбке.

– Не, я без тебя не могу, – надув губы, протянул я и, похлопав рукой по покрывалу, позвал: – Иди сюда, буду лечить дето-стресс.

– Мистер Валерьянов, ваш массажёр работает не в ту сторону, – фыркнула Ира. Стянув с волос резинку, распустила отросшие волосы и, скинув домашний костюм, продефилировала в сторону ванной комнаты.

– Зараза, – прорычал я, любуясь крутыми бёдрами и копной рыжих кудряшек. Подорвавшись с кровати, поправил рукой опасно натянувшуюся ширинку и, стянув футболку, рванул вслед за взвизгнувшей добычей.

– Вася, я устала, – заныла жена, когда я припёр её в душе, но тут же закинула руки мне на плечи и, выгнувшись, мурлыкнула.

– Ща расслабим, – пообещал я и, прижав её к себе, впился в губы требовательным поцелуем.

И всё!.. Будто кто-то нажал на скрытую волшебную кнопку, напрочь отключая разум и включая животные инстинкты, подкреплённые обожанием. Нам не требовались слова и подсказки. Мы знали друг друга наизусть и мгновенно переключались в режим единого целого.

Из ванной выползли разморённые и довольные, а в кровать рухнули даже не одеваясь. Только и успели нырнуть под одеяло, как дверь резко открылась и, ударившись о стену, завибрировала.