Седьмая казнь

Сергей наклонился к нему, обнял за плечи, но Артур скинул его руку.

– Уйдите… Уйдите все… – сипел он, сорвав голос. – Оставьте нас…

Даша взяла Сергея за руку и вывела из комнаты.

– Я пойду звонить, – сказал Сергей, – а ты зайди к Соне, сообщи ей.

Даша кивнула. С Соней, несостоявшейся невесткой Клавдии, она не очень ладила. Невеста покойного Романа ревновала мать жениха к ее молодой подруге. К Соне-то Клава относилась с прохладцей, держала ее на приличном расстоянии, а Дарью любила. Причем не по-приятельски, а как-то по-родственному. Как будто это она, а не Соня должна была войти в семью…

Даша шла к нужной ей комнате, с каждым шагом ощущая, как тяжелеют ее ноги. Вот их уже и переставлять тяжело. На Дашу навалилось горе.

Клавдия мертва!

Ее больше нет…

Ноги подкосились, Даша сползла по стене на пол, откинула голову, закрыла глаза и заплакала. Вспомнила, как познакомилась с Клавдией…

Это произошло благодаря танцам, которые обожала с детства. Мама рассказывала, как она, совсем еще кроха, начинала дрыгать ножками всякий раз, когда звучала музыка. А едва научившись ходить, передвигалась, исключительно пританцовывая. В два года Даша неплохо разговаривала и смогла сообщить маме, что хочет стать «балилиной». Девочка обожала смотреть по телевизору балет – больше мультиков, больше сказок, больше фильмов о животных! – и повторяла за солистами их партии, кружась по комнате.

В балетную школу на подготовительное отделение мама отвела Дашу в пять лет. Девочку брать не хотели, сказали, что нет данных. Но мама упросила принять ребенка. И Даша начала заниматься балетом.

Ей казалось, у нее здорово получается, но педагог почему-то был вечно ею недоволен. И бубнил то и дело, что только зря тратит на Дашу время. «Понимаете, одного желания вашей дочери стать балериной недостаточно, – говорил он матери. – Из нее все равно ничего не выйдет, уж вы мне поверьте! Поговорите с ребенком, убедите, заинтересуйте, в конце концов, чем-то другим…» Мама честно пыталась заинтересовать, но Дарья была непоколебима в своей мечте стать примой Большого театра.

В семь лет детей принимали в балетную школу. Лучших из подготовительной взяли. Дарью нет. Впрочем, как многих других. Все девочки плакали, узнав об этом, но горше всех Даша. Потому что ее не просто не приняли в школу, всех ведь взять не могли, главное и самое ужасное, что ей вынесли окончательный и бесповоротный вердикт – для балета не годна. «Вы ее лучше в цирковую студию определите, – сказал маме на прощание бывший педагог. – А можно в спорт. У Даши фигурка крепко сбитая, ширококостная, как раз подойдет для спортивной или художественной гимнастики. Там у нее дела пойдут».

Но Даша не желала ни в цирк, ни в гимнастику. Она мечтала танцевать!

Немного придя в себя, девочка записалась в школу народных танцев. Туда ее легко приняли. И первое время были очень ею довольны. Пока не поняли, что Дарья категорически не желает танцевать так, как требуется. Пока отдельные связки разучивает, все прекрасно. А как только танец целиком начинают прогонять – полный кошмар, Дарья порет отсебятину. Когда ее пытались вразумить, она только разводила руками и говорила: «Но я так чувствую музыку!»

Пришлось Даше и из этой школы уйти. И записаться в обычный танцевальный кружок. Но там ей было неинтересно. В возрасте десяти лет Дарья начала выступать сольно. На школьных концертах и небольших междусобойчиках педагогического состава. Или для гостей, друзей родителей. Дарья сама себе была и хореографом, и звукорежиссером, и костюмером, мечтала о карьере Айседоры Дункан. Но когда подросла, поняла, что это все детские глупости. Не в то время она живет и, наверное, не в той стране, чтобы стать танцевальной звездой такого масштаба.

К огромному удивлению, а главное, к большому облегчению мамы, после школы Дарья поступила в институт. Причем выбрала совсем не творческую, зато надежную профессию экономиста. Получила диплом. Устроилась на хорошую работу. А танцевала только для себя. Обычно дома, в одиночестве. Изредка в клубах, куда порой захаживала. В одном из них даже думала подработать, но ей не понравилось отношение мужчин к девушкам гоу-гоу, и она отказалась от своей идеи.

Дарья делала успешную карьеру, и жизнь ее в принципе устраивала. Только вот в личной жизни как-то не очень везло. И все же она у нее, личная жизнь, была. Не как у некоторых карьеристок, посвящающих себя исключительно работе. Даша знакомилась с мужчинами в Интернете и после долгой переписки (с теми, у кого хватало на нее терпения) соглашалась на встречу. Как правило, те, что нравились, оказывались женатыми. Так что серьезных отношений с ними не получалось. Все происходило по одному сценарию: сначала десяток ярких свиданий, затем еще столько же уже не столь ярких, потом просто вялая переписка и полный разрыв.

Холостые тоже попадались, но крайне редко. И те делились на две категории: совершеннейших зануд и бабников. С первыми Даша не выдерживала дольше часа, с последними было интересно, но отношения с ними оказывались еще короче, чем с женатиками. Однако переживать по этому поводу девушка не собиралась. Ей все равно ни один из тех, с кем что-то было, сильно не нравился. Даша испытывала к каждому симпатию, но чтобы влюбиться хоть в одного… Ни разу такого не случилось!

В конце концов Даша поставила себе диагноз – «душевно фригидная», смирилась с ним и решила замуж не выходить, а лет в тридцать родить для себя ребенка. На детей ее холодность не распространялась. Малышей Даша обожала. В момент принятия решения ей исполнилось двадцать восемь. Два года Дарья дала себе на то, чтобы заработать на квартиру. Не в родительский же дом ребенка тащить. Нет там для него условий подходящих: квартира крохотная, да еще мама в ней собак разводит. Так как сайт знакомств отнимал много времени, Дарья удалила из него свою анкету и погрузилась в работу с головой. Подумала: потом, когда заветная жилплощадь у нее появится, можно будет новый профайл создать и на сайт вернуться, чтобы кандидата в отцы найти.

Однако все ее планы пошли прахом после одной судьбоносной встречи…

Это был ничем не примечательный ночной клуб. Даша перевидала подобных немало и перестала запоминать их названия. Как, впрочем, и все остальное: обстановку, барменов, официантов. Она приходила в клубы, чтобы потанцевать. Только для этого! Всегда одна, без компании, заходила в заведение, выпивала за стойкой энергетический коктейль, потом отправлялась на данспол и погружалась в танец. К ней часто подходили мужчины, и она не отказывала им в знакомстве, позволяла себя угостить, оставляла им свой телефон, но даже если они потом и звонили, не брала трубку – давно поняла, что знакомства в клубах не приводят ни к чему серьезному.

Но на сей раз все пошло иначе с самого начала. У нее побаливало сердце, и Даша выпила сока. На дансполе было не протолкнуться, и она танцевала в стороне ото всех, между столиками. Причем на нее никто не обращал внимания, что совсем не расстроило, хотя более привычным было, что с нее не сводят глаз. А дело было вот в чем. Посетители пялились на двух девушек, забравшихся на стойку и слившихся в страстном поцелуе. Даша с улыбкой наблюдала за разгоряченными лицами мужчин. Она скользила по ним взглядом и отмечала, что вожделение написано на каждом, пока не наткнулась на одно… совершенно спокойное… если не сказать, равнодушное. Молодой мужчина высокого роста смотрел, как и все остальные, на целующихся девушек, но взгляд его был скучающим. Вскоре он отвернулся от них и дал знак бармену. Даша проследила за тем, что мужчина пьет. Оказалось, текилу. Напиток, который она терпеть не могла.

Наконец девушки, развлекавшие толпу не меньше четверти часа, слезли со стойки, и на дансполе стало меньше народа. Даша вышла на него и начала танцевать. Обычно она не смотрела по сторонам, но тут нет-нет да и оборачивалась, искала глазами того высокого парня. Он не был классически красивым. Скорее эффектным, экзотичным. Благодаря высокому росту и смоляным волосам обращал на себя внимание. Но Дашу зацепило именно его лицо. Возможно, ее привлекли чуть раскосые глаза? Хотя ей никогда не нравился азиатский тип внешности. Или чувственные губы? Или ямочка на подбородке? Впрочем, ямочки на подбородке она тоже терпеть не могла.