Седьмая жизнь злодейки

Увы… все пошло прахом.

— Ваше высочество! — Один из моих людей попытался что-то сказать, но я только отмахнулся:

— Потом! Уберите тела двух мертвых, а того, что еще жив, беречь пуще собственных глаз. Он скажет, кто его послал, или тысячу раз пожалеет о том, что не умер вместе с сообщниками!

— Как прикажете, ваше высочество. — Второй страж поклонился. — Но княжна… она…

— Сам разберусь. — Одного жеста хватило, чтобы мои люди замолчали и занялись делом. А я… а я был вынужден умыться и переодеться, прежде чем отправиться на поиски Айли.

Когда она убегала из шатра, у нее было такое лицо… столько ужаса в глазах. Как убедить мою нежную девочку в том, что я хоть и превратился в монстра, но никогда не причиню ей вреда? Как… как увидеть в ее глазах прежнюю любовь? Неужели я больше ее не достоин?

…Я шагал по саду босиком — мягкая трава не заглушала тревоги. Ткань рубашки еще хранила прохладу воды, которой я обтер лицо и руки, но кровь все равно словно въелась под кожу, стягивала плечи железной болью. Лезла под ногти, между ребрами. Лезла в голову.

Айли…

Я видел, как она исчезла среди деревьев. Слишком быстро. И я знал, что убегала не от места, не от вида… от меня. От того, кем я стал. Я не винил ее.

Сам бы, наверное, убежал.

Нашел я ее почти сразу — пальцы сжимают колени, плечи подрагивают, волосы липнут к вискам. Маленькая, смятая, как птенец после ливня. Та самая девочка, которая верила, что мир можно спасти теплом.

Я застыл в нескольких шагах. Не решался подойти. Она не поворачивалась. Даже не шевелилась. И все же знала, чувствовала, что я рядом. Мы всегда чувствовали друг друга, даже сквозь годы и смерть.

Я медленно опустился рядом, вполоборота. Не касаясь. Не вторгаясь.

— Ты не должна была это видеть, — тихо сказал я, в голосе дрожала сдерживаемая ярость — к себе, к ситуации, к отравленным вековым узлам этого чертова трона.

Она не ответила. Только затряслась сильнее.

— Знаешь, чего я больше всего боялся последние дни, Айли? — продолжил я, глядя в траву. — Не того, что погибну. Не даже того, что снова потеряю трон. А вот этого… твоего взгляда. Что ты однажды посмотришь на меня так, будто я чужой. Демон в теле человека, как сказал тот человек.

Пауза. Ветер коснулся стеблей бамбука. В шепоте их листвы слышался голос чего-то древнего, прощающего.

— Но он ошибался. — Я вытянул руку, осторожно, медленно, и коснулся ее плеча. — Я не чудовище. Я — человек. Который сражается. И который будет сражаться, пока ты рядом. Но если… если ты не можешь быть рядом со мной таким, я пойму.

Тишина. Потом — тихий вдох.

Она повернулась. Красные глаза, слипшиеся ресницы. Ни упрека. Ни страха. Только… боль. Та самая, что мы разделяли еще там, в подворотне, у разбитой стены, под дырявой циновкой.

И я невольно затаил дыхание, ожидая ее слов. Ее… приговора.

Глава 38

Ян Айри

— Головой стукнулся?! — Других слов у меня не осталось. Все мои страхи разом сгинули сначала от непонимания, потом от осознания. — Что ты несешь?!

— Что? — Весь пафос момента оказался потерян, Ишель моргнул и приоткрыл рот.

— Ты затылком смотрел?! Это я его убила! Я! Потому что он освободил руку и собирался бросить в тебя стрелку с ядом! Я использовала кнут с лезвием и прием, которому меня еще в первой жизни научил брат! Перерезала ему сонную артерию. Откуда, по-твоему, было столько крови?!

Я понимала, что это скорее истерика, чем нормальное объяснение, но ничего не могла с собой поделать. Слова выплескивались сами, как вода из дырявого кувшина.

Ишель порывисто выдохнул, шагнул ко мне и схватил в объятия. Поднял на руки, прижался губами к моим волосам, скользнул ниже, лихорадочно целуя в лоб, в нос, в щеку, в губы… на этом моменте мы потеряли нить реальности и какое-то время целовались как сумасшедшие, не обращая внимания на то, что я все еще перемазана чужой кровью и пачкаю своего принца, на то, что меня, вообще-то, недавно стошнило. Правда, я успела прополоскать рот вином из фляжки, которая всегда с собой. Но все равно…

Ишеля это вообще не волновало, а я просто забыла обо всем.

— Сумасшедшая девчонка, — простонал он вечность спустя, когда мы обнаружили себя под каким-то кустом лежащими в траве: он на спине, а я на нем, устроилась сверху со всеми удобствами. — А я непроходимый идиот. Мало того что позволил себе повернуться спиной к врагу, так еще и заставил тебя пачкать руки!

— Надо будет — вся в крови искупаюсь. — Я положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. — Плевать на все, никто не посмеет тебе навредить. Ты мой! Я уже один раз тебя потеряла и искала столько жизней подряд. Больше не отдам!

— И тебя не смущает, каким жестоким чудовищем я стал?

— Дурак, что ли? — Не выдержав, я ткнула его пальцем в грудь. — Во-первых, это не ты стал чудовищем. Это мир такой. Ты просто выжил. И если кто и вправе решать, чудовище ты или нет, то уж точно не сволочь, пытавшаяся убить тебя у меня на глазах.

Ишель глубоко вздохнул и ничего не ответил.

— Во-вторых, — продолжила я, поднимаясь на локтях, не отрываясь взглядом от его глаз, — ты думаешь, что я пришла в этот мир снова, перешагнула через смерть, через боль, через воспоминания только ради какого-то… фарфорового принца с румянцем и послушной улыбкой?

Он усмехнулся. С той самой усталой горечью, которую я уже научилась различать. Не показной, не той, что для врагов. А настоящей, с оголенными нервами.

— Я думал, ты пришла за тем мальчиком из трущоб, с золотым сердцем и голодными глазами. А нашла… — он развел руками, — вот это.

— Я пришла за тобой. — Мой палец уперся ему в лоб. — За любым тобой. Сильным и слабым, жестоким и мягким, растерянным и решительным. Я знаю, как ты выжил. Знаю цену. И если ты считаешь себя монстром, то знай: я — не менее злое чудовище, которое тебя любит. И если понадобится — стану еще страшнее и злее, лишь бы никто не посмел отнять тебя снова.

Ишель замер. Даже дышать перестал. А потом внезапно прижал меня к себе так крепко, что у меня хрустнули кости.

— Моя, — выдохнул он в мои волосы. — Слишком настоящая, чтобы быть сном.

— Не сном, а судьбой, — хмыкнула я, удобно устроившись у него на груди. — А теперь молчи. Я устала и перенервничала, меня мутит, спина болит, платье в крови и порвано. Если кто-то из твоих телохранителей сейчас сунет сюда нос, я швырну ему противоядной бомбочкой прямо в лицо.

— Принято. Будем лежать. — Он чуть откинул голову, позволяя себе закрыть глаза. — Вместе.