Седна

Сдалась и Седна. Из её ненастоящих глаз, по сути являющимися лишь объективами камер, полились самые настоящие слёзы. Человеческие. Они, непонятно откуда возникая, стекали по металлическим щекам, пластиковым губам и прорезиненному подбородку, собираясь под лицом и падая на раскалённый от напряжения пол церкви.

Сдался, словно за компанию со всеми, епископ. Он даже перестал молиться, видя приближающуюся смерть. Дьяволу оставалось преодолеть всего сотню метров, которые для него были лишь несколькими шагами или одним большим прыжком.

С потолка за спину святого отца спрыгнул неясный силуэт ещё одного наёмника — скрытня. Сверкнув красными глазами, он схватил епископа за плечи, вонзая в его горло длинный нож–стилет, выворачивая наизнанку гортань и разрывая артерии. Брызжущий кровью отец Эдвард даже успел удивлённо взглянуть на стоящую рядом Седну. Ещё бы — ждать смерти от огромного рогатого демона, почти сойти с ума от этого ожидания, и вдруг внезапно умереть от рук самого обычного человека — это у кого угодно вызовет хоть каплю удивления. И, возможно, разочарования.

И тут же Дьявол, тысячи чертей, церковь и сам Ад исчезли в яркой вспышке света — ведь создатель этих страхов погиб, утащив с собой на тот свет и свою фобию. Вместо этого вокруг появились лишь бескрайние зелёные луга, леса на горизонте, кристально чистое небо и согревающая сердце, но не тело, звезда по имени Солнце.

Седна, не медля, выстрелила в скрытня, только что убившего епископа. Гуп, всё ещё крепко сжимая в руке нож, отлетел на несколько метров и упал на землю обездвиженной тушей. Ник, отчего-то схватившись руками за голову, вдруг свалился, оборвав телестезический контакт с двумя наёмниками, которые сразу же рухнули рядом с пилотом.

И вот, посреди всех этих лежащих тел, крепко стояла на ногах лишь Седна, со всё ещё слезящимися глазами и карабином в руках.

— К чёрту! — завопила она, глядя на Солнце. — К чёрту! Идите вы все к чёрту! Так не может быть! Это бред! Чушь! Меня ведь просто не существует, я — просто бортовой компьютер на «Панацее»!

Девушка упала на колени, со злостью отбросив винтовку в сторону. Она взглянула вдаль, туда, где заметила ещё одну примечательную фигуру — огромного пулемётчика, с ног до головы обляпанного ошмётками чертей. Здоровяк и не думал приближаться. Он просто стоял и наблюдал за всей этой ситуацией, и Седна поняла, что пулемётчик просто–напросто боится. Боится сделать шаг, не понимая происходящего.

— Седна, — сквозь головную боль произнёс пришедший в себя пилот.

— Ник! — девушка подпрыгнула на месте и моментально оказалась возле своего капитана. — Ты… что это было? Ты в порядке?! Отвечай!!!

— Успокойся, — постарался улыбнулся пилот, но, по судя по реакции своей спутницы, получилось у него это, мягко говоря, не очень хорошо. — Я в порядке. Просто… просто я сдался.

— Мы все сдались на какой-то миг. Но теперь-то всё будет по–другому, да? Мы…

— Его преосвященство в порядке?

Седна вспомнила предсмертный взгляд священника и слегка смущённо ответила:

— Если сравнивать с тем, что мы пережили — то, наверное, да.

— Он умер, верно?

Девушка печально кивнула.

— Кто его убил? Один из наёмников?

— Да. Я… выстрелила в него, и, наверное, убила. Я не проверяла… да и какая разница?! Просто уйдём отсюда, Ник, пожалуйста! Давай уйдём и забудем всё это! Улетим так далеко, что нас никто не найдёт. Улетим и затаимся навечно, пока не состаримся и не…

— Что? Состаримся? — усмехнулся пилот, подумав о том, что роботы не могут превратиться в дряхлых стариков. Но, увидев на лице Седны вполне человеческие слёзы, осёкся: — Милая, мы так и поступим.

— Правда? — сразу засияла девушка. — Ты не шутишь.

— Не шучу. Но сначала нам нужно предупредить всё человечество об угрозе, исходящей с Шедоу.

— Боюсь, что никого и ни о чём предупредить вы не успеете, — послышался со стороны голос одного из наёмников, сопровождаемым звуком передёргивания автоматного затвора. — Ваш путь окончится здесь.

Ник приподнял голову и увидел неподалёку от себя целящегося в него сержанта. Выглядел он просто ужасно, его колени шатались, а руки тряслись, не в силах в этой ситуации выдержать даже такой небольшой груз, как автомат.

Но наёмник ещё не знал того, что за его спиной уже стояла, крепко сжимая рукоять пистолета, озлобленная на весь свет и жаждущая смерти за гибель своей матери Лейла Стоун.

Глава одиннадцатая Разрушая догматы

Когда вокруг льёт дождь — всегда хочется под крышу собственного дома, обнять родных, прижать к себе пушистого чёрного кота и улыбчиво наблюдать за бушующей стихией. Когда дом, в котором ты прячешься от ливня, построен собственными руками, радость от таких дождей возрастает в тысячи раз. Если же ко всему этому прибавить горячий домашний ужин и задорный визг внуков, то предел счастья улетучивается в бесконечность, полностью отдаваясь во власть уюта и комфорта.

Пушистый чёрный кот угрюмо наблюдал за падающими на окно каплями. Ему непогода явно не нравилось, он хотел выбежать на улицу, гоняясь в поле за мелкими зверушками, а вместо этого ему придётся ещё несколько часов смотреть на этих всеми довольных людей. Хозяин, счастливо улыбаясь, сидит в кресле и неспешно почёсывает свою бороду. Его жена, уже довольно старая, но всё ещё очень красивая женщина, только что поставила на небольшой читальный столик поднос с горячим пирогом. На запах также сбежались и внуки — мальчик и девочка лет семи–восьми, расталкивая друг друга и весело смеясь.

Было, в общем-то, очень даже здорово.

— Дедушка! — внуки буквально запрыгнули на своего прародителя, ласково его обняв. Дед с огромным трудом заставил себя не зарыдать от счастья.

— Ешьте пирог! — заворчала бабушка. — Остынет же…

— Делайте, как говорит бабушка, — шутливо нахмурил брови Дин своим внукам. Мальчик с девочкой, всё не прекращая смеяться, с удовольствием налетели на предоставленное им угощение.

Женщина, поправив подол, уселась в кресло напротив.

— Помнишь, как ты делал мне предложение? — спросила она. — Мы ведь тогда даже понятия не имели, что всё обернётся именно так…

— Конечно же помню, — улыбчиво соврал Дин своей жене, имени которой он даже не знал. — Помню.

— А помнишь, когда ты кричал под моим окном в роддоме, что любишь? Ох, и давно это было же…

— Помню, помню.

Женщина навязывала безногому пирату свои давние воспоминания, заставляя того вздрагивать при каждом её слове. Ведь это было не просто чем-то хорошим, это было его мечтой! То, чего Дин так и не достиг за всю свою жизнь, хоть и страстно этого желал, сейчас лежало перед его ногами, необузданное и нетронутое. Он мог начать новую, абсолютно кристальную жизнь, без пиратства и грабежей, без коррупции и правительственных упрёков. Просто жизнь, спокойную и мирную, о которой наверняка мечтают все те, кому удалось уйти на пенсию, гордо отслужив свои положенные пятьдесят лет на благо федерации.