Сегодня я умру

Последовав совету, вернулся в спальню. Лариса свернулась клубком, избавившись во сне от одеяла. Такая хрупкая, нежная. Что же нужно от неё Тёмному?

Колючее чувство заскреблось в душе и вернуло недавние мысли. Осторожно лёг рядом, притягивая девушку к себе. А если она любила Габриэля? Что будет когда мы найдём его? Если он жив? Будет ли у меня шанс перед тем, кого она знает всю жизнь и, возможно, любит? Как же сложно всё у людей!

Тревожный сон затянул в свой омут через несколько минут, но перед тем как окончательно погрузиться в его объятья, почувствовал её руку, скользнувшую по моей груди.

Я тебя ему не отдам.

Глава 18

Лариса

То ли забег по-пластунски по эльфийским кустарникам мне приснился, то ли мазь тут весьма чудодейственна. Казалось, что совсем недавно я чувствовала каждое перо, которое нещадно ломило от боли, а вот ведь… Лёгкость и покой отзывались сладкой дремотой в мышцах, попытка потянуться принесла только расслабление и ни одной неприятной эмоции.

— Одевайся и иди поужинай, — нарушил моё наслаждение потягушками хриплый голос хозяина дома. — Через двадцать минут отправляемся.

Сон как рукой сняло, а взгляд мгновенно нашёл застывшего в дверях, с любопытством меня разглядывающего, Дорханиэля. Организм сразу вспомнил, что одеяло потерялось где-то на просторах простыней и взгляду эльфа открыто всё тщательно скрываемое одеждой в обычное время.

— Эм, — рука нащупала край хоть какого-то тканевого укрытия и потянула на себя. — Выйди, пожалуйста…

Дор насмешливо приподнял бровь в намёке на вопрос о том, чего он там не видел, но скрылся за разделяющей спальню и гостиную шторкой.

Ух! Вот и как это называется? Столько поводов на него сердиться, а внутри всё рассыпается крошечными фейерверками от одного его взгляда. Я влюбилась? Только этого для полного счастья не хватало! Лет через пятьдесят из меня уже песок посыплется, а он будет всё такой же. Эльф остроухий! Вытряхнуть из головы и не думать. Живут же в этом мире люди. Найду вот Гейба и отправлюсь к своим соплеменникам из чужого мира. Оно будет лучше, наверное. И нечего меня тут вечным единением пугать, я по взаимной любви жизнь прожить хочу!

Возле кровати обнаружилась заботливо сложенная смена белья для похода, состоящая из брюк, рубахи и сапожек. Наспех приняла ванну, попросила древесного духа убрать грязную воду, втайне боясь его появления, но тот не почтил меня своим присутствием. Лишь что-то тёплое и невесомое коснулось волос в намёке, что просьба моя услышана.

Брюки, из ткани древесного оттенка похожей на лён, обтянули ноги как вторая кожа. Сапожки до середины икр из кожи мягчайшей выделки по удобству можно было сравнить с тапками. Пошитая по внешнему виду специально для меня зелёная рубаха, была скроена так же как и та, в которой я утром уворачивалась от мелких и метких камешков. Свободная, по длине до колена, спереди стягивалась шнуровкой, а сзади имела вырез и на шее застёгивалась на пуговицу. Быстро местные мастера нашли выход из ситуации!

Ужин порадовал тушёными овощами и тонко нарезанным мясом. Я же не расплачусь за такое гостеприимство!

— Дор, — отвлекла эльфа от созерцания остатков отвара в чашке. — Эти наряды, они дорого стоят?

— В смысле? — ответил недоумённым взглядом эльф.

— В моём мире принято платить за вещи, еду, жилье. У вас ведь тоже есть какая-то цена за всё это?

— Лариса! — Дорханиэль подскочил на месте, едва не опрокинув остатки питья. — У нас не нужно ни за что платить. Эльфы не берут монет за то, что делают от души и в заботе о том, кто попал в беду!

Взбешённый эльф вылетел из гостиной, оставив меня недоумённо переводить взгляд с остатков своего ужина на полупустую кружку. Это сейчас что было? Сморгнув с ресниц недоумение, перевела взгляд на входную занавесь и чуть не завизжала от неожиданности.

— Фарадир, ну зачем так пугать!

— Учись, — криво ухмыльнулся мой личный экзекутор. — Чем меньше шума ты производишь, тем больше шансов остаться незамеченной. Пора идти.

Избавившись от грязной посуды, последовала за светловолосым на улицу.

Да я с ними поседею! Компанию нервно хмурящемуся Дорханиэлю составлял рыжеволосый эльф с внешностью отпетого уголовника! Распущенные взлохмаченные космы казались местами неровными и в самой большой своей длине спускались до поясницы. Широкий рубец пересекал лицо от подбородка до белоснежного в своей слепоте правого глаза, придавая лицу разбойный и лихой вид. Левый глаз отличался прозрачной почти бесцветной зеленью и слегка косил в сторону острого, чуть загнутого на кончике, носа. Тонкие губы, сжатые в упрямую линию, кривились в горькой насмешке с опущенным к низу правым уголком рта. Левая рука, обхватив живот, держалась за шлёвку на брюках. А вот на месте правой руки, болтался подшитой складкой свободный рукав.

Это в какой же передряге он побывал? Мамочки, я домой хочу, а не в разведку!

— Тарналиэль, — представился рыжеволосый, глядя будто сквозь меня.

Да он же совсем слепой! Перевела изумлённый взгляд с Дора на Фарадира, но новый знакомый эльф будто почувствовал моё смятение.

— Мои глаза не видят, но слепота даёт больше знаний, — губы изувеченного эльфа расползлись в удивительно ласковой и доброй улыбке. — Не нужно стесняться своих чувств и жалости. Они значат лишь то, что ты неравнодушна и ничего более.

— Да… Ага, — мысли застыли в ступоре. — Лариса.

— Я знаю.

Фарадир молча указал в сторону мостков и, не обмениваясь больше ни словом, мы двинулись в путь. За спинами мужчин одетых в похожую на мою одежду, оказались небольшие мешки по виду напоминающие котомки. Мне такого не выдали, лишь Дорханиэль молча протянул ножны с коротким тонким кинжалом, которые пристёгивались к поясу на брюках и мех с водой, с вшитым сбоку кармашком для пары завёрнутых в листья лепёшек. Теперь точно выживу, кинжалом можно порезать на части лепёшки, сражаться им я всё равно не умею. Что-то в моём лице, когда я принимала из рук Дора свои вещи на время похода, видимо, намекнуло мужчинам на посетившие меня мысли.

задумчиво протянул Фарадир. — Значит

— Про кинжал-то я и забыл, — потренируешься на привале.

Что? Опять?

Спустившись вниз, эльфы перешли на лёгкую рысь, если это применимо к ним, и двинулись прочь от теряющегося в кронах серебролистых деревьев города. На ходу пришлось приноравливаться к их манере передвижения и получать упрёки от тела за то, что пренебрегала физкультурой и не занималась ею со школьной скамьи.

Не обращая внимания на свои увечья, Тарналиэль ничем не уступал своим собратьям и двигался в едином темпе с ними, подчас даже более гибко и аккуратно уклоняясь от преград на пути.