Сёгун
Шрифт:
– Хорошо. Послезавтра – день, выбранный мною для выезда в Осаку.
– Да, я слышал это.
– Вы будете командовать эскортом, Бунтаро – ваш помощник.
Старый генерал вздохнул.
– Я тоже знаю это, господин. Но с тех пор, как я вернулся сюда, господин, я поговорил со старшими советниками и генералами.
– Да, ну и каково же их мнение?
– Что вам не следует оставлять Эдо. Что ваши приказы необходимо временно отменить.
– Кому?
– Мне. Моими приказами.
– Это то, чего они хотят? Или это то, что вы решили?
Хиро-Мацу положил меч на пол,
– Пожалуйста, извините меня, господин, я хотел спросить вас, что мне следует делать. Мой долг, казалось бы, говорит мне, что мне следует взять на себя командование и не допустить вашего отъезда. Это вынудит Ишидо сразу же двинуться на нас. Мы, конечно же, проиграем, но это, видимо, единственный достойный путь.
– Но глупый, правда?
Серо-стальные брови генерала нахмурились.
– Нет. Мы умрем в бою, с почетом. Мы выиграем «ва». Кванто проиграет войну, но у нас в этой жизни не будет другого хозяина. Сигата га нам.
– Я никогда не радовался, бессмысленно губя своих людей. Я никогда не проиграл ни одной битвы и не вижу причины, почему мне надо начинать это теперь.
– Потерпеть поражение в бою не позор, господин. Разве сдаться лучше?
– Вы все сошлись в этом сговоре?
– Господин, прошу меня извинить, я разговаривал только с отдельными людьми и только с военной точки зрения. Нет никакой измены или сговора.
– И все-таки вы прислушивались к заговорщикам.
– Прошу меня извинить, но, если я соглашусь как ваш главнокомандующий, – тогда это уже не будет изменой, а станет законной государственной политикой.
– Принимать решения без вашего сюзерена – измена.
– Господин, известно много случаев свержения сюзерена. Это делали вы, Города, Тайко – мы все делали вещи и похуже. Победитель никогда не считается преступником.
– Вы решили свергнуть меня?
– Я прошу вас помочь мне в этом решении.
– Вы единственный человек, которому, я думал, можно доверять!
– Клянусь всеми богами, я просто хотел быть вашим самым преданным вассалом. Я только солдат и хотел бы выполнить свой долг перед вами. Я думаю только о вас. Я заслужил ваше доверие. Если это вам поможет – возьмите мою жизнь. Если это склонит вас к бою – я с радостью отдам мою жизнь, жизнь моего рода, сегодня, при всех, или наедине, или как вы пожелаете, – разве не так поступил наш друг генерал Кьесио? Простите, но я не понимаю, почему мне следует позволить вам одним махом отбросить всю жизнь.
– Так вы отказываетесь выполнять мои приказы и возглавить эскорт, который послезавтра отправится в Осаку?
Облако закрыло солнце, и оба они выглянули в окна.
– Скоро опять будет дождь, – предположил Торанага.
– Да, в этом году слишком много дождей. Дожди должны скоро прекратиться, или весь урожай погибнет. Они посмотрели друг на друга.
– Ну?
Железный Кулак спокойно произнес:
– Я официально прошу вас, господин, отдать мне приказ сопровождать вас послезавтра в поход на Осаку.
– Поскольку это противоречит мнению всех моих советников, я принимаю их и ваш совет и откладываю свой выезд.
Хиро-Мацу был совсем не готов к этому.
– Так
вы не уезжаете, господин?Торанага засмеялся. Теперь можно сбросить маску, – он снова стал прежним Торанагой:
– Я никогда и не собирался ехать в Осаку. Почему я должен быть таким глупым?
– Что?
– Мое соглашение в Ёкосе ни что иное, как уловка, чтобы выиграть время, – дружелюбно объяснил Торанага. – Этот дурак Ишидо клюнул на приманку: он ожидает меня в Осаке через несколько недель. Заглотнул ее и Затаки. И вы, и мои храбрые недоверчивые вассалы – все кинулись на нее. Без всяких серьезных усилий я выиграл время – целый месяц, – поверг Ишидо и его грязных союзников в смятение. Я слышал, они уже передрались между собой за Кванто. Его обещали и Кийяме, и Затаки…
– Вы не собирались ехать в Осаку? – Хиро-Мацу покачал головой. По мере того как очевидность этой идеи стала доходить до него, он расплылся в довольной улыбке. – Это все просто хитрый ход?
– Конечно. Поймите, все должны были попасться на эту хитрость! Затаки, все, даже вы! Иначе шпионы донесли бы Ишидо, он сразу выступил бы против нас – и никто, ни на земле, ни на небесах, никакие боги не предотвратили бы мою гибель.
– Это верно… Ах, господин, простите меня. Я так глуп. Я заслуживаю того, чтобы мне отрубили голову! Так все это вздор, всегдашний вздор… Но… но что же с генералом Кьесио?
– Он сказал, что виновен в измене. Мне не нужны генералы-изменники, – мне нужны послушные вассалы.
– Но почему такие нападки на господина Судару? Почему вы лишили его всех ваших милостей?
– Потому что мне так хотелось, – хрипло выговорил Торанага.
– Да. Прошу меня извинить. Это ваше право. Простите, что я так засомневался в вас.
– Почему я должен прощать вас за то, что вы были самим собой, старина? Вы мне нужны, чтобы делать то, что вы делаете, и говорить то, что вы сказали. Сейчас вы мне нужны более чем когда-либо. Я должен иметь кого-нибудь, кому я могу доверять. Вот поэтому я выбрал вас в доверенные лица. Это должно остаться тайной между нами.
– О господин, вы осчастливили меня…
– Да, – перебил его Торанага, – это единственное, чего я боюсь.
– Простите, господин?
– Вы главнокомандующий. Вы один можете нейтрализовать этих глупых, недоумевающих мятежников, пока я жду. Я доверяю вам, и я должен доверять вам. Мой сын не может держать моих генералов в узде, хотя и никогда не выдал бы своей радости, знай он эту тайну. Если бы он знал ее… Но ваше лицо – ворота вашей души, старый дружище.
– Тогда возьмите мою жизнь, дайте только мне разобраться с генералами.
– Это не поможет. Вы должны держать их вместе все время до моего предполагаемого отъезда. Вы должны следить за своим лицом и сном, как никогда. Вы один во всем мире, кто знает! Вы единственный, кому я должен доверять!
– Простите мне мою глупость. Я не уловил. Объясните мне, что я должен делать.
– Скажите моим генералам правду: что вы убедили меня послушаться вашего совета, – ведь это и их совет? Я официально прикажу отложить мой отъезд на семь дней. Потом я отложу его снова. На этот раз – из-за болезни. Вы один знаете это.