Секира и меч

Вдовицы просили:

— Отпусти его, Глеб!

Корнил сказал:

— Уж коли ты непременно убить меня хочешь, так дай хоть смерть принять с оружием в руке и в более пристойном виде, — он повел глазами на тело свое, белым пятном просвечивающее сквозь воду. — Не нагишом!..

Глеб при этих словах покачал головой:

— Нет, Корнил! Убивая Аскольда, ты не предложил ему меч, не дал надеть красивых доспехов. Ты устроил расправу над ним. На нем была простая потная рубаха, и руки его были выпачканы в земле… Но я уверен, что умер он достойно, ибо не в мече и не в наружности дело. А в духе!.. Ты и с оружием в руках умрешь, как блоха. Ты слаб духом.

— Глеб! — взмолился Корнил. — Если хочешь, отсеки мне руку. Любую. Но не убивай…

Глеб поднял секиру.

Вдовицы опять взвизгнули и разрыдались:

— Не убивай, Глеб! Страшно…

Глеб, все еще держа секиру, раздумывал. Потом сказал:

— Оружие, что в моей руке, — для достойных воинов. Мне жаль унижать его твоей кровью, Корнил. Ты умрешь, как блоха, как вошь…

И Глеб огляделся.

Корнил вытаращил глаза, дернулся:

— Что ты хочешь делать? Что ты придумал?..

Глеб убрал секиру за спину и показал вдовушкам на большой медный котел, стоявший на печи:

— В нем что?

— Вода… — обомлев, ответили вдовицы.

— Она кипит?

— Кипит… — кивнули. — Ой, мамочки!..

Глеб велел:

— Опорожните котел в чан.

— Глеб, не делай этого! — взмолился Корнил. — Глеб! Дай воину умереть с мечом…

Вдовицы сидели на полу и размазывали по щекам слезы:

— Отпусти нас, Глеб.

— Опорожните котел, — грозно повторил Глеб.

Женщины ответили:

— Он тяжелый. Мы не поднимем.

Тогда Глеб сам, не отпуская головы десятника, дотянулся до котла другой рукой. Корнил в этот миг еще раз попытался вырваться. Он так рвался и метался в чане, что расплескал из него много воды и сбил себе в кровь локти и колени. Но вырваться десятнику так и не удалось.

Глеб опрокинул на него медный котел с кипятком. Страшным голосом взвыл Корнил, когда кожа его пошла пузырями. Чтобы не слышать этого воя, леденящего кровь, Глеб погрузил десятника в кипяток с головой. И при этом сильно ожег себе руку.

Вдовушек как ветром сдуло. Безумно вереща, они выскочили из бани и, сверкая белыми коленками, кинулись к воротам. Их, конечно, заметили дружинники у костра.

Встревоженно переглянувшись, они направились к бане. Заглянули внутрь:

— Эй, Корнил! Ты что с ними сделал?.. Отчего они так кричат?..

Дружинники увидели, как из облака пара показался какой-то человек с секирой. За собой он что-то волок по полу.

Человек этот сказал:

— Больше нет Корнила, не зовите.

И швырнул к их ногам тело, на которое страшно было смотреть.

Воины отступили на шаг.

— Смотрите, что он с ним сделал!

— Он сварил его!..

Они пригляделись к стоящему в проеме двери человеку. Кто-то сказал:

— Это Глеб, похоже…

Дружинники сразу схватились за мечи:

— Ты не уйдешь отсюда, Глеб! И даже не доживешь до плахи. Мы поквитаемся с тобой здесь.

Глеб на это сказал:

— Вам-то зачем влезать в это дело?

— За Корнила-десятника все Сельцо разорим. Тебя и братьев твоих на одну рогожу положим, а головы ваши — на другую…

Глеб насмешливо покачал головой:

— Я и не знал, что у воинов бывает рот без запора.

Старые воины рассвирепели:

— Он еще издевается над нами — этот дерзкий юнец!

И бросились на Глеба, стараясь поразить его мечами. Но Глеб отбил их удары стальной секирой. Воины кинулись на него второй раз. Но опять он с легкостью отразил удары мечей. Дружинникам, столпившимся на маленьком пятачке, нелегко было взять Глеба, стоящего в проеме двери, защищенного с трех сторон крепкими стенами.

Они оставили свои попытки. Стояли, тяжело дышали, смотрели на Глеба зло.

Кто-то придумал:

— Эй, тащите луки! Мы пристрелим его!.. И копья несите. Против копий будет бессильна его секира.

Двое воинов побежали в дом.

Однако у них на пути внезапно выросли две тени. Одна из них была явно тенью волка. И послышалось рычание волка. Дружинники неуверенно замахнулись мечами.

А Щелкун сказал из темноты:

— Как придут лесные братья, вот кровищи-то будет!..

Воины так и стояли с поднятым оружием.

Тут отозвался Глеб:

— И то верно! Зачем проливать понапрасну кровь?

— Как же понапрасну? — вступили в переговоры княжьи люди. — Разве не должны мы отмстить за десятника?

Глеб сказал:

— Он получил по заслугам. И вы это знаете не хуже меня!.. Вот вы, старые воины, — кивнул Глеб. — Ужель вы не помните Аскольда? Или вы не согласны, что он достоин отмщения?

Ему ответили:

— Мы хорошо помним Аскольда. Тебя еще не было на свете, а мы уж ходили вместе в походы. И мы, конечно, согласны: достоин отмщения славный воин Аскольд. Но ведь всякому отмщению есть предел!.. Ты убил на днях десятерых. А Корнил — одиннадцатый. Не пора ли остановиться?

Глеб покачал головой:

— Дух Аскольда еще не обрел покоя.

Воины поразились:

— Ты хочешь сказать, что и молодому князю будешь мстить?

— А чем он лучше этого десятника? — указал на труп Глеб. — Он разве сделан из другого мяса? И разве кости его белее?

— Он сын Владимира.

— Что ж из того! Каждый из нас чей-то сын.

Воины опустили мечи:

— Хорошо! В память старого Аскольда мы отпустим тебя на этот раз. Но больше нам не попадайся.

Глеб засмеялся:

— Одному человеку попался камушек в хлебе. Человек об этот камушек едва зубы не обломал. Потом выплюнул… Так и вы!

Воины ничего не ответили. Смотрели на Глеба хмуро. И они не двинулись с места, когда Глеб прошел среди них. Они вздрогнули только, когда, сверкнув очень белыми зубами, зарычал Волк. Воины подивились: как этот человек был похож на волка!..

Пройдя в глубь сада, Глеб, Волк и Щелкун перемахнули через высокий плетень, и больше их не видели.