Секрет королевы Маргарет

Он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

– Лишь бы у нас были дети.

– Они будут. Будут. Может быть, уже…

В этом я была уверена на сто процентов. Абигейл клялась, что я не бесплодна, и я всё больше грешила на Леонарда, чувствуя и надеясь, что плод наших пламенных ночей с Филиппом уже зреет в моём чреве.

– Горожане наверняка решат, что я околдовала и тебя тоже.

– Если появится наследник, и жизнь людей станет легче, они переменят своё отношение. Как ты сказала: создадим самое либеральное государство в Европе?

– И будем править мудро и справедливо.

– Да. Будем править!

___________________________________________________

* В тексте использованы слова песни Вероники Долиной «А хочешь я выучусь шить»

** Гиень – обширная территория на юго-западе Франции, которая уступает по размерам Аквитании, но шире, чем Гасконь. Название родилось в результате искажения топонима «Аквитания» и впервые зафиксировано в Парижском договоре 1229 между Людовиком Святым и Раймундом VII Тулузским.

*** Вильгельм I Завоеватель (ок. 1027 – 9 сентября 1087) – король Англии в 1066 – 1087 годах. Первый английский монарх из Нормандской династии. В 1066 освободил Англию от датской аннексии. Мать Вильгельма Завоевателя Герлева по некоторым историческим источникам была дочерью кожевника.

**** Князь Владимир Святославович (около 956 — 1015) – великий князь киевский (978—1015), при котором произошло Крещение Руси. Сын ключницы Малуши.

Глава 28

– Властью, данной мне Господом, я нарекаю тебя королём Аелории, Филиппом I.

Мы стояли на коленях в церкви при Уилбриджхолле. Весь двор толпился сзади. Кто-то сидел, но большинство стояли. Пузатый епископ Андерс, одетый в красные одежды, водрузил на голову Филиппа высокую золотую корону, а затем перекрестил. Отец Сансес, служащий в городской церкви, тот, что когда-то научил Колина читать, проделал тоже самое со мной. Филипп подал мне руку: мы встали одновременно и повернулись к толпе. Двор склонился в реверансе. Место в первом ряду, естественно, досталось Луизе Эмберс.

– Да здравствует король! И да здравствует его королева! – Пропели её губы, а голова почтенно склонилась. На пальцах герцогини больше не было ни единого перстня, а толстую шею не украшали ни ожерелья, ни тяжёлые цепи. Впрочем, несчастной от этого она не выглядела. Напротив, хитрые болотно-зелёные глаза Луизы излучали тепло и веселье.

В толпе я узнала многих. Анна и её престарелый муж подпирали стену у входа. Казначей Уэренс, Грейс и Филиппа Бецворд замерли во втором ряду. Прямо за ними стояла бледная и заплаканная Сесилия. Даже Роберт Хэмптон вместе с женой и старшим сыном не смогли пропустить коронацию Филиппа и отчаянно лезли вперёд, словно были его ближайшими соратниками, и хотели засвидетельствовать своё почтение первыми. В церкви было так много народа, что слугам, одетым в зелёные ливреи, пришлось буквально протискиваться сквозь придворных, чтобы занести два трона, щедро украшенных серебром и золотом.

– Ваше Величество, – вновь проговорил кто-то. Филипп опустился на высокий трон с треугольной спинкой. Я, как и подобает жене, заняла место рядом. Двор склонился в новом реверансе. Филипп нашёл мою руку и сжал. Всё было спокойно. Всё было слишком хорошо, пока у самых дверей не мелькнули белые кудри и ярко-голубые глаза. Джеймс Маккензи. Я вздрогнула. Как он пробрался сюда? Куда смотрит охрана? И есть ли вообще ли охрана? Рыцарь, от пяток до шеи закованный в латы, держал в руках автомат Калашникова. Автомат, которым он целился прямо в Филиппа.

Я ахнула, но не смогла сдвинуться с места. Первая очередь выстрелов нас не задела. Несколько придворных, схватившись за грудь, упали навзничь. Филипп бросился на врага. Корона с его головы со звоном полетала на пол. Нечеловеческий крик обжёг мне горло. И заставил проснуться…

Мы не были в церкви и не были во дворце. Мы спали в доме монаха-отшельника в самой гуще леса. Лежали на козьих шкурах, тесно прижавшись друг к другу.

– Плохой сон? – Филипп поцеловал меня в плечо. Взгляд у него был обеспокоенный.

– Не то, чтобы очень. – Я поднялась на левом локте и правой ладонью потёрла глаза. – Тебя короновали. Двор признал тебя. Все до единого.

– Правда? – Он оживился. Я кивнула.

– Правда, но потом пришёл Джеймс Маккензи. Он убил… Убил многих. Твоя корона упала на пол.

– Кто-то поднял её?

– Нет.

– Тогда не думай об этом. Это просто сон. У меня ещё ни один не сбылся.

Я прижалась к Филиппу покрепче, и мы вновь улеглись на шкуры, но пролежали недолго. Сон никак не возвращался, и едва рассвело, мы покинули домик и выдвинулись в город. Филипп облачился в латы. Я надела платье Берты, убрала волосы в косу и накрыла голову шалью, предварительно перевернув ту наизнанку, чтобы выглядеть победнее.

Дождя, слава Богу, не было, но по небу гуляли крупные облака, и дул северный ветер. Листья на деревьях шелестели, травы шуршали, и мне всё время казалось, что за нами кто-то подглядывает. Из чащи мы выехали на ту же дорогу. Карета стояли на оставленном месте. Ещё более изломанная, чем раньше, но уже без трупов. Видимо, Филипп, как и обещал, похоронил всех до единого. Спрашивать об этом я не стала. Он тоже не спешил что-либо рассказывать: мы ехали всю дорогу молча, и я созерцала зелёную листву, непроходимые сосны, местами разбавленные ясенями и клёнами, и наблюдала за птицами и мелкими зверьками вроде белок и кроликов.

Три часа езды верхом дались мне тяжело. Спина затекла, ноги онемели, но вслух я не жаловалась. Филипп держал среднюю скорость. Ахиллес шёл ровно. Временами я ему сочувствовала. Мало того, что на нём сидел рыцарь в доспехах, так ещё и я со своими юбками.

У входа в лес мы спешились. Завернув золотые монеты и украшения в королевское платье, я закопала их под большим раскидистым дубом. На всякий случай, если вдруг меня не пустят во дворец, Я даже думала пробраться в замок по запасному входу для слуг и тихонько вызвать Розу, но Филипп настаивал исключительно на парадном входе. В конце концов, мы сошлись на том, что понаблюдаем за обстановкой в городе, а там уже будем действовать по ситуации.

Но обстановка в городе казалась вполне обычной. Никто не рыдал, но и не радовался. Все занимались привычными делами. Чистильщики обуви начищали господские сапоги, тучные женщины бегали по площади с сумками, беспризорные мальчишки освистывали бездомных собак. Торговцы торговали, нищие просили милостыню. Филипп, пытаясь понять, что происходит, зашёл в булочную и купил хлеба, мимоходом расспросив хозяйку о последних новостях Элиадора, но та ничего толкового не сказала и только без устали вздыхала да пересказывала городские сплетни, связанные с дочерью мельника и одним из дворцовых стражников.