Секрет кукушки

Он – пенсионер. Бывший госслужащий. Такой приятный, уютный мягкий мишка. Всегда был в вельветовых коричневых брюках и рубашке с флисовой подкладкой. У него кудрявые каштановые волосы и животик как у Карлсона.

Он сидел дома после основных домашних дел, с газетой и папиросой в зубах в томлении прихода Тани.

Ему было также одиноко, как и Алисе – ее дочке, без добрых глаз Татьяны. Он хозяин в доме, пока нет хозяйки.

Он вырастил Алису со школьной скамьи, прикипел к ней всем сердцем, а Алисе нужна была только мама. Всецело и навсегда. Вот такой разный мир у всех, который со временем разрушился как карточный домик.

Я видела его несколько раз, когда он приезжал на «Жигулях» в школу. В руках была авоська, в ней лежали баночки с горячими котлетами. Под крышкой даже собрался конденсат. В другой баночке лежал рис с подливой. В пакетике лежал нарезанный на длинные ломтики бородинский хлеб. Так заботился о ней. Привозил свежеприготовленную домашнюю еду.

Это дорогого стоит.

Вот только смутили меня, его глаза-пуговки. Они напомнили мне глаза побитой собаки. Когда слезы стоят, а потечь не решаются в силу разных причин.

Такая в них глубокая печаль залегла, такая тоска. Я сначала не поняла, почему возле этой женщины близкие люди несчастливы…

Долго размышляла над этим, и сейчас думаю, что они не хотели ее делить с другими.

Еще, наверное, она слишком требовательная, бескомпромиссная, трудная. Когда приходила домой то, там тоже включала директрису. Своим давлением и надзором разрушала отношения. На работе ей это помогало, а дом превратился в руины.

Вот такие потери. Близкие сердцу люди, и нанесли по ее здоровью контрудар. Как она будет выбираться из этого клубка неприятностей.

Может это у нее случайно выпал молочный муж, а со временем на его месте вырастет нормальный коренной муж.

У нее есть коллектив, я же называю его школьным террариумом.

Есть, конечно, и достойные люди, которые поддерживают боевой дух в ней. Например, у нас в школе работает мировой сторож Матвеевич, мужчина добрый на него всегда можно положиться. Любая работа спорится в его умелых руках. Много лет работает в школе уборщица Спиридоновна, не могу определить ее возраст, но ее обожают все. Она как маяк, всем светит. Поэтому с такими людьми не пропадешь. Есть ученики – это школьная семья, братство.

Вот такие закулисные игры в нашей школе.

Татьяну Александровну замещает практикантка Алена Алексеевна. Она такая сочная, пышная, статная девушка. Ей бы кокошник на голову и красный сарафан надеть, а она ходит в белых джинсах и свитере. Эти вещи подчеркивают ее дородность.

У нее постоянно пылают щеки от некультурных вопросов наших ребят. Они флиртуют с ней направо и налево, а она наивная, верит всему, что ей говорят. Мальчишки шутят над ней, а она вместо того, чтобы их отбрить, как следует, смотрит на них удивленно – доверчиво, ну ни рыба, ни мясо.

Жизненного опыта не имеет, никакого анализа провести не может. Урок у нее такой скучный, что мы все сидим и считаем ворон.

Все мечтают о возвращении Татьяны Александровны. Ее перлы на уроке стреляют прямо не в бровь, а в глаз. Так соскучились по ней. Ее активность, дисциплинированность и нас заставляла быть шустрее, а сейчас мы, как медузы.

Свинухов является временно исполняющим обязанности директора.

Он мечтает, что она скоро освободит свое место, и в этом кресле окажется он.

Там его ждут золотые горы и молочные реки.

У него и так развит до небес синдром Бога, и от этой мысли меня пробирает липкий озноб. Неужели сердцами детей завладеет эта персона.

Я сижу на первой парте, и учитель во время урока часто ко мне подходит. Как говорится: на хороший цветок и летит мотылек.

Когда он объясняет новый материал, то разводит руки, упирается ими об края стола. Низко наклоняется к моему лицу, и говорит мне почти рот в рот. Внутри меня все съеживается от отвращения, и я кричу в пустоту.

Я чувствую его зловонный запах, вижу желтые прокуренные зубы. Глубокие морщины, которые изрезали ему лоб и щеки. Мохнатые брови гроздьями нависли над недружелюбными глазами. Они наводят на меня страх. Жуткий немигающий взгляд его глаз буравит меня до костей. Его темно-желтые зрачки бегают быстро, обглядывая меня сверху вниз. Меня начинает мутить, и злить одновременно, зачем он так делает.

Я его слышу, и от того, что он наклонится так близко я все равно не пойму его предмет. Он надеется, что мы захлебнемся в потоке его информации.

Так он проделывает несколько раз за урок. Я все время задерживаю дыхание, когда он приближается к моему лицу.

Потом на перемене не могу отдышаться, заглатываю много воздуха, чтобы восполнить то, что потеряла.

Он ведет себя дерзко с девочками, которые неуверенные в себе. Он может сделать оскорбительное замечание по поводу одежды или внешности при всем классе. Совсем уже аля-улю. При этом не стесняется в выражениях и сравнениях.

Он испытывает брезгливое отношение к Нине, потому что она из многодетной семьи.

Они живут в старом общежитии. На здании много трещин, от времени разрушился фундамент. Жильцов срочно нужно расселять, но до этого никому нет дела. Поэтому людям приходится жить в сырости, холоде и делить свой кров с тараканами и мышами.

Они всегда пользуются дихлофосом, чтобы как то уменьшить их количество.

Этот запах въедается в одежду и волосы.

На общей кухне, стоят сломанные газовые печки, где работает всего три конфорки. Поэтому еда варится долго, там всегда толпится народ.

Все заглядывают друг другу в кастрюльки и даже в рот. К раковине тоже не пробиться, там постоянно, кто – то полощет свои тарелки. А жир по краям раковины никто мыть не хочет и отходы в сеточке убирать не желает. Получается свинарник.

Все хотят жить с комфортом, но поддерживать не имеют желания. Размышляют все примитивно, вот если бы это было мое, то я бы убрал, отмыл, а так это общее, пусть другой уберет. Каждый снимает с себя ответственность и перекладывает ее на соседа.

Окна в комнате столетней давности. Они состоят из рассохшегося дерева, ветер завывает, гуляет по подоконнику. Нине приходится с мамой заклеивать их ватой, чтобы не дуло, а на подоконник стелют шерстяное одеяло.