Секрет миссис Смитон

Сэр Бэзил, собранный и готовый к любым капризам погоды, ожидал их во всеоружии: твидовый костюм старого покроя, еще более старый дождевик и фетровая шляпа. Мойра упаковывала в корзину свертки с сэндвичами и термосы:

— Теперь вдоль дороги только эти закусочные, а Бэзил их терпеть не может. Сидения всегда слишком близко к столам, да и еда совсем не в его вкусе: гамбургеры и тому подобное, к тому же слишком много людей окружает его во время трапезы.

— Семьи с совершенно невоспитанными детьми, которые бросают друг в друга спагетти, — сказал ее муж, слегка волнуясь, — хмурые деловые типы, зарабатывающие язву желудка, — помолчав, он высказал самую тяжелую обиду, — почти что безалкогольное пиво.

Он и Макби уехали, подняв фонтан брызг.

— День сегодня хуже не бывает, правда? — сказала Мойра. — А ведь вчера еще была такая хорошая погода. Пойдем, выпьем кофе, и расскажешь мне, как продвигается твое расследование. Как там поживают местные ведьмы?

Немного позже, когда они уже допили кофе и Мередит обрисовала Мойре положение дел, они молча сидели у камина. Приглушенно тикали часы в углу — единственный звук в комнате, кроме бесконечного стука дождевых капель, стекающих по оконному стеклу. Мередит решила, что ей следует выразить сочувствие уехавшим.

Мойра, думая о чем-то своем, пробормотала:

— О, я уверена, с ними все будет в порядке.

Она протянула руку, взяла небольшое полено из плетеной корзины, стоявшей у камина, и бросила его в огонь. Дерево вспыхнуло и занялось, потрескивая.

— Мне кажется, — сказала Мойра, покончив с этим, — что та женщина, Уоррен, не сделала ничего плохого.

— Это зависит от того, — уточнила Мередит, — как она повлияла на Кевина.

— Но она ведь не хотела прямо оказывать на него какое-то влияние, правда? По крайней мере, насколько мы знаем. Может, и не она его надоумила сделать те фигурки. В коттедже был телевизор?

— У Берри? Да, был и есть.

— Вот именно. Он, наверно, посмотрел какой-то фильм, где кто-нибудь втыкал булавки в куклу, поздно ночью иногда показывают очень странные фильмы.

— Я даже не знаю, — призналась Мередит, — занимается ли этим Сэди. С ней все как раз очень серьезно. Мне кажется, она считает эту затею с фигурками чем-то легкомысленным и оскорбительным. Отвратительно — вот как она это назвала.

— Я все-таки поговорила с моим другом, который интересуется местной историей, — продолжала Мойра, — и он дал мне вот это, — она потянулась к книжной полке, висящей на ближайшей стене, и взяла истрепанный том. — Это один из тех путеводителей по графствам, которые так любили в Викторианскую эпоху. Мне всегда казалось, что у них была патологическая страсть к подробностям. Здесь можно найти сведения о населении каждой деревушки, высоте каждой колокольни, надписи на каждом мало-мальски заметном могильном камне, но в местной истории они разбирались. К сожалению, мне так и не удалось выяснить, что же случилось с третьим камнем древнего капища, с тем, который забрали с пастбища на церковный двор, а потом перенесли на кладбище.

Мойра полистала книгу.

— Но здесь есть ссылка на это и даже рисунок. Ага, вот оно. Набросок одного неутомимого путешественника, сделанный в 1721 году, незадолго до того, как священник это запретил, как нечто неподобающее.

Она протянула ей открытый том. Подпись гласила: «Древний резной камень, находящийся ранее во дворе церкви Святого Николы-на-пустоши». Камень, судя по рисунку, был очень похож на два других, за исключением грубо вырезанных на нем черт лица, глаз и рта. Автор книги считал, что это могло быть божество плодородия, и в связи с этим прихожане могли молиться ему, пока камень находился во дворе церкви. Как выразился автор, деревенские женщины имели обыкновение прикасаться к камню и класть цветы у его подножия, по простоте душевной веря в то, что он может вылечить их от бесплодия.

— Неудивительно, что священнику это не понравилось, — сказала Мойра.

— «Нынешнее местопребывание этого древнего камня неизвестно, — читала Мередит вслух, — но кое-кто верит, что по приказу тогдашнего священника, почтенного Дж. С. Мергатройда, он был разбит. Тайно, чтобы жители деревни не протестовали».

Она отложила книгу и улыбнулась.

— Отнял у них местного божка. Представляю, как непопулярен он стал после этого.

— Думаю, это было очень смело с его стороны, — заметила Мойра, — ведь после этого почти наверняка каждая бездетная женщина в деревне проклинала его! В любой случившейся беде или неудаче обвинили бы тоже его, но как христианский священник, он ведь должен был хоть что-нибудь сделать.

Мередит откинулась на спинку удобного кресла и наблюдала, как стекают струйки воды по оконному стеклу.

— В такую погоду, — сказала она, — как-то легче понять, почему так живучи старинные поверья. При нынешних дорогах все здесь отрезаны от внешнего мира, особенно зимой — таинственные небольшие долины, затерянные в глуши деревушки — пейзаж, как на картине, хранимый в неприкосновенности снегом или грязью. В такие дни, как этот, люди рассаживаются у камина и рассказывают старые сказки, пугая друг друга глупыми историями о привидениях, проклятьях и Бог знает о чем еще.

Оконная рама дрогнула от порыва ветра.

— Останешься ночевать? — спросила Мойра. — Мне не хотелось бы, чтобы ты оставалась одна в том коттедже в Парсло — все эти неприятные происшествия, да еще и тот ужасный подросток, бродящий на свободе.

Мередит все еще думала о Кевине. Она не сумела справиться с ситуацией. Пожалуй, не стоило ей забирать фигурки из теста: от этого мальчик запаниковал еще сильнее. Она гадала, где он сейчас и, несмотря ни на что, надеялась, что Алан прав, и непогода заставила его ночью вернуться домой.

— Со мной все будет в порядке. Если же я не вернусь, одна останется Винни, а так, пока мы находимся по соседству, то всегда сможем помочь друг другу в непредвиденной ситуации.

— Обсудим это после ланча. — Мойра встала. — Я поставила запеканку в печь, и думаю, она уже почти готова.

Глава двадцать первая

Эти упрямые расспросы…

Вильям Вордсворт

В то время как Мередит и Мойра Ньютон наслаждались запеканкой в тепле и уюте, Алан Макби и сэр Бэзил, сидя в машине (что было крайне неудобно), поглощали сэндвичи, наблюдая за тем, как капли дождя стекают по ветровому стеклу.

— Не лучший день мы выбрали для поездки, — угрюмо заключил сэр Бэзил. Он раскрыл свой сэндвич и принялся его разглядывать. — Она забыла горчицу, не могу есть ветчину без горчицы.

— А у меня с горчицей, — неосторожно сказал Макби.

Сэр Бэзил подозрительно посмотрел на него:

— Значит, она сделала разные сэндвичи — с горчицей и без. Вы взяли мой.

Макби извинился, хотя не совсем понимал, за что он просит прощения. Его компаньон любезно принял извинения и стал отвинчивать крышку термоса.

— Здесь кофе, а у вас чай?

Макби проверил второй термос (в нем действительно оказался чай) и быстро передал его сэру Бэзилу, чтобы не быть обвиненным в его незаконном сокрытии, как было перед этим с сэндвичами.

— Сколько лет не видел старого Лоуренса, — сэр Бэзил, завладев чаем, теперь мог переключиться на цель их путешествия. — И сдается мне, если он когда-то и знал что-нибудь, то теперь он уже все позабыл.

— Он сможет нам точно сказать, связывался ли он со своей невесткой после той неудачной попытки, о которой мы знаем. Писал ли он снова, скажем, Баренсу, адвокату. Почему он хотел увидеться с Оливией после стольких лет и такой серьезной ссоры?