Секрет покойника

Вместо ответа Николич помигал фарой и, съехав на обочину, указал на дорожный знак.

— Сремска Митровица, — объявил он.

Ночь уже вступила в свои права. Вновь заморосил дождь. Влажный асфальт поблескивал в свете фонарей. Они катили по опустевшему городку, и Эбби смотрела сквозь капли на ветровом стекле на размазанные отражения неоновых вывесок в темных окнах, на лужи, на запертые на ночь двери домов. Казалось, это последнее обитаемое место мира, декорации к фильму в жанре нуар, попавшие сюда из другого измерения.

— Во времена Рима это был один из самых крупных городов империи, — сказал Николич. — Он назывался Сирмий. Император Галерий сделал его своей столицей. Более того, именно здесь, в Сирмии, сын Константина Крисп был объявлен цезарем.

— Да, с тех пор городок заметно пришел в упадок, — шутливо заметил Майкл.

Николич подъехал к тротуару напротив автовокзала.

— Последняя остановка, — объявил он. — Отсюда вы можете доехать до Загреба, Будапешта, Вены, куда угодно. А мне пора к моим мальчишкам.

Эбби посмотрела на фото на приборной доске — двое ребятишек в ковбойских шляпах и с шерифскими звездами. Она тотчас представила себе, как Николич ставит рядом с домом машину, как поднимается по лестнице, как, услышав его шаги, мальчишки разражаются радостными воплями. Уютный дом, ужин на столе, озабоченность в глазах сестры, которая спрашивает: где тебя носило?

Эбби импульсивно наклонилась к Николичу и поцеловала его в щеку.

— Спасибо вам за все.

Тот явно смутился.

— А вы будьте осторожны.

— Вы тоже. Не стоит публиковать стихотворение, пока не убедитесь, что это безопасно.

— Как я это узнаю?

— Мы с вами свяжемся.

— Следите за новостями. Вдруг мы в них засветимся, — добавил Майкл.

Эбби вышла из машины. Дождь оказался сильнее, чем могло показаться, сидя в машине. Тугие струи тотчас ударили ее по лицу. Захлопнув дверцу машины, они бросились бегом через улицу и спрятались в дверном проеме. Помахав им на прощанье, Николич отъехал от тротуара.

— И что теперь?

Как будто услышав в ее голосе отчаяние, Майкл обнял Эбби и прижал к себе. Затем кивнул в сторону автовокзала.

— Главное, выбраться из Сербии. Здесь у Драговича повсюду глаза и уши.

— Ты думаешь, это его люди были сегодня днем в парке?

Боже, неужели это случилось всего несколько часов назад?

Воспоминания, словно карточный домик, начали обрушиваться одно на другое, путаясь и перемешиваясь.

— Или Драговича. Или Джакомо. Или того и другого. Джакомо, не задумываясь, продал бы нас первому встречному, лишь бы нагреть руки на нашей находке. — Майкл посмотрел на здание автовокзала. — Тем больше причин как можно скорее отсюда убраться.

— Мне кажется, ты что-то забыл. — Эбби отстранилась от него и заглянула в глаза. — У меня ведь нет паспорта.

— Я работаю в таможне, — он убрал влажный локон с ее лба и улыбнулся. — А вот то, что у тебя нет зонтика, это действительно проблема.

Он взял ее за руку. Чуть дальше по улице, усеянной обертками гамбургеров, они нашли бюро путешествий. В окнах, на выцветших плакатах авиакомпании «Эйр-Юго» самолеты взмывали к лазурным небесам. Счастливые социалистические семьи радостно улыбались, отдыхая на социалистических пляжах Далмации или Крыма. Листки поновее рекламировали скидки на международные звонки, обмен валюты и сим-карты. В нижнем углу, в рамочке из елочной гирлянды, написанное от руки на куске картона объявление предлагало визы.

За столом, читая на открытом ноутбуке страничку светских сплетен, сидела седая женщина в черном платье.

— Я бы хотел паспорт для моей сестры, — сказал по-сербски Майкл и жестом указал на Эбби. — Ее тетя в Загребе серьезно больна, и ей срочно нужно туда уехать.

Женщина нахмурилась.

— Отдел выдачи паспортов закрыт.

В руке Майкла появилась купюра в пятьдесят евро. Женщина неодобрительно посмотрела на нее.

— Вы из полиции? Неужели вы думаете, что можете меня подкупить? — Она энергично затрясла головой. — Нет, мы работаем честно.

— Я не из полиции. Мне нужен паспорт для сестры. Ее тетя тяжело больна, — в его руке появились две бумажки по сотне евро.

Женщина пристально посмотрела Эбби в лицо — на ее синяки, на ссадину на лбу, — после чего выразительно посмотрела на Майкла — мол, за кого вы меня принимаете?

Она думает, что он торговец людьми и пытается незаконно вывезти меня из страны! — догадалась Эбби. При этой мысли по коже тотчас пробежали мурашки, как будто ее, раздев догола, вымазали в грязи.

— Может, вам лучше прийти через неделю? Вдруг вашей тетушке станет лучше? Мы здесь работаем честно, — повторила женщина, правда, на этот раз с улыбкой.

Майкл положил деньги на стол.

— Может, вы все-таки посмотрите, что там у вас в подсобке?

Они вышли из бюро путешествий беднее на тысячу евро, хотя отнюдь не этот факт заставил Эбби ощутить себя товаром. Теперь у нее был паспорт. В свете уличного фонаря она попыталась рассмотреть фото — для большего сходства она даже втянула щеки и попыталась сымитировать выражение лица бывшей владелицы паспорта.

— Полного сходства не требуется, — сказал ей Майкл. — Хватит и отдаленного, главное, чтобы пограничник принял взятку.

Эбби посмотрело на часы.

— Уже прошло больше часа. Я должна позвонить в Лондон.

На главной площади городка Эбби нашла автомат и по памяти набрала номер. Майкл остался ждать рядом с будкой. Чтобы связаться с Балканским отделом, вновь потребовалось пройти рутину переадресации звонка. Правда, на этот раз ей ответил сам Марк.

— Вы где?

— На Балканах.

Возможно, они и сами выяснят, откуда сделан звонок, но облегчать им жизнь желания не было.

— Какого черта там у вас происходит? Джессоп убит, вы пропали без вести. Я же слышу совершенно безумные байки про перестрелку в Косово и какую-то римскую гробницу.

— Верно, безумные, — согласилась Эбби. — Напомните мне, чтобы я как-нибудь на досуге их вам рассказала.

Марк тотчас изменил тон.

— Срочно возвращайтесь, Эбби. Вы ничего дурного не сделали. Нам просто нужно с вами поговорить.