Секрет пропавшего клада
Шрифт:
– Риточка, подойди поближе, сядь рядышком, я хочу тебе кое-что рассказать!
– Может, не надо сейчас, Маргарита Валерьяновна? Может, лучше потом? Когда вам полегчает?
– Нет, детка, нет, ты права, надо, чтобы твой мальчик узнал, что ему предок завещал… Только это долгая история… я попытаюсь покороче… Одним словом, после войны, как ты уже знаешь, мой отец получил назначение в Братушев. Для него это явилось вроде как понижением, но он был человек ответственный и рьяно взялся за дело. Папа был по-своему неплохой, но мама… Мама была… как бы это сказать… с очень плохим характером, злая и высокомерная… Может, не стоит говорить такое о родной матери, но я думаю, она была немного…
Даша сидела, открыв рот. Неужели сейчас она узнает тайну красной печки? То-то удивится Стас!
– Ну и разобрало ее любопытство! Только как к этой печке подобраться? Это ведь школа, и учительница Марья Семеновна при школе жила. Молоденькая была, хорошенькая… А Братушев тогда только недавно стал городом, вот она и начала давить на отца: куда годится, чтобы в городской школе печку дровами топили! Надо провести центральное отопление! Так она к нему пристала, что он согласился, уж не знаю, какие еще доводы она нашла, но только начались летние каникулы, мать раздобыла для учительницы путевку бесплатную в Сочи. Вызвала своего брата, который и взялся за ремонт. Первым делом они печку разломали, а она красивая была, терракотовыми изразцами выложенная голландская печь! Ты таких и не видала небось! Печь сломали, ничего не нашли, но потом дядя Вадим догадался за печкой посмотреть и нашел тайник, а там…
– Что? – выдохнула Даша.
– А там были спрятаны четыре небольших рисунка.
– Рисунки?
– Да. И больше ничего. Мать была в ярости и хотела эти рисунки порвать, но дядя наш был тертый калач и посоветовал сестре припрятать рисунки, а потом показать какому-нибудь специалисту. Мать послушалась, нашла какого-то старичка-художника и показала ему рисунки. И выяснилось, что это рисунки испанского художника Гойи! Знаешь такого?
– Еще бы! – воскликнула Даша.
– Ну так вот, этот старичок сказал ей, что рисункам этим нет цены. Мать стала думать, как бы ей их повыгоднее продать, но… тут арестовали отца и мы из Братушева перебрались в Москву. Надо было начинать новую жизнь, бедную, трудовую. Я сразу пошла на медсестру учиться, а мама исхитрилась продать рисунки одному дипломату за бешеные деньги. Вот тогда-то Ларка и решила пойти на искусствоведческий, чтобы разбираться в картинах и рисунках. И начали они с матерью промышлять картинами…
– Как?
– Очень просто! Знакомились со старушками, если у тех были картины достаточно ценные, обманом эти картины выманивали и продавали за большие деньги, оставляя старушкам какие-то крохи.
– И вы об этом знали?
– Поначалу нет, потом стала догадываться. И поспешила замуж выйти, уйти от них, хотя они к тому времени уже большую квартиру купили в кооперативе…
– Маргарита Валерьяновна, а вы не помните фамилию того дипломата?
– Фамилию? Кажется, Борченко. Да, точно! Он еще в шестидесятые годы остался в Америке. Так что рисунки те давным-давно на Западе! Ты разочарована, Рита?
– Есть немножко, – улыбнулась Даша.
– Ты небось думала, там сундук с драгоценными камнями был?
– Ну не то чтобы… А вообще-то да!
– Ничего, зато теперь твой парнишка будет знать, что предок его был по-настоящему интеллигентный человек, а не какой-нибудь граф Монте-Кристо! И он может им гордиться!
– Вы думаете?
– Конечно!
Маргарита Валерьяновна закрыла глаза.
– Посиди еще немножко! Я чуток отдохну!
Даша тихо сидела возле Маргариты Валерьяновны.
Интересно, думала она, что скажет Стас, когда она выложит ему все?– Скажи мне, – вдруг тихо проговорила Маргарита Валерьяновна, – как тебя по-настоящему зовут?
– Ри… Даша. Даша Лаврецкая! – призналась Даша.
– А зачем ты выдумала все это?
– Простите меня!
– Да уж простила, только скажи, зачем?
– Понимаете, мы же вас искали, и вдруг такая встреча! Мне надо было чем-то заинтересовать вас… И вдруг, совершенно неожиданно пришла в голову такая дурацкая мысль… Мне очень стыдно… честное слово! Маргарита Валерьяновна, вы не думайте, что я только из-за клада… Нет, я хочу с вами дружить и все равно буду к вам приезжать, с вами хорошо, интересно, вы добрая… – всхлипывала Даша.
– Вот еще, развела в доме сырость! – улыбнулась Маргарита Валерьяновна. – А ты хитрюга, оказывается!
– Если б вы знали, как мне трудно было вам врать…
– Значит, ты Даша… Отличное имя! В юности моя любимая героиня была Даша из «Хождения по мукам»… Скажи, Даша, ты правду говорила про мою сестру?
– Чистую правду!
– Значит, Ларочка тоже сошла с ума, как мама… Вот ужас-то! Нет, как подумаю об этом, сердце схватывает и давление повышается!
– А вы не думайте! – посоветовала Даша. – Выпейте какую-нибудь успокаивающую таблетку и не думайте! А еще лучше – просто забудьте все, что я вам сказала. В конце концов, это действительно может быть ошибкой!
– В том-то и беда, что нет! Это закономерный конец ее жизни. Бог уже наказал ее тяжелой болезнью горла, а еще и разума лишил… Увы, все закономерно… Знаешь, Дашенька, тебе пора идти, а то поздно будет…
– Но как же вы? – сочувственно спросила Даша.
– А что я? Полежу себе на диване, потом телевизор посмотрю да и завалюсь в кровать. Какие у старухи дела?
– Вы не старуха!
– А кто же? – засмеялась Маргарита Валерьяновна. – Мне уже седьмой десяток, конечно, старуха! Просто, когда давление в норме, я еще довольно бодрая старуха. Иди, иди, деточка!
– Вы правда меня простили? – тихо спросила Даша.
– Правда, Даша, правда. Грех твой невелик, хотела другу помочь и немножко заигралась. Отпускаю тебе этот грех, иди с миром!
– Вы не думайте, я еще буду к вам приходить!
– Вот и чудесно! Я к тебе уже немножко привязалась.
– И я к вам!
Глава XVIII
Нервная горячка
Виктоше было жарко, она то и дело сбрасывала с себя одеяло, папа поправлял, а мама клала ей на лоб холодные компрессы.
– Анюточка, может, дать ей все-таки аспирин-упса? – испуганно спрашивал время от времени Константин Михайлович? – Смотри, у нее тридцать девять и шесть!
– Костя, мы же не знаем, что с ней! Никаких признаков простуды нет!
– Может, тогда «Скорую» вызвать?
– Да? Приедет какой-нибудь студентик, вколет ей грязным шприцем какую-нибудь гадость! Ни за что!
– Но так же нельзя, девочка вся горит!
– Костя! Я вспомнила! У нас на первом этаже живет старый доктор, он давно на пенсии, попробуй сходи за ним! Он, говорят, прекрасный терапевт!
– В какой он квартире?
– В третьей!
– А ему ты поверишь?
– Уж скорее ему, чем какому-то мальчишке!
– Иду!
Константин Михайлович бросился к лифту и вскоре вернулся с симпатичным старичком. Раньше так в старых фильмах изображали интеллигентных врачей. Невысокий, с бородкой клинышком и пышными усами, он был ужасно уютный и сразу внушал доверие.
– Ну, что тут у нас? Жар? Сколько? Тридцать девять и шесть? Позвольте мне сперва вымыть руки, а уж потом осмотреть больную, я, знаете ли, врач старой закалки!