Секретарша злодея

Больше того, согласился он далеко не сразу.

Неторопливо двигаясь по улицам города, Идиан анализировал беседу трёхлетней давности. В груди при этом воспоминании снова поднялась муть сомнений. Отказался же в первую минуту! Так нет, продолжал выслушивать аргументы. Император умеет быть убедительным, поймал-таки друга на опасениях за его жизнь.

Выкрутив руль, герцог повернул к воротам и сердито сдавил «грушу» клаксона. Ажурные створки сразу же поехали в стороны – охранники узнавали кабриолет Сияющего издалека, не останавливали, пропуск не спрашивали.

Заехав на площадку, Идиан заглушил мотор, выбрался из автомобиля, махнул, подзывая гвардейца. Тот подбежал и вытянулся с готовностью выполнить любую команду.

– Сержант, сообщите камердинеру, что я прогуливаюсь по набережной. Буду счастлив, если его величество Лисандр соблаговолит присоединиться ко мне.

Гвардеец щёлкнул каблуками, отдал честь и побежал по главной аллее, придерживая притороченную к поясу саблю.

С того самого памятного разговора в кабинете герцог не любил официальную обстановку, предпочитая встречаться с другом в парке или у реки.

Глупо винить в принятых решениях бездушную мебель – тяжёлую и довольно обшарпанную, какая находилась в тайном кабинете императора. Однако при взгляде на что-то подобное Идиан испытывал приступы уныния. Если бы можно было повернуть время вспять! Пусть он не смог бы избавиться от неприятного поручения, постарался хотя бы выхлопотать сокращение сроков. Вот об этом и намеревался поговорить сегодня.

Кружная аллея тянулась вдоль ограды. Окрашенные в бирюзовый цвет стены главного здания дворца лишь изредка мелькали среди зелени лип и клёнов. Герцог брёл к набережной, с удовольствием вдыхая аромат высаженных вдоль гравийной дорожки петуний фиолетового, алого, ярко-розового и белого цвета. Умиротворяющий вид парка постепенно гасил раздражение и тревогу. Вспомнилось поместье Довери – приятное во всех отношениях место, а ещё вопрос Дианиты о Голотаке, напрочь лишённом растительности. Здесь бы ей понравилось! Захотелось пригласить ассистентку прогуляться в парке. Пусть не по закрытой территории, хотя бы за оградой, в доступной для благородных господ части. Разумеется, он не станет этого делать. Необходимо держать дистанцию, если не хочет окончательно завалить дело и снова лишиться напарницы. А он не хочет лишиться Дианиты! Даже не видя её, приятно было осознавать, что в приёмной сидит именно эта милая барышня.

Выйдя на широкую набережную, герцог приблизился к самому краю и перегнулся через парапет, вглядываясь в мутную серо-зелёную воду. Потянул ноздрями приятный речной запах – водорослей, рыбы, нагретого солнцем мокрого гранита.

Голышка – название абсолютно не годилось для полноводной в этом месте реки. Оно сохранилось от истоков, где тонкий прозрачный ручеёк бежал по отполированным камням. Люди привыкли, не особенно вдумывались в смысл, и столица получила созвучное имя.

Размеренный плеск и далёкие крики чаек навеяли покой с налётом грусти. Идиан даже не сразу обернулся на зов, нехотя перестраиваясь на серьёзный лад.

– Сияющий! – распахнул объятья друг. – Наконец-то! А я всё жду, когда прибежишь хвастать достижениями!

– Ослепительный! – перенял шутливый тон герцог. – Уверен, что хвастать нет никакой необходимости, императору доложили о моих скромных успехах ещё до того, как они случились.

Друзья порывисто обнялись и неторопливо пошли по набережной, оба заложив руки за спину и поглядывая в небо. Такие разные и чем-то неуловимо похожие.

Лисандр имел тонкие черты лица, бледную сияющую кожу, льняные, слегка вьющиеся волосы. Поговаривали, что среди его предков был как минимум один светлый эльф. В официальных бумагах подтверждения этому не находилось, но пиетет, с каким династия относилась к этой расе, вполне подтверждал народную молву.

Идиан если и мог похвастать родством с эльфами, то скорее с тёмными. Об этом, прежде всего, говорил его дар. Хотя в семейных архивах, как и в императорской семье, ни о чём таком не упоминалось.

И всё-таки, при весьма разной внешности, многолетняя дружба добавила мужчинам чего-то такого, что с первого взгляда давало понять: это родственные души. По крайней мере, когда они вот так шли рядом.

Глава 5. Противостояние

Длинная набережная тянулась вдоль северной стороны дворцового парка и заканчивалась лестницей, ведущей в небольшой порт. Внизу скучали два гвардейца. Услышав шаги, бравые парни отсалютовали его величеству и замерли навытяжку. Лисандр коротко махнул, позволив им, не обращая на него внимания, продолжать дежурство. Разумеется, напряжение никуда не делось, гвардейцы замерли, как пришпиленные к площадке, и с опаской поглядывали вверх: не пожелает ли его величество спуститься, расспросить их о службе. Он же устремил рассеянный взгляд вдаль, следя за грузчиками и моряками. Работа кипела, у речного причала стоял купеческий корабль из южных земель, это было понятно по гальюнной фигуре – вырезанной из дерева нимфе с виноградными кистями вместо одежды. Сходни скрипели и раскачивались под тяжестью скатываемых гигантских бочек.

– Вино доставили, – задумчиво произнёс император и, очнувшись от посторонних мыслей, повернулся к другу. – Ты просишь о невозможном, Идиан.

– Разве?

– Я благодарен за помощь в раскрытии заговора, но это всего лишь начало! Пока мы имеем дело с мелочью, никто из допрашиваемых не может вывести нас на зачинщиков и руководителей. Методы моего отца научили их прятаться и не доверять даже самым преданным сторонникам.

– В таком случае я вообще не вижу смысла в деятельности конторы!

– Фу-у-у… – поморщился император, – ты-то хоть не называй «Комиссию по выявлению неблагонадёжных подданных» этим уничижительным словом.

– Лис! Как бы ни называлось то, чем я вынужден заниматься, мне это не по душе! Противно…

– Противно тебе? – вспылил его величество. – Тебе противно? А не хочешь ли узнать о том, что «костоломы» тоже считают применение магии в расследовании чушью и малодушием? Говорят, что мы наматываем сопли на локоть, вместо того чтобы хирургическим вмешательством отсекать гнойники.

– Знаю, ты предпочитаешь действовать мягко и неочевидно, – без робости глядя в лицо друга, пустился в объяснения герцог, – вполне поддерживаю стремление избежать пыток и унижающего достоинство физического воздействия при допросах подозреваемых. Однако не уверен, что подавление воли многим лучше! Каково будет им жить дальше, чувствуя себя предателями?

– Они предатели, Идиан! – зло прошипел император. – Они изначально предали меня, встав на путь борьбы, так пусть теперь сдают сообщников, такую же мразь, как они сами.

– Хм… насколько я понял, пока мы работали только с членами студенческого братства и с профсоюзной организацией сталеплавильного завода. Эти люди борются не с властью, а с порядками в своих кругах.

– Ты заблуждаешься, друг, – вздохнул, говоря более ровным тоном, Лисандр, – за безобидными на первый взгляд сообществами стоят мои личные враги, враги империи.

– Оборотни? Это точно?

– Увы. Они среди нас. И действуют так аккуратно, что мы только оборванные ниточки вытягиваем из путаного клубка.

Радостное возбуждение от встречи с другом исчезло без следа. Император хмурился и отводил взгляд. Он отвлёкся от наблюдения за работой порта, прошёл к парапету и навалился на гранитную плиту. Идиан встал рядом и тоже посмотрел на противоположный берег широкой Голышки. Вдалеке среди вершин высоких сосен темнели зубчатые башни чёрного замка. На узком притоке, углублённом и превращённом в обводной канал, стояло то самое узилище или казематы, которым пугали друг друга жители империи.

– Неужели поймали? Оборотни живут в резервации. Я слышал, что они довольны и даже не пытаются выйти наружу, – недоверчиво покачал головой герцог.