Секретная помощница для Полковника

Вася шла по магазину, отстукивая дробь острыми каблучками. Лёгкая шубка была накинута на плечи и почти не имела веса. Длинные волосы забраны в свободный низкий пучок. Костюм стального цвета, нюдовый макияж, прозрачный блеск на губах завершали образ деловой женщины, совершающей покупки.

Хоть место и казалось безопасным, но она всё равно незаметно поглядывала по сторонам, нащупывая нити интереса к своей персоне. Дар молчал. Недовольно ворочался внутри, пытаясь закрыться от эманаций толпы, но никаких сигналов об опасности не посылал.

Она приехала за час до обозначенного времени и заглянула в несколько отделов, прикупив пару вещей. Затем выбрала в кафе столик подальше от входа, но с хорошим обзором. Попросила официанта принести воду, и стала ждать Кирилла, незаметно разглядывая посетителей.

Добрынин подошёл к столику тихо и незаметно, как умел только он.

«Это профессиональное», — усмехнулась про себя девушка.

Мужчина сел напротив и стал пристально смотреть на неё, не произнося ни слова.

Кирилл чувствовал, что в Василисе что-то изменилось, и эти изменения отзывались горечью на его губах, ноющей болью в сердце, ароматом прелой осенней листвы и осознанием, что он её упустил.

Поздно… Он приехал слишком поздно…

Уже ничего не исправить… Не вернуть…

Девушка тоже смотрела на мужчину. Высокий, поджарый, словно гончая, спокойный, с умными голубыми глазами и чёрными густыми волосами, зачёсанными назад.

Отмечала новые морщинки на лице. Седину, прошивающую виски серебряными нитями. Красивые руки, испорченные набитыми на костяшках пальцев мозолями. Дорогой костюм — в последние годы Кирилл пристрастился к деловой одежде, статус обязывал. Новая татуировка выглядывала из-за ворота рубашки. Терновая веточка… Раньше её не было. Интересно, что он набил?

Помимо криминальных занятий у Добрынина был и официальный бизнес. Север, лесной край. Солидная доля акций деревообрабатывающего комбината приносила мужчине ощутимый доход.

Но Ахиллесовой пятой этого человека была власть. Добрыня всегда хотел власти. И недавно даже высказал мысль, что намерен податься в депутаты: образованный, сильный, независимый Хозяин города.

Василиса разрезала тишину между ними приветствием:

— Здравствуй, Кирилл. Рада тебя видеть.

Добрынин ответил, не отводя взгляда от её глаз:

— Здравствуй. Я опоздал, да?

Девушка уткнулась в меню:

— О чём ты? По-моему, мы оба пришли вовремя.

— Вась, я не об этом. Ты же понимаешь. Кто он?

Дар девушки затих, сканируя пространство:

— Кир, какая разница, кто. Я говорила, что сердцу не прикажешь. Пожалуйста, давай не будем больше трогать эту тему. Ты узнал, о чём я тебя просила?

Добрынин принялся раздраженно листать меню:

— Конечно. Я же ни в чём не могу тебе отказать. Ручные львы верны до последнего вздоха.

Он остановился, отложил папку в сторону и показательно глубоко вздохнул:

— Да, узнал.

Подошел официант, они сделали заказ. Василиса осторожно взяла Кирилла за руку:

— Кир. Не надо. Я боялась, что тебе будет больно. Думала, что мы поговорим по телефону, а ты приехал… Это был твой выбор…

Усмешка изогнула тонкие губы мужчины:

— Выбор… Это выбор без выбора, дорогая.

Он отвёл взгляд в сторону, словно ему было больно смотреть на девушку.

— Ладно. Прости. Что я ною, как слабак.

В общем, дело обстоит так. Артёменко. Владимир Рудольфович. У него есть сын от первого брака. Ещё в студенчестве на первом году обучения мужик по залёту женился на однокурснице. Родили. Она бросила учёбу, уехала к родителям. Он через год развёлся, на пятом курсе женился на дочке ректора — там были перспективы.

Сына растить помогал, посылал деньги. Несколько лет назад первая жена умерла, пришлось ему заниматься образованием отпрыска. Проплатил учёбу в универе, купил квартиру, пристроил на работу к знакомому в строительную фирму. Да, да, ту самую, что уводит тендеры у вашего «Вентурита».

Всё просто, Василисушка, — деньги. Папа помогает сыночку продвигаться по карьерной лестнице, а заодно пополняет и свой карман.

Сокольникова нахмурилась:

— Примерно так я и думала. Кирилл, спасибо тебе. Сколько мы должны перевести за хлопоты: тебе же не бесплатно досталась эта информация.

— Мы. Вижу, у вас там уже ячейка общества просматривается, — от боли, что терзала его внутри, мужчина перешёл на язвительный тон. Не смог сдержаться.

Василиса, пытаясь его успокоить, погладила по руке:

— Кир, я имела в виду себя и Распутина, мы работаем вместе. Не придумывай того, чего нет.

Добрынин облегчённо выдохнул, но сердце продолжало ныть, плакать и настаивать, что надеяться не на что.

— Это не всё. Есть ещё кое-что, о чём я должен тебе рассказать…

Они просидели почти три часа. В конце разговора Кирилл упомянул, что у него есть бумаги, доказывающие виновность Артёменко. Но они в гостинице. Если Василиса хочет, то они могут заехать и забрать документы.

Такой вариант развития событий Сокольникова не учла. Но и отступать некуда — доказательства ей нужны. Она взяла минутную паузу, а потом согласилась:

— Хорошо, заедем, только я подожду внизу.

Они вышли из торгового центра. Василиса напряженно повертела головой, молясь, чтобы Вентура приставил к ней ребят из службы безопасности.

Но — нет, этот влюбленный медведь решил доверять. Именно сейчас. Именно сегодня. Когда мог бы и подстраховаться…

Подъехал тонированный Land Rover. Добрыня помог девушке сесть на заднее сиденье. Охранник подвинулся в сторону, и Василиса оказалась зажата между здоровым парнем и Кириллом.

Паника нарастала. Она уже представляла чёрный мешок у себя на голове, про который говорил Алекс. Обзывала себя идиоткой и дурой, и никак не ожидала, что они действительно подъедут к гостинице.

Кирилл усмехнулся, глядя на её растерянное лицо:

— Вась, расслабься. Я никогда тебе не наврежу.

Погладил её согнутым пальцем по щеке, даря хотя бы эту секундную ласку, не имея права на бОльшее.

— Выходим, — скомандовал своим людям.

Охранники вышли первыми, взяли в кольцо своего хозяина вместе с девушкой, и прошли к дверям гостиницы. В холле Кирилл остановился, взяв её за руку:

— Может, поднимешься?

Он с надеждой и болью смотрел на ту, которую любил много лет. Молча. Безответно. Так, что кровь сворачивалась в жилах, стоило только увидеть её.