Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов
Шрифт:
«Грузно ввалившийся в комнату человек, одетый в косоворотку с самыми причудливыми узорами. Подпоясанный ярко-красным кушаком, в длинных легких сапогах, с черным, загорелым, слегка монгольского типа лицом кочегара, он, собственно, и напоминал не то кочегара, не то промотавшегося татарского купца.
Человек властным движением руки указал на дверь в зал:
— Прошу к столу!
Сейчас же из всех боковых дверей люди двинулись туда. Места за большим длинным столом занимали без всякой церемонии — кто, где и с кем хотел.
Потушили электрический свет и зажгли свечи. Огромные стенные часы в дубовой оправе показывали без пяти двенадцать. Человек-кочегар занял хозяйское место, посмотрел на свои карманные часы и повелительно произнес:
— Товарищи!
Все встали… Бокалы зазвенели.
Это был Томский».
В дальнейшем всеобщим вниманием завладел Бухарин, и никто, похоже, не обратил особого внимания
Под утро Бухарину и Томскому доставили сведения из враждебного лагеря. Сталин, убедившись в том, что Ягода ориентируется на Рыкова, силами сектора учета и информации Секретариата ЦК (возглавляла этот сектор немка Е. Смиттен) сумел сам, независимо от ОГПУ, собрать компромат на видных партийных руководителей примерно такого рода:
«— Белов, командующий Северо-Кавказским военным округом, был левым эсером, переписывается с сосланными троцкистами, поочередно живет с женами работников своего штаба…
— Андрей Андреев, секретарь крайкома партии, до революции был активистом в меньшевистском профсоюзе, во время войны — «оборонцем». После революции растратил крупные суммы денег ЦК Союза железнодорожников, но от суда увильнул. Хронический пьяница» и т. д. У Бухарина и Томского был свой человек в личной охране Сталина, который, по свидетельству Авторханова, на рассвете 1 января 1929 г. и доставил им эти сведения. Лишь теперь Бухарин понял, насколько далеко зашло дело. Он начал готовить заявление в ЦК, направленное прямо против Сталина, сосредоточив в нем все возможные обвинения против своего главного врага.
Тем временем разразилась неожиданная катастрофа. 7 января Рыков, Бухарин и Сталин прежде, чем вступить в решающую схватку между собою, решили окончательно устранить с политической сцены еще одну фигуру — Льва Троцкого: находясь в алма-атинской ссылке, опальный лидер стал центром притяжения всех оппозиционных сил внутри компартии, с которыми он сумел наладить конфиденциальную переписку. Постановление Политбюро впечатляет своей краткостью, оно состояло всего из нескольких слов: «О Тр.: Выслать за границу за антисоветскую работу». [436] В ссылку Троцкого сопровождали Бухарин — от Политбюро и секретарь Ягоды Буланов — от ОГПУ.
436
Лубянка. Сталин и ВЧК — ГПУ… С. 180.
Оказавшись за границей, Троцкий 20 января опубликовал записи Каменева после разговора с Бухариным. Каменеву, а затем и самому Бухарину пришлось отправиться на Ильинку, 21, в здание ЦКК давать объяснения ее председателю Орджоникидзе. Откуда у Троцкого появилась копия личного письма Каменева Зиновьеву — это Ягоде удалось выяснить лишь через год. Оказалось, что в конце 1927 г., когда левая оппозиция потерпела окончательное и сокрушительное поражение на XV съезде, троцкисты приняли решение прибегнуть к тактике борьбы, которая однажды уже принесла им успех. В начале 20-х гг. в секретариате Сталина одним из помощников Мехлиса работал скрытый троцкист Южак, который похищал важные документы и передавал их Троцкому. [437] Теперь тайные троцкисты, не раскрывая своих симпатий к оппозиции, стали просачиваться в партийный аппарат и в среду чекистов на второстепенные должности, дававшие им, однако, доступ к необходимой информации. В частности, 1 января 1928 г. на службу в Информотдел ОГПУ поступил 24-летний Борис Рабинович, который передавал ставшую ему известной служебную информацию братьям-чекистам Иосилевичам, уволенным из ВЧК по приказу Дзержинского за троцкизм, а после их ссылки — другому отставному чекисту-троцкисту, Панкратьеву. Далее по конспиративной цепочке информация доходила до Троцкого. Письмо Каменева Зиновьеву, естественно, стало известно ИНФО ОГПУ, а Рабинович, сделав копию с копии, переслал ее Троцкому. Вычислить его удалось лишь к концу 1929 г. 7 января 1930 г., в годовщину принятия решения о высылке Троцкого, Рабиновича расстреляли. Ягода издал приказ по этому поводу, в котором грозил подобными карами всем отступникам. [438]
437
Бажанов Б. Указ. соч. С. 80–81.
438
Приказ ОГПУ № 35 от 27 января 1930 г. Опубликован: Папчинсний А., Тумшис М. Щит, расколотый
мечом… С. 296–297.История с письмом Каменева на какое-то время спутала карты Бухарину, который растерялся и не знал, на что решиться. Впрочем, таково было его обычное состояние всякий раз, когда он не слышал вокруг себя грома оглушительных аплодисментов. Пройдет — смешно сказать — меньше восьми лет, — и Сталин на очередном Пленуме ЦК весьма метко определит это мировоззрение несостоявшегося главаря Мировой революции: «Бухарин совершенно не понял, что тут происходит. Не понял. И не понимает, в каком положении он оказался, и для чего на пленуме поставили вопрос. Не понимает этого совершенно». [439] Трудно себе представить более точное обозначение позиции упомянутого политикана до, после и во время описываемых событий.
439
Цит. по: Вопросы истории. 1995. № 1. С. 8.
Все же оставшиеся сторонники подбивали его идти в атаку. 30 января Бухарин наконец подал в ЦК свое заявление против Сталина, где на основании многочисленных фактов, в общем, справедливо утверждал, что «съезды, конференции, пленумы, Политбюро партии решают одно, а сталинский аппарат проводит другое». Но он уже оказался сильно скомпрометирован тайными переговорами с Каменевым. Этот факт ему потом ставили в вину на протяжении десяти лет, вплоть до суда. Ответный ход Сталина несложно было спрогнозировать: он оказался таким же, как и ранее с Зиновьевым, а именно, Сталин предложил сделку. Предложенные Бухарину условия мало отличались от тех, которые перед XIV съездом предлагались Зиновьеву. Они состояли в следующем:
«1) Бухарин признает политической ошибкой переговоры с Каменевым;
2) Бухарин признает, что утверждения его «заявления» от 30 января 1929 г. о том, что ЦК на деле проводит политику «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», что ЦК разлагает Коминтерн и насаждает бюрократизм в партии, — все эти утверждения сказаны им сгоряча, в пылу полемики, что он не поддерживает более этих утверждений и считает, что у него нет расхождений с ЦК по этим вопросам;
3) Бухарин признает, на этом основании, что возможна и необходима дружная работа в Политбюро;
4) Бухарин отказывается от отставки как по линии «Правды», так и по линии Коминтерна;
5) Бухарин снимает ввиду этого свое заявление от 30 января».
В обмен на принятие этих условий Бухарину было обещано сохранение его постов во главе «Правды» и Коминтерна. [440]
Разумеется, Бухарин хорошо понимал, о чем идет речь. Он прекрасно помнил, сколь коварно он сам, вместе с Рыковым и Сталиным, расправился с вождями «левой оппозиции», как только они сделали заявление о прекращении борьбы против большинства ЦК. Кроме того, он не был уверен, что большинство ЦК действительно готово поддержать Сталина, а не его, и надеялся при содействии Рыкова и Томского переломить ситуацию в свою пользу. В подобной ситуации корчить из себя вождя Мировой революции стало уже по меньшей мере смешно. Бухарину приходилось заключать союзы не выбирая. И если его ближайшими союзниками в итоге оказались «человек с лицом кочегара» и хронический алкоголик Рыков, то благодарить за это «любимцу партии» оставалось только самого себя.
440
Сталин И. В. Сочинения. Т. 12. С. 5–6.
Обратившись к ним за помощью, он добился нужного результата. Через два дна 9 февраля, Рыков и Томский, видя, что грозящая всем беда нешуточна, объявили о поддержке антисталинского заявления Бухарина. Данное заявление должен был рассмотреть апрельский Пленум ЦК.
Однако «гениальный дозировщик» Сталин вновь переиграл Бухарина. Он решил, во-первых, обеспечить нейтралитет Рыкова, создав у того ощущение некоего верховного арбитра, стоящего над схваткой. Это касалось и отношений с ОГПУ: даже после истории с утечкой секретной информации к троцкистам Сталин ничего не предпринимал для замены Ягоды Евдокимовым, хотя по его милости после Шахтинского процесса Евдокимов прослыл героем из героев: ему присвоили четвертый орден Красного Знамени, его избрали почетным шахтером-забойщиком шахты № 132, получившей название шахты имени Евдокимова и т. п. [441] Видимо, Сталин не считал нужным удалять Ягоду, чтобы не портить отношений с Рыковым.
441
Сталин И. В. Сочинения. Т. 12. С. 209.