Секретные поручения 2. Том 2

– Случилось… Вы знаете. Случилось черное дело. Вчера Татьяна Леонардовна была здесь, с нами. Работала. Смеялась. Переживала за свое дело. Переживала так, как она одна это умеет… Умела.

Рахманов прокашлялся, достал носовой платок и приложил к рту.

– Сегодня ее нет с нами…

Медленно, будто пересчитывая, он окинул взглядом работников прокуратуры, собравшихся в его кабинете. Все стояли, сгрудившись у дальнего от прокурора торца Т-образного стола. Прокурор тоже встал, тяжело опираясь на столешницу.

– Подонок, который это сделал, знал, что поднимает руку на представителя Закона. Видел, что поднимает руку на женщину. Одинокую и беззащитную. На нашего товарища… У нее не было сокровищ, не было дорогих безделушек, валюты в чемоданах. Ничего такого. У нее были только профессиональная честь и совесть. Честь и совесть. Это у нее хотели отнять…

Прокурор вышел из-за стола, шаркая по-стариковски ногами, подошел к несгораемому сейфу, открыл его и достал оттуда бутылку коньяку.

– Хотели отнять и не отняли. Не вышло… Александр Петрович, – он показал Курбатову на поднос с графином и стаканами, стоявший на столе. Курбатов стал расставлять стаканы. – Не отняли, подонки. И наш святой долг сейчас – найти их, гадов, и раздавить, как клопов!

Он разлил коньяк по стаканам. Секретарша, стоявшая позади всех в углу, вдруг громко разрыдалась и выбежала из кабинета. Рахманов поднял свой стакан.

– Помянем Татьяну Леонардовну, товарищи.

Все выпили и молча постояли. Коля Вышинец с грохотом поставил свой стакан на стол и сдавленным голосом произнес:

– Гады. Порву-у… Суки…

Он покачнулся, задев Дениса плечом, и отошел к стене, продолжая бормотать себе под нос какие-то угрозы. Похоже, что он сегодня уже пил.

– Теперь к делу, – сказал прокурор и сел. – Александр Петрович, вы, как самый опытный следователь, берете дело на себя. Что у нас есть?

Курбатов коротко доложил результаты предварительного осмотра и допроса соседей. Следы вечеринки в квартире, четыре столовых прибора на неубранном столе, отпечатков – море разливанное. Соседи видели то ли одного, то ли двоих молодых людей – и девушку, симпатичную, модно одетую. Музыка играла, но песни не орали, не дрались, все было чинно и спокойно… Уголовный розыск отрабатывает все квартиры. Словом, идет работа.

Потом неожиданно слово взял Вышинец. Он вышел к столу, постоял, уставившись на пустые стаканы и придерживая виски кончиками пальцев, словно там что-то грозило отвалиться. Потом произнес:

– У меня есть пара слов, товарищи. Я хочу сказать о Тане Лопатко. Она была опытный следователь… Я ее знал. Как никто здесь ее не знал…

Курбатов поднял бровь, Денис повернул голову.

– И я должен сказать, – Вышинец зажмурился, как от сильной головной боли. – Вы не понимали ее. Никто. А мы с Таней близки…

– Здесь не панихида, – резко прервал его зампрокурора Панин. – Иди проспись сперва.

– А вы мне рот не затыкайте, – медленно проговорил Вышинец. – Я уже не мальчик, к вашему…

– Заткнись, – рявкнул Курбатов.

Вышинец растерянно заморгал, лицо его скривилось. Вася Дерзон подошел к нему, что-то сказал негромко и, положив руку ему на плечо, увел прочь от стола.

– Ладно, хватит, – сказал Рахманов. Он занял свое привычное место во главе стола. – Доблесть не в разговорах, а в делах. Давайте за работу.

Денис ближе других стоял к дверям и вышел первый. Маргарита за своим столом пудрилась, перед ней лежала груда перемазанных тушью салфеток.

– Ну как, нормально? – Она повернула к Денису заштукатуренное лицо. – Ничего не видно?

– Ничего.

В коридоре он закурил и остановился рядом с урной. Из прокурорских дверей выходили один за другим – Шур, Панин, Дерзон, Климчук, Лапин, жалкий и мокрый Коленька Вышинец… Здесь чего-то или кого-то не хватало.

«Во всей прокуратуре был один-единственный нормальный человек, – подумал Денис. – Его вчера убили».

Курбатов еще некоторое время что-то обсуждал с Рахмановым и вышел гораздо позже остальных.

– Вас можно на пару слов, Александр Петрович? – Денис потушил сигарету в урне и подошел к важняку.

Тот посмотрел острым взглядом и молча направился к себе в кабинет. Денис пошел за ним.

– Я был у Тани вчера, – сказал он, когда они расположились по обе стороны широкого следственного стола: Курбатов в своем кожаном кресле с высокой спинкой, Денис – на стуле для посетителей. Или подследственных.

Курбатов отвернулся и зачем-то посмотрел в окно.

– Один столовый прибор, выходит, твой.

– Мой, – подтвердил Денис.

Курбатов привстал, продолжая что-то высматривать. Денис бы не удивился, если бы он сейчас достал леечку и принялся поливать кактусы, расставленные в горшках на подоконнике. Но тот лишь взял заботливо вычищенную пепельницу, задвинутую за горшки, и поставил перед собой на стол. Потом подвинул ближе к Денису.

– Ну, Петровский, – сказал он с какой-то даже веселостью в голосе. – Где какая срань случится, там обязательно твои пальчики, а?

Денис промолчал. Курбатов устроился в кресле поудобнее, высоко закинув ногу на ногу, достал сигарету и закурил, выпустив в потолок плотный конус сизого дыма.

– Хорошо. А остальные приборы – чьи?

– Об этом я и пришел рассказать, – сказал Денис.

Курбатов с улыбочкой разглядывал его, явно наслаждаясь моментом.

– Ну тогда рассказывай, Петровский, рассказывай!..

* * *

Рапорт возымел неожиданно мощное действие. Уже к вечеру следующего дня Белов вызвал Дениса на явочную квартиру, где выдал ему спецпропуск на завод «Прибор», открывающий свободный доступ к засекреченным материалам, и от лица замначальника областного управления ФСБ товарища Заишного выразил надежду на скорое и благополучное течение расследования.

– На этот момент ты – наша головная боль номер один, и управление все сделает, чтобы снова почувствовать себя здоровым организмом, – инструктировал Белов, сидя верхом на обшарпанном стуле и бросая косые взгляд на экран беспрерывно звонящего мобильного телефона. Вызовы Белов отклонял.

– Но продлится это недолго, и других болячек хватает, которые вот-вот вылезут. Так что пользуйся, пока дают. Обеспечим тебе архивы, охрану, машину, живую силу, ну и каналы связи – в любое время суток и без очереди. Как ветерану соцтруда и ВОВ. Вопросы есть?