Секретный проект. Дилогия

Первый блин был комом! Несмотря на неплохие результаты. Больше всех пострадал Гудериан. Плюс ко всему, он хорошо отозвался о наших танках, поэтому Гитлер его снял с должности командующего танковой армией. А Роммель, топтавшийся больше полугода у Тобрука и Эль–Аламейна, остался в истории «лисом пустыни», «гением танковых атак»! А Каир, вообще–то, взял Гудериан! Просто обошёл англичан по безводной пустыне. А в битве при Асьюте шансов на победу у него не было. Соотношение авиации, задействованной с обеих сторон, было просто несравнимым. Плюс, наши лётчики штурмовиков не бросали на растерзание «мессершмиттам». Отреагировать адекватно асы Геринга не смогли. Нам всю картину испортил провал захвата Крита. Можно по–разному его оценивать. Да, Крит захватила, у немцев, одна дивизия. Но и у греков, защитников Крита, войск было немного. Здесь две дивизии колониальной пехоты взять остров не смогли: у немцев на острове были танки, самый дальний аэродром, на мысе Критико, не был вскрыт и имел бетонные капониры. Ну и последнее: материк гораздо ближе к острову, чем Кипр.

Немцы нарушили мирный договор с Францией и попытались захватить их флот в Тулоне. Французы затопили флот, вместо того чтобы уйти в Алжир. Немцам досталось большое количество топлива, боеприпасов и снаряжения. Проведённые, постфактум, бомбёжки Тулона мало чего дали. Франция, в очередной раз, «отличилась»!

Прилетел в Москву, сразу попал на заседание Ставки в полном составе. Вошёл, Сталин рукой показывает на стул и хитровато улыбается.

— Явились? А тут на вас опять письма пишут! Просят наказать примерно! — и он помахал каким–то письмом.

Я недоумённо обвёл всех взглядом: все, тоже, почему–то улыбаются.

— Кто? Меня же не было столько времени?

— Вот, товарищ Андреев! Вас куда ни отпустишь, отовсюду на вас жалобы идут! А сейчас лично рейхсканцлер III рейха Адольф Гитлер просит вас примерно наказать за ваши безобразия на Кипре и в Египте! — вся Ставка грохнула, глядя на моё лицо! — Есть мнение пойти ему навстречу! Верховный Совет СССР утвердил новое воинское звание: маршал рода войск. Мы решили, — он обвел рукой всех присутствующих, — наказать вас именно этим званием. Вы же по–английски эйр–маршал? Вот и будете маршалом авиации! — он зааплодировал. Остальные присутствующие встали и поддержали Сталина аплодисментами. Я стоял красный, как рак. Шутка у Сталина получилась!

Глава 13

Гитлер шутки не оценил! На следующее утро после Указа, 6–го мая 42 года, немецкая авиация попыталась пересечь нашу границу и линию фронта на юге. РЛС зафиксировали одновременный взлёт около полутора тысяч самолётов на всём протяжении границы. Штабом ПВО был отдан приказ через границу и линию фронта не пропускать. В этот момент в нашем распоряжении находилось более 3 с половиной тысяч только истребителей новейших моделей. Из них более 60 Cу–9. Я находился под Гродно на ЗКП ПВО, здесь стоял «мой» Су–12, «Гребешок», позвонил Судоплатову, а потом Кузнецову, и сказал, что меня очень интересует остров Пенемюнде, и конкретно, штандартенфюрер СС Вернер фон Браун. Живым или мёртвым. В три кассеты на каждом крыле зарядили дистанционные РС, остальные – фугасные. Натягиваю противоперегрузочный костюм. Смотрю, стоит Витя Попов.

— Ведомым со мной пойдёшь?

— Я мигом! — и начинает тоже одеваться.

Застёгиваюсь на все молнии, пошевелил головой, помахал руками. Порядок. ЗШ, планшет, пистолет, перчатки. Виктор оделся.

— Присядем… От винта!

Поднялся по трапику в кабину, подключился, пристегнулся.

— Я – АД–2. Дайте обстановку! — мне повторили то, что я уже слышал на ЗКП. — Второй! К запуску!

— Я – АД–2. К взлёту готов!

— Занимайте старт.

— Второй – я — АД–2! Поехали!

— АД–2, вам взлёт.

Разгон, отрыв, уборка шасси, набор высоты.

— Я – АД–2. Занял эшелон 5.

На экране куча отметок! 12 девяток, дистанция километров 80.

— АД–2, подходите к государственной границе!

— Я – АД–2. В курсе. Первым огонь открывать не буду.

— АД–2! Атакуйте! Москва дала добро! Подпись Иванов!

— Второй! Атакуем! Оттянись!

— Понял АД–2.

Прохожу под первой девяткой, боевой разворот, ловлю в прицел, пускаю 6 ракет, ухожу на вираж.

— АД–2, есть!

— Второй, не отвлекайся! Идём ко второй девятке! — в зеркале мелькнули клубы огня. Со снижением захожу на вторую девятку и повторяю атаку. Иду к третьей. Она высыпает бомбы и разваливается ещё до того, как я успел к ней. А нас Виктором пытаются атаковать «фоккеры».

— Второй! На истребители не отвлекаться! Следи за хвостом! Наша цель – бомбёры! Прибавляю до 730.

На этой скорости нас они не перехватят. Иду к следующей девятке. С 500 метров открываю огонь. На этот раз ухожу вверх на боевой, но атаку придётся повторить. Закончил петлю, подошел ближе, шесть ракет. Порядок! В эфире уже стало тесно! Подошли Су–9. Они работают по всем, но мы с Виктором носимся между бомбёрами. Бой смещается к линии границы. Успеть бы. Мы уже восточнее Бяла–Писки. Немцы не выдержали, оставшиеся бомбардировщики, разгрузились на собственную территорию и со снижением уходят на запад.

— Второй! Идём на Белосток. Эшелон 1500.

Снизились. Из леса под Сокулкой вытягивается механизированная колонна.

— Второй! Колонну видишь? Атакуем!

Заходим с запада, и в один заход, с пологого пикирования, вываливаем «сталинские подарки» на колонну.

— Виктор? Ты как?

— Ещё пол БК!

— А у меня только пушки, идём домой.

Сели, бегу на ЗКП. Принимаю доклады по всем фронтам. Самый сильный удар немцы нанесли, как и ожидалось под Нови–Садом. На севере генерал Кузнецов доложил о полном срыве попытки атаковать части и соединения СФ. В Карелии было тихо, в ЛенВО – тоже. Здесь, на Западном, налёт отбит, Киевский округ докладывают о бомбёжке Равы–Русской. А немцы пытаются срезать Венгеро–Словацкий выступ. Бои под Оравой и Нови–Садом.

Звоню по ВЧ товарищу Сталину.

— Товарищ Иванов!

— Здравствуй, товарищ Дмитриев! Докладывай!

Доложил, сказал, что полных данных о потерях противника не имеем, сведения поступают, но в целом, воздушная атака отбита, сейчас штурмовая авиация обрабатывает известные позиции противника.

— Понятно, товарищ Дмитриев. Есть мнение, что вам надлежит быть на юге. Действуйте решительно и наступательно.

— Слушаюсь, товарищ Иванов! Вылетаю немедленно.

Выхожу из ЗКП, Виктор руками рассказывает всем о бое, подхожу к ребятам, они расступились, лица довольные.

— Ну, как первый вылет?

— Ну и врезали мы хвалёным орлам Геринга!

— Ладно, ребята! Всё ещё впереди! Не увлекайтесь! Это мнимое ощущение непобедимости и неуязвимости. Дырки в самолётах есть?

— Немного, но есть.

— Значит, не совсем хорошо сработали. Внимательнее надо! Виктор! Ты как? Не устал?

— Нет, товарищ маршал.

— Скажи механикам, чтобы вешали по два ПТБ, мне и тебе. Летим на юг, возьми карты до Югославии. Полетишь со мной. Пошли завтракать!

— Я уже!

— Тогда, готовься к вылету.

Через 40 минут взлетаем и идём вдоль границы в Будапешт. Идем на высоте 1500, чтобы посмотреть, что и как по правому борту. В воздухе много самолётов, но управление ПВО работает чётко. Внизу – бои: от вялой артиллерийской перестрелки до встречных танковых. Судя по всему, немцам вклиниться нигде не удалось. Час спустя подвернул к Ораве. Идём над Высокими Татрами. Красивые места здесь! Дошли до Оравы, немцы наступают вдоль обоих берегов реки между двумя грядами холмов. Повернули налево, пошли на Будапешт. Посадку, почему–то, дают Будаерше, а там для нас полоса короткая.