Секреты в тумане

— Да нет, все в порядке, — я помотала головой. — Просто показалось. Не важно.

Странное чувство отпустило, только когда я заперла дверь на замок.

*

Создание очередного паука так увлекло меня, что я засиделась в мастерской до поздней ночи, и только поэтому услышала, как хлопнула внизу тяжелая входная дверь. Резкий разнесшийся по огромному пустому дому звук заставил меня на несколько секунд замереть, судорожно вспоминая, кто может самостоятельно пройти сквозь установленную Калебом магическую защиту. Я уже внутри, двум приходящим горничным вряд ли пришло бы в голову навестить меня посреди ночи. Калеб же должен еще быть на смене, да и после работы он всегда возвращался в общежитие, чтобы не будить и не беспокоить меня.

Надеяться, что нежданный визитер меня не найдет, было глупо — с улицы легко можно рассмотреть, где именно горит свет, поэтому я схватила в левую руку камень телепорта, а в правую — популярный у девушек всех сословий артефакт для самозащиты «пчелиный рой». На всякий случай еще раз повторила про себя, в какой руке что. Если перепутаю и швырну в противника телепортом, он, конечно, посмеется надо мной, а вот мне станет не до смеха. После я осторожно выскользнула в коридор, прокралась по темной лестнице вниз, еще тише, еле ступая, подобралась поближе к освещенному участку прихожей и с облегчением выдохнула.

— Думала, в дом кто-то вломился, — проговорила я и с удивлением заметила, как расшнуровывающий тяжелые ботинки Калеб вздрогнул от звука моего голоса.

— Фаюшка? — друг поднял на меня немного виноватый взгляд. — Я тебя все-таки разбудил?

— Нет, я над твоим пауком засиделась, — я спрятала оба артефакта в карманы и убрала небрежно брошенное на банкетку пальто оборотня. Похоже, на улице опять метель — с припозднившегося оборотня уже натекли лужи, ведущие не только к двери, но и к приткнутой в темном углу хорошо знакомой мне коробке. — Эта гадость в моем доме? — выдохнула я, не веря своим глазам.

— Прости, — покаянно выдохнул друг. — Я едва не влип. Понятия не имею, в чем дело, но «Пьяного лобстера», куда я должен был доставить «фею» после основной работы, буквально перед моим приходом заполонили синие мундиры охраны порядка. Просто чудо, что я опоздал с доставкой. Минут на десять раньше, и меня приняли бы тепленьким, — Калеб устало потер лицо руками, глубоко вздохнул и затем взъерошил и так вечно лохматые волосы.

— Ты же тоже в Управлении работаешь? — не поняла я причины беспокойства, но сердце все равно зашлось в испуганном ритме. К беспочвенной панике друг был не склонен.

— Думаешь, об этом каждая собака знает? — мрачно взглянул на меня оборотень. — Если попадусь, Ройс меня, конечно, отмажет, но о продолжении работы над делом можно будет забыть. Хорошо, если в патруле позволят остаться.

— И ты решил отсидеться у меня, — я скрестила руки на груди. Конечно, друга на улицу я не выгоню даже из-за «феи». Но совесть-то у Калеба есть или нет?!

— Прости, — повторил он. — Твой дом ближе, а если в «Лобстере» действительно произошло что-то серьезное, свободные патрули могли отправить прочесывать улицы, — отвел взгляд друг. — Попадаться им в руки с этой коробкой мне точно не стоит.

Видеть Калеба настолько виноватым было непривычно, похоже, он и в самом деле переживал из-за того, что мне пришлось столкнуться с его тайной работой так близко. Я только вздохнула, смиряясь с неизбежным, и подняла мелодично звякнувшую опасным содержимым коробку.

— Спрячу в сейф в старой спальне, — пообещала я. — А ты, если хочешь, иди на кухню, я там блинчики с джемом тебе оставила.

— Я говорил, что я тебя обожаю? — с явным облегчением выдохнул оборотень, вызвав у меня улыбку.

— Повторяй это почаще! — усмехнулась я в ответ на полный признательности и благодарности взгляд.

*

Еще на рассвете Калеб забрал «фею» и умчался, оставив мне лишь записку с благодарностями, обещанием зайти в воскресенье и еще одним признанием в обожании — похоже, мой вчерашний ответ оборотень воспринял как указание к действию. Полное оптимизма и веселья послание друга немного скрасило мне одинокое утро в огромном пустом особняке. Давно, еще на первом курсе, я даже собиралась его продать и купить что-нибудь попроще, но Калеб уговорил отложить это решение хотя бы до конца учебы. Я послушалась и не пожалела — особняк Ферроу стоял в самом центре Родена, а университет и все необходимые мне магазины были в пределах десяти-пятнадцати минут неспешного шага по чистым, освещенным и вымощенным гладким камнем улочкам. Далеко не все районы столицы могли таким похвастаться.

И все же у меня ушло немало времени, чтобы привыкнуть к дому. Я распустила штат слуг, работавших при Артуре Ферроу, и наняла приходящих горничных, два раза в неделю помогавших мне с уборкой. Большую часть комнат я заперла на ключ и годами не открывала, так что с оставшимся пространством трехэтажного особняка две девушки справлялись без труда. Со временем у меня выработались свои привычки и свой распорядок дня, в корне отличающийся от такового при отце, однако я все еще с трудом могла принять доставшийся в наследство дом как свое убежище. Прошлое находило меня, выглядывая из-за оправы старинных зеркал, затаившись за дверьми запертых комнат, шурша тяжелыми гобеленовыми портьерами и поскрипывая чуть рассохшимся паркетом.

Однажды я не выдержала. Поймав себя на том, что стараюсь бесшумно пробегать мимо давно пустующего кабинета Артура Ферроу и вздрагиваю, если кто-то из горничных ко мне обращается, я вышла из себя. Сколько можно бояться собственной тени! Это мой дом! Неконтролируемая, несвойственная мне ярость требовала выхода, и я металась по комнатам, выбрасывая вещи на пол из ящиков и шкафов, разбивая вазы и статуэтки и пиная обтянутые дорогим бархатом диванные подушки, пока не наткнулась на припрятанную Калебом еще на первом курсе биту — когда-то друг после работы заявился ко мне с разбитыми лицом и костяшками на кулаках, с порога вручил свой трофей и попросил дать что-нибудь холодное. Пока я трясущимися руками обрабатывала раны, оборотень, довольно ухмыляясь, хвастался, что напавшим на него сейчас гораздо хуже. Бита оказалась отличным оружием против призраков прошлого и разрушений причиняла куда больше, чем мои слабые руки. Особенно сильно досталось ненавистному кабинету. Заглянувший в гости Калеб застал меня, остервенело кромсающую старинный отцовский секретер. Оценив обстановку и мое состояние, оборотень не стал меня останавливать. Вместо этого он принес из гостиной патефон, включил музыку и молча присоединился к безобразию, а когда мои силы окончательно иссякли, обработал содранные из-за неумелого обращения с непривычным оружием ладони и заварил чай. Наверное, это было самое безумное чаепитие в моей жизни — мы сидели посреди обломков прямо на полу и улыбались друг другу, все так же не проронив ни слова. Слова нам в тот вечер были не нужны.

С тех пор, когда появлялось время, мы методично разбирали комнату за комнатой, но уже без разрушений — одного раза оказалось достаточно, чтобы мне стало легче. Что-то продавали, что-то безжалостно выбрасывали или даже сжигали, что-то отдавали в музей или архив. Я твердо решила, что в моем доме не должно остаться ничего, причиняющего мне боль. Разобранные до голых стен комнаты я снова запирала на ключ — обои и паркет я планировала заменить на всех этажах сразу и надеялась, что следующим летом наконец-то смогу это сделать.

Умывшись, я спустилась в кухню, приготовила простые оладья и съела их там же, не тратя время и силы, чтобы накрыть завтрак в столовой. Готовка была одной из первых вещей, учиться которой я взялась, оставшись одна. Мне было приятно делать что-то для себя, ни на кого не оглядываясь, не ожидая, пока слуги выполнят приказ, и не боясь, что меня за это осудят, ведь готовка «не для леди». Будучи леди, счастья я не видела, поэтому теперь с удовольствием познавала простые вещи, знакомые многим с детства, и не переставала наслаждаться недоступными мне ранее мелочами. Здесь же, пересев поближе к окну — обманчиво яркое солнце казалось по-летнему теплым, пока не выйдешь на улицу — пролистала стопку «Роденского Вестника» за несколько дней, на которую раньше не хватило времени. Не то чтобы мне было действительно интересно, но такая привычка позволяла оставаться в курсе самых основных событий столицы, не участвуя в них. Светские скандалы и помолвки, объявления самого разного толка, криминальные хроники, новости из мира политики и новейшие достижения науки и магии — в «Вестнике» было все. Разворот о преступном мире Родена в самом свежем, сегодняшнем издании пестрел кровавыми подробностями массового убийства в портовом районе. Тошнотворные зарисовки — кто позволит газетчикам делать снимки на месте преступления? — делали статью еще более омерзительной, поэтому я почти перелистнула страницу, когда взгляд зацепился за знакомое название.