Секреты

— Позволь мне отдышаться, — сказал Гарри, смеясь. Майкл хихикнул и продолжил атаку. Гарри позволил сыну издеваться над ним ещё пару минут, прежде чем перейти в контрнаступление, щекоча ребёнка, а затем оставив несколько поцелуев на лице и шее Майкла. Ребёнок взвизгнул от восторга.

— Как Майкл здесь оказался? — спросила Гермиона, стоя у порога и улыбаясь после очередной серии атак. Она услышала визг ребёнка и прибежала посмотреть, в чём дело, только чтобы обнаружить, что Гарри и Майкл щекотали друг друга.

— Понятия не имею, может, он выполз из кроватки?

— Это не объясняет того факта, как он оказался в нашей постели. Она слишком высока для него, — Гарри увидел отблеск мародёра в глазах своего сына. — Ты думаешь, он использовал магию, чтобы забраться на кровать?

Блеск в глазах ребёнка не проходил.

— Я почти уверен. Если не ошибаюсь, перед нами новый мародёр. Его дедушка и мой крёстный гордились бы им и, возможно, попытались бы уговорить его продолжить их дело. Посмотри, что он уже творит.

— У нас возникнет много проблем уже на этапе «Я хочу». Интересно, осознаёт ли он, что его магия предоставляет ему то, чего он хочет и когда хочет?

Гарри посмотрел Майклу в глаза.

— Он знает.

— Мы в большой беде.

— Да.

Оба родителя посмотрели друг на друга, прежде чем зайтись смехом. Майкл удивлённо уставился на них, не понимая, отчего родители смеются. Его мама подошла и подняла его, чтобы его отец мог одеться. Ей пришлось играть с ним в «пощекоти монстра», пока они не покинули комнату.

Гарри по-быстрому принял душ, оделся и отправился завтракать. Гермиона ожидала услышать все подробности о том, что произошло, но решила потерпеть с этим, чтобы он смог спокойно поесть. Особенно после того, как он сказал, что хотел бы рассказать об этом и Ровене с Годриком. Это заинтриговало её ещё больше, но она нашла, чем занять себя, принявшись кормить Майкла.

После завтрака пришла Винки, чтобы искупать ребёнка и отнести его играть в его комнату. Она установила на двери невидимую преграду, чтобы маленький Гудини не смог убежать. По крайней мере, пока он не поймёт, как обмануть барьер.

— Ну, что вчера произошло? Я сгораю от любопытства, — сказал Годрик.

— Всему своё время, дорогой, — мягко отчитала его Ровена.

Портрет вздохнул.

— Хорошо, когда ты почувствуешь, что готов говорить, ты сделаешь это. Так лучше?

— Да, дорогуша, но продолжай практиковаться, — усмехнулся Гарри. Даже в портретной загробной жизни женщины всегда управляли мужчинами. Так всегда было, и так всегда будет. Решив избавить Годрика от страданий, Гарри пустился в рассказ о том, что произошло накануне, ни о чём не умалчивая. Когда он дошёл до места, где использовал заклинание Хельги, обе женщины ахнули, а Годрик выглядел потрясённым.

— Ты хочешь сказать, что этот свет сковывал их, будто цепь?

— Да. Они визжали так, словно испытывали боль. От этих звуков волосы на затылке дыбом стояли. Похоже, они подвергались пыткам или что-то в этом роде.

— Вероятно, потому что они были сделаны с помощью самой жуткой тёмной магии, по страшной ошибке, произошедшей в старые времена. Чтобы противостоять им, требуется очень много светлой магии. Могу ли я узнать, о чём ты думал перед тем, как использовать заклинание? — спросила Ровена.

Гарри слегка покраснел.

— О Гермионе и Майкле. Когда он впервые назвал её мамой.

Гермиона нежно обняла и поцеловала его.

— Ты должен обладать большим любовным потенциалом, Гарри, для того, чтобы использовать это заклинание.

— Дамблдор всегда говорил мне, что любовь является моей главной силой. Даже Волан-де-Морту всегда было трудно противостоять мне по этой причине. Я не знаю, почему я должен верить словам сумасбродного старика, но мне кажется, это действительно правда.

— Я не думаю, что он всегда тебе врал, Гарри, — сказала Гермиона, ещё раз обняв его.

— Я уже не знаю, где он мне врал, а где нет, Гермиона.

Поняв, что нужно как можно скорее сменить тему, Гермиона решила спросить мудрую женщину о том, что та говорила до этого.

— Ровена?

— Да?

— Вы упомянули, что дементоры были созданы с помощью тёмной магии. Откуда вы это знаете? Я не нашла ни единого упоминания о том, кто был их создателем. Это был Слизерин?

Гарри никогда не видел более румяного портрета прежде. Ответ обещал быть интересным.

— Нет, их создал не Салазар, а я, — Гарри и Гермиона готовы были услышать что-угодно, но только не это. Из всех волшебников и ведьм за всё время существования магического мира они бы никогда не подумали о Ровене, как о создателе столь мерзкого существа. Даже Годрик уставился на неё с удивлением. Гарри задавался вопросом, признавалась ли она кому-нибудь в этом раньше. Ровена посмотрела на всех троих членов её семьи, вздохнула и сказала:

— Я создала их прежде, чем Салазар нашёл меня и Хельгу. Мой муж, Эдвард, был младшим сыном герцога Йорка, члена королевской семьи. Они находились в состоянии войны с другой фракцией королевской семьи, Ланкастерами.

— Война Роз, — сказала Гермиона.

— Да. Я тогда ещё не знала о политических потрясениях. Эдвард подошёл к моему отцу просить моей руки и тот ответил согласием. Я по факту не имела выбора, но обнаружила его привлекательным и приятным в общении. Я боялась, что он узнает о моём умении колдовать. Моя мама втайне обучила меня волшебству, так как мои отец и братья понятия не имели, что она была ведьмой. Они никогда не проявляли признаков магических способностей. Это был наш секрет. Мой отец позволил мне учиться вместе с моими братьями, так как фактически я была умнее любого из них. Он знал, что моя мать умела читать и писать, и подумал, что его дочери тоже нужно этому научиться. Большинство отцов никогда не позволяли дочерям ничего подобного. Эдвард был рад тому, что я в этом плане стала исключением. Я чувствовала, что мне придётся рассказать Эдварду о моих магических способностях и, к моему удивлению, он не только отнёсся к ним совершенно нормально, но и попросил меня заниматься исследованиями в области магии как минимум пару часов в день. Я была безмерно счастлива. Он всегда спрашивал меня, что нового я узнала и всегда был готов стать подопытным для заклинаний, которые я создавала. Но потом я забеременела. Я уделяла исследованиям всё меньше времени, а после рождения Стивена и вовсе забросила их. Эдвард понимал, почему всё моё внимание теперь уделялось ребёнку, но постоянно изводил меня вопросами о том, когда я вернусь к исследовательской работе. Наконец я не выдержала и спросила его, почему он так настаивал на этом. Оказалось, он был одержим смертью. Я сказала ему, что у меня никогда не хватит силы духа, чтобы пойти на убийство. Он посмеялся над моим непониманием. Нет, он не хотел, чтобы я кого-то убивала. Это была его работа. Он лишь хотел знать, существует ли способ обмануть смерть или вернуть к жизни умершего человека. Человеческая часть меня была в ужасе, но исследовательская уже начинала думать над этими вопросами.

— Три года я занималась научными изысканиями и пыталась выяснить ответ на главный вопрос: Можно ли вернуть человека к жизни после его смерти? Наконец-то я придумала ритуал, который должен был сработать, и была готова провести его. Эдвард хотел увидеть результат лично, и попросил меня дождаться его возвращения. Я не знала, что он собирался идти в бой вместе с моим отцом и братьями. Он не хотел, чтобы я волновалась, так как на тот момент я была на шестом месяце беременности вторым ребёнком. Они так и не вернулись. Я узнала, что они погибли в битве и от потрясения и горя у меня случился выкидыш, заставивший мою дочь родиться мёртвой. Моя мать поместила её в руки отца в их гробнице. Позже, той же ночью, я сбежала из поместья и начала ритуал. Я хотела вернуть их. Всех их. Но что-то пошло не так. Вместо того, чтобы вернуться обратно к жизни, их тела преобразовались в существ, которых вы называете дементорами. Их саваны превратились в плащи. Когда до меня дошло, что я натворила, я попыталась запечатать склеп, но они успели сбежать. Я была напугана и стала свидетелем того, как мой ребёнок высосал душу моей матери, пытаясь убить её. Я по-быстрому собрала вещи и ушла оттуда, навсегда покинув семейный дом Эдварда. Спустя месяц Салазар нашёл нас, живущих у Хельги, в небольшой деревушке. Когда он представил их с Годриком идею создания магической школы, я незамедлительно ухватилась за эту возможность. Мне нужно было место, где я могла бы схорониться и попытаться найти способ хоть частично реабилитироваться за ущерб, который я причинила. Остальное вы знаете.