Секс и деньги. Сборник романов

Ее бешеная активность заставила Джоффри подняться. Она объяснила причину спешки и отклонила его предложение подбросить. Быстрое исчезновение подходило Наташе: в его воспоминаниях должны остаться лишь приятные события прошедшей ночи.

Девушка вызвала такси, и, пока они ждали его прибытия, Джоффри понимал, что от него ждут предложения встретиться снова или что он хотя бы попросит номер телефона.

Ему хотелось бы быть честным. Просто понравились скромные претензии Наташи и то, что она спокойно принимала некоторую его закрытость. Ему импонировало, что она прямодушна, но при этом не слишком настойчива и вульгарна. Ночь была наполнена радостью и близостью, при этом перечислениями своих бывших мужей она его не утомляла. Но главное – Наташа с пониманием отнеслась к его предыдущим неудачам, оставаясь о нем хорошего мнения. Джоффри больше привык к тому, что его жалели.

– Мне кажется, я кое-что должен объяснить тебе про дом и про машину…

Но Наташа не нуждалась в объяснениях.

– Твой дом – это что-то! Просто фантастика! Если бы он был мой, я бы не изменила в нем ничего, ты его сделал совершенным. Признаюсь, твоя машина действительно произвела на меня впечатление, но главное, что мне понравился ты… Мне понравилось, что в тебе что-то есть. Какая-то неразгаданность и при этом смелость и прямота. Мне это по душе.

Такси остановилось у дома, и Наташа быстро нацарапала свой телефон. Джоффри махнул ей рукой на прощание, пожелав, чтобы девушка осталась, хотя по здравому размышлению ему стоило ее немедля забыть.

«Я очень рада, что прошлая ночь была в моей жизни», – сказала себе Наташа, махнув Джоффри рукой через стекло такси. Пока девушка ехала домой, она подвергла тщательному анализу каждое слово, что он произнес, каждое его телодвижение, каждую маленькую гримасу. Этот детальный метод привел Наташу к печальному выводу: Джоффри так и не предложил ей встретиться и не дал телефона.

Эта мысль словно ударила девушку.

– О боже! – вырвалось у нее.

Она была унижена.

– Что такое? – удивился водитель такси.

– Ничего. Простите. Я просто… следующий поворот налево, пожалуйста.

Наташа и Анна в совершенстве овладели искусством отваживания неугодных кавалеров. Они использовали юмор, правду, ложь. Им было известно, как скрыть свой номер телефона даже от слишком настойчивых. Особо настырным Наташа говорила, что Анна ее любовница. Но даже если и это не отпугивало – для таких у нее в запасе имелись СПИД или семеро детей.

В самых экстремальных ситуациях Наташа давала фальшивый номер, но только в том случае, если парень уж слишком досаждал ей и заслуживал такого обращения.

Пока девушка преодолевала расстояние в два с половиной метра до своего дома, ее мысли варьировались от отчаяния до ликования: воспоминания возвращали ее к сегодняшней ночи. Ведь она ему фактически предложила себя, безо всяких условий, и если бы он относился к ней, как к легкой случайной добыче, он, конечно, переспал бы с ней. Наташа припомнила нервозность Джоффри, его застенчивость. Он не дал ей свой номер телефона исключительно по рассеянности.

Глава одиннадцатая

Если бы кто-то оказался в спальне Анны в это утро, он застал бы ее спящей с улыбкой на лице, на самом краю кровати, чтобы оставить неведомому гостю как можно больше пространства. Когда она проснулась, ее первая мысль была о Ричарде. И улыбка ее от этого стала еще шире. Девушка протянула руку, чтобы определить, сможет ли она беспрепятственно перевернуться на спину, не задев его, но рука, ее обнаружила только простыни, и она села, резко, как пружина, выпрямившись, и прикрывая руками грудь, моментально проснувшись. Она оглядела комнату. В первых несмелых проблесках утра Анна разглядела свою одежду, разбросанную по полу. Только свою одежду, ничьей другой не было. Ричард оделся полностью, значит, он не просто вышел в туалет.

– Сволочь!!! – закричала она.

Анна чувствовала себя совершено обманутой: она потеряла бдительность, уснув глубоким сном, в противном случае, она бы пробудилась, услышав явный шум, который Ричард наверняка производил, одеваясь.

Она снова оглядела спальню и заметила потрепанную мебель, пыль, старый ковер, отсутствие уюта. Не придав этому никакого значения прошлой ночью, теперь девушка увидела комнату его глазами. Ричард к этой обстановке не подходил.

Ей хотелось кричать, и она повторила громко:

– Сволочь!!!

Однако следовало признать, что комната была в полном беспорядке. Впервые за все то время, пока они жили вместе, Анна осознала – Наташа была права, когда называла ее грязнулей. Надо было прислушаться к ворчанию подруги и сделать хоть малейшую попытку навести чистоту. Она стала припоминать, сколько раз за последний год она пылесосила комнату, и к стыду своему обнаружила, что ни разу. Ричард, конечно, не подходил к этой обстановке: работник службы дезинфекции был бы здесь в самый раз. Возможно, гость сбежал, опасаясь за свое здоровье – может быть, он страдал аллергией на пыль или астмой.

Итак, подведем итоги: она встретила Ричарда, позволила ему купить себе выпивку, а затем переспала с ним едва ли через час после знакомства. Это не слишком хорошо ее характеризовало – не удивительно, что он слинял. И все же такое поведение казалось ей вполне подходящим для прошлого вечера: Анна, несомненно, ему понравилась и…

… и оказалась обманутой. Мужики

всегда

говорят, что ты им нравишься.

Анна вспомнила, как она сама выскальзывала из дома какого-нибудь кавалера, едва забрезжит утро, ощущая лишь похмелье и сожаление. Случалось, что те просыпались и ловили ее с поличным, тогда она сообщала им тактичную, обдуманную заранее ложь.

«Боюсь, что забыла закрыть входную дверь; мне надо забрать ребенка; мой муж будет интересоваться, где я…»

Если же у нее самой происходили стычки с мужчинами, которые пытались скрыться без объяснений из ее дома, даже если Анна и счастлива была не видеть их снова, она никогда – это был ее принцип – не принимала их объяснения за правду. Но если бы Анна когда-нибудь вновь столкнулась с Ричардом, она выбила бы из него правду, ей нужно было услышать его оправдание…

Затем она вспомнила о его жене.

Все мужчины одинаковы. И Ричард ничем не отличался от ее отца. Воспоминания об отце всплыли в ее памяти. У него всегда были неподобающе длинные лохмы – не потому, что такая была мода, а просто ему лень было за ними ухаживать. Волосы его имели странный оттенок: черные со светлыми – но отнюдь не седыми – прядями. Несмотря на то что лицо его было худощавым и долго оставалось подтянутым, как у молодого, к старости морщины опутали отца, словно паутиной. Шутки его были грубыми. Он частенько царапал ей кожу свой щетиной, как наждачкой. И вечно красные водянистые глаза, покрытая пунцовыми пятнами физиономия – типичные приметы пропойцы.

Сколько раз ее родители пытались разойтись – все из-за того, что отец спутывался с очередной женщиной. Начинались эти ритуальные упаковывания чемоданов, взаимные оскорбления и мольбы. Потом несколько дней мать демонстрировала фальшиво-счастливое лицо, отправляясь в свет, чтобы пить всю ночь напролет. Затем следовали дни, когда она напивалась уже дома и сыпала нездоровыми предсказаниями своего одинокого будущего. Однажды она сказала Анне: «Женщина изменяет мужчине только тогда, когда она несчастна. Мужчина изменяет женщине, как только ему предоставляется случай. Запомни это».