Секс и ветер

– Да, - он пытался застегнуть железные пуговицы на ширинке джинсов. – Не будем, о нем. Или будем?

– Нет, - она отставила пустой бокал. – Почему мне так нравятся твои руки?

– В смысле?

– Ну, когда ты упираешься ими в стену, - она присела на стеклянный стол. При этом, ее гладкая попа прижалась к холодному стеклу, растекаясь по его поверхности упругой похотью.

Он почувствовал, как что-то дикое просыпается внутри.

– А что ты говорила про детей?

– Я беременна.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, - она хлопнула дверью и включила воду.

Через час его привезли в реанимационное отделение Склифа. Три врача бились, пытаясь вдохнуть жизнь в его тело. Жизнь, упрямо, не хотела возвращаться. Да пошла она… Там же лучше! Все об этом знают, но просто боятся признаться себе…

– Драстииии, - он глупо поклонился ему.

– Привет, - ангел склонил голову в ответ.

– А чё, это и есть чистилище? – задорно, как ему казалось, спросил.

– Да, - коротко ответил тот.

– Гонишь, - он протянул руку ему навстречу, пытаясь потрогать.

– Пошел ты, - ангел усмехнулся, тряхнув перьями за спиной, не подав руки в ответ.

– Почему я здесь? – он глядел прямо в глаза.

– А ты не догнал? – ангел усмехнулся, скривив губы.

– Нет.

– Ты выполнил свое предназначение, - он сел на облако, достав из складок своей одежды сигарету. Оглянувшись по сторонам, прикурил и продолжил. – Всё просто. Твои дети.

– Какие дети?

– Такие, - выдохнув дым, продолжил. – Женька и Венька. Девочка и мальчик.

– А как же я?

– Скрипач не нужен, - ангел скупо улыбнулся. – Помнишь «Кин-дза-дза»?

ДОРОГИЕ МОИ МОСКВИЧИ

Вечер был теплым. Еще не таким, как в мае, но уже поздно-весенним. Можно было сидеть на согревшихся от солнца деревяшках скамеек, не боясь «застудиться по-женски», чем всегда пугала Вику бабушка.

– Девушка, здравствуйте, - от присевшего рядом молодого человека пахнуло весной, табаком и пивом. – Разрешите познакомиться?

– Вы военный? – Вика отложила книгу.

– Почему военный? – удивился тот.

– Ну, только военные говорят так вычурно: «Разрешите доложить, разрешите обратиться», - Вика улыбнулась. – Или не только?

– Не только, - тряхнул упрямыми ушами парень. – Я, например, не военный.

– А кто? – порыв ветра приподнял подол Викиного платья.

– Служу в органах, - молодой человек уставился на ее ноги. – Внутренних дел.

– То есть, ваше дело – торговать внутренними органами? – Вика одернула подол.

– Не-ет, - протянул тот сконфуженно. – Я служу в правоохранительных органах.

– Поня-ятно, - Вика поднялась со скамейки. –В полиции, значит, служите?

– Ага, - парень восторженно оглядывал высокую фигуру девушки.

– Не москвич, значит? – полуутвердила Вика.

– Не-а, - кивнул тот.

– Ладно, мне пора, - Вика положила книгу в сумочку. – Электричка ждать не будет. Понаехали тут из правоохранительных-левоохренительных.

– А что, - парень схватил ее за руку. – Если не москвич, то и не подхожу, значит?

– Не-а, - Вика тряхнула косой и вырвала руку. – Пусти!

– Минуточку! – молодой человек вытащил из кармана джинсов удостоверение. – Разрешите представиться, лейтенант Петренко. Предъявите, пожалуйста, документы и временную регистрацию.

ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ СЕМЁНА ПАЛЫЧА

Яичница уютно скворчала на толстой чугунной сковородке. Розовые пластинки сала аккуратно устроились на тарелке рядом с веточками зеленого лука. Квадраты черного, ароматно пахнущего хлеба, гордо выстроили небольшую башенку в плетеной корзинке на краю стола.

– Семён, садись, - бабушка ловко разложила яичницу по тарелкам. – Будем завтракать.

Сёма придвинул табуретку поближе к столу и, пыхтя, взобрался на нее.

– Умывался? – строго спросила бабушка.

Внук молча протянул розовые ладошки и открыл рот, в котором белели молочные зубы.

– Ба, - он принялся ковырять вилкой желток. – А у меня вчера еще один зуб вылез.

– Да ты что! – бабушка склонилась над ним. – Покажи.

Сёма охотно ткнул пальцем в маленький бугорок.

– А где мама с папой?

– В командировку уехали, будь она неладна, - вздохнула бабушка. – Так что мы с тобой одни на хозяйстве остались.

– Ничего, - Сёма набил рот яичницей, поэтому прозвучало «нифэво». – Управимся как-нибудь.

Утро деловой части Сёминого дня началось с обхода территории. Первым делом следовало удостовериться в неприкосновенности «секрета». Осторожно оглянувшись по сторонам, Сёма завернул за папину мастерскую и присел на корточки. Следов проникновения не было, только рядом с притоптанным пятачком земли деловито копошился какой-то жук.

– А ну, давай, - Сёма боязливо взял его двумя пальцами за бока. – Иди отсюда. Ищи себе другое место, - и разжал пальцы.

Жук, обиженно жужжа, улетел.

– Эй, Сэм!

Сёма вскинулся навстречу голосу.

– Это я, Серж, - голос глухо шел из-под соседского забора.

«Интересно, заметил или нет?» - подумал Семён.

– Серж? – Сёма на четвереньках подполз ближе. – Это ты?

– Я, я, - раздраженно пробурчал тот. – А кто же еще?

– Ты меня видишь? – Осторожно поинтересовался Сёма.

– Нет, только слышу, - ответил Серж.
– А что?

– Да так, ничего, - Семён встал, отряхнув коленки. – Придешь играть?

– А у тебя кто?

– Бабушка, - Сёма прижал губы к горячему забору, получилось «ббушга».

«Здорово было бы зимой, когда холодно, прижаться к забору и греться», - подумал он.

– Ррэдытыли уыхыли.

– Что? – Серж стукнул ногой в свою сторону забора. – Не понял.

– Я говорю, родители уехали, - Сёма оторвался от теплой поверхности. – В командировку.