Секс-незнакомец по соседству

Снова.

— И еще, — она наконец поднимает глаза, и мы судорожно сглатываем. Одновременно. Но мне это вообще не кажется забавным. – Помнишь, ты говорил, что если я начну влюбляться, что если пойму, что не выдерживаю, то надо просто разбежаться и не трахать друг другу мозги.

Разумеется. Ведь я сам придумал эти е*анные правила.

— И?

— Ну вот, это тот самый момент.

Глава 52. Кот

Меня подкидывает, как на волне. Черт, я ждал этих слов, но почему слышать их так хуево?! Нужно просто сказать: «Пока», «Пошла вон», «Ну и катись». А вместо этого меня несет в ее сторону. Толкаю ее на диван, упираюсь руками в изголовье, не давая возможности смотреть никуда, кроме как в мои глаза. Чтобы, блядь, хоть на мгновение поняла, что творит со мной ее простое и такое тихое «все».

— Объясни мне, какого хуя?! — ору ей в лицо. — Все было нормально! Нормально, твою мать. Трахались, веселились, отлично проводили время. С чего вдруг ты стала не выдерживать? Да не молчи ты! Я же нихера не понимаю! Мысли читать не умею.

Она сглатывает, смотрит в глаза, но хочет отвернуться, но я дергаю рукой, беру ее за подбородок. Никогда так не хотелось забраться в голову женщины, как сейчас. Никогда не хотелось знать, что творится в ее душе.

— На меня смотри!

— Хватит! — Внезапно она из мышки становится кошкой, отпихивает меня, чуть царапая ногтем щеку. Не больно, но ощутимо. — Хватит меня мучить! Думаешь, мне легко?! Я же тебе только что, можно сказать, в любви призналась, а ты все думаешь о своем комфорте!

Она поднимается с дивана, снова мечется из стороны в сторону, но замирает, глядя мне в глаза. Пустыми глазами.

— Просто скажи мне…

— Пожар. — Одно слово, и все становится на свои места.

— Тебя там не было, — вспоминаю я слова Марата, который звонил Лиде, когда мы всех вытащили. На мой звонок она в тот день не ответила впервые, перепугав до смерти. А что оказывается?

— Я видела тебя с бывшей.

Вот оно что.

Единственный раз, когда я попытался отвлечься от безумия, в которое меня затягивало, меня спалили. Все повторяется, как с Викой. Свободные отношения — миф, и никто не может не ревновать. Включая меня. Можно, конечно, сказать, что ничего не было, что такого больше не повторится, но стоит только дать слабину, как Лида поймет, что я в ее руках, и вот тогда начнется полноценный вынос мозга. Я хочу быть с ней, но становиться комнатной собачкой вроде Марата точно не готов.

— И?

— Я помню, — поднимает Лида глаза, в которых стоят слезы. — У нас свободные отношения. Помню, что не должна выносить тебе мозг. Ревновать. Обижаться. Просто я больше так не могу. Не могу делить тебя с другими… Ведь если была она, где гарантия, что она одна?

— Я не обязан давать гарантии… — цежу сквозь зубы, отхожу на шаг, снова засовывая руки в карманы домашних джинсов. Да, пусть уходит. Пусть катится, мне этого контроля не нужно. Ничего, блядь, не нужно. Я ей ничего не должен.

— Тогда пока? — поднимает она пустой взгляд, еще раз оглядывая меня, словно запоминая каждую частичку, что она недавно вылизывала, сходила с ума от малейшего прикосновения.

— Пока, — не даю себе малейшего шанса задержать ее, смотрю, как она проходит мимо меня, опаляя своим неповторимым ароматом. Слышу, как за спиной открывается дверь, и не выдерживаю. Рывок к ней — и дверь закрыта, а моя давит на ее живот. — Ты же не хочешь уходить, Лида. Ты же хочешь остаться, быть со мной. Только вот не надо врать мне. И Вика… Да не было ничего.

— Пожар помешал?

— Нет, блядь! Я сам тормознул. Слушай, я не собираюсь оправдываться. Такого больше не повторится.

— Я больше тебя ни с кем не застану, это ты хотел сказать?

— Не беси, а… Чего ты от меня хочешь? Что ты хочешь сейчас услышать?

— Наверное, — поворачивается она ко мне, сама обнимает, но поцеловать не дает, словно голодом морит, — что ты тоже меня любишь. Что больше не будет других женщин, не будет никого, кроме меня.

— Лида. Это…

— Ну что? Ты сам сказал, что нам хорошо вместе.

— Я просто не уверен, что хочу тебя обнадеживать. Это сейчас я готов пообещать все что угодно, только чтобы ты не уходила. А что будет завтра? Через месяц, год? Вика чуть с собой не покончила, когда мы расстались. У тебя за спиной брак с мудаком. Неужели ты хочешь связываться с новым? Давай… не знаю, просто будем вместе, без условий и обещаний. Лида.

— Я очень хочу остаться с тобой, Камиль. Без условий. Обещаний. И не будь у меня сына, я бы даже не задумывалась, но… Месяц назад... Но сейчас... Ты погубишь меня. Уже погубил.

— Я ни к чему тебя не принуждал, - встряхиваю ее. Почему вся вина на мне?
– Ты сама согласилась на этот вид отношений.

— Да, я знаю! Но теперь хочу больше, Камиль.

— На сколько?

— Я хочу все. — Поднимается на цыпочки, целует меня так мягко, словно ребенка на прощание в школу. — Я нашла в себе силы понять, что достойна большего, чем пресловутые свободные отношения. И верю, что однажды ты тоже будешь считать себя достойным большего, чем одноразовый трах.

— Мышка..

— Прощай, Камиль.
– Даже не Котяра...

Она уходит, оставляя меня вариться котле из эмоций, из которого уже все выплескивается.

В руках оказывается лампа. Резкий бросок — и осколки по всему полу, а я сажусь прямо возле двери, слушая как в подъезде громыхает лифт.

Лифт, на котором из моей жизни бежит Лида.

Достойным.

И что достойного спать с одной телкой всю жизнь? Что достойного в том, чтобы стать олухом, который обязан все прощать, вроде Марата. Что достойного, чтобы стать подкаблучником? Что в этом достойного?! Нужен достойный? Ну и ищи его. Ищи в своих сказках. Там, где ты нашла своего гондона! Сука! Сука! Сука!

Бьюсь затылком о дверь, потом в бреду добираюсь до бара и просто сгребаю все, что есть, и начинаю нажираться. Выжечь алкоголем все мысли о Лиде.

Достойный. Да пошла она.

Завтра она будет для меня нелепым воспоминанием, а я снова начну привычный образ жизни. Без правил. Обещаний. Обязательств. Мне было нормально без нее. И будет так дальше.

Пошла она со своими надеждами. Наставлениями. Бросила меня? Отлично. Мне никто не нужен, Никто!

* * *

Шум в голове просто оглушительный. Словно я в личном аду, где каждый звук становится во сто крат сильнее.

Еле открываю глаза и злобно смотрю в сторону прохода, где дверь словно пытаются выбить. Еле поднимаюсь и волоку ноги, тут же открывая незваным гостям.

Вот они, рабы любви. Не люблю к ним приезжать. Они-то исключение, что подтверждает правило. Люди не способны на нормальные отношения.

— О, — пытаюсь улыбнуться Алене и Никите Самсоновым. — Счастливое исключение. Я ей о вас рассказывал.

Ноги уже не держат, и чтобы я просто не снес его вторую половинку, Никита подхватывает меня и несет в постель. Единственное не засранное за два дня место в доме. И кто сказал, что алкоголь помогает? Она все еще в башке. Голая. Готовит свои коронные оладьи, а я подхожу сзади и поливаю ее попку сгущенкой, тут же принимаясь вылизывать, не оставляя ей выбора, наклоняя над столешницей, чтобы удобнее было разрабатывать анус язычком, пальцами довести до оргазма, чтобы в нужный момент исполнить фантазию и войти наконец в ее пухлый зад.