Секс-опекун по соседству
Шрифт:
Растоптал все то светлое, что могло между нами родиться...
Слышать слова о том, что я ему не нужна, было отвратительно, особенного после того, что происходило с нами в хижине. После тех умопомрачительных дней, когда мы купались в любви и желании, когда сходили с ума, разбивались о скалы чувственности, сгорали в пламени страсти. А он все просрал...
Было больно. Ужасно. Как будто внутренности свернули тряпкой, выжали досуха, не оставив даже капли надежды на ХЭ.
Иногда я даже радовалась, что его все заклеймили, что он не сможет появиться в приличном обществе, что каждый будет знать, что он
А на деле, лишь нашел способ избавиться...
Даже спустя время я продолжала рыдать в подушку. Иногда я пропускала учебу, скатилась.
Если бы не мой препод Григорий, который позвонил и хорошенько меня встряхнул, то я бы продолжала падать в бездну отчаянья.
День за днём я пыталась прийти в себя. Уговаривала вставать по утрам, вечером уговаривала себя не думать о НЕМ.
Получалось?
Нет.
Пришла зима. Мерзкая такая, без снега...
Ничего не хотелось, ничего не менялось. Только в груди продолжало словно резать тупым ножом, а сны до краев заполнены воспоминаниями. Поэтому я стала ненавидеть спать... там всегда появлялся он. По пояс голый, с топором в руке и шальной ухмылкой, благодаря который я понимала, скоро будут таким же темпом рубить мое тело... Удар за ударом, когда член на полной скорости таранит нутро, а тебе только и остается что подчиняться его власти и выкрикивать любимое имя...
Я уже говорила, что не люблю спать?
Можно было бы сходить в какой-нибудь клуб развеяться, но я так быстро растеряла всех друзей, что осталась в одиночестве.
Да и с бывшими подругами — инстаграмными курицами гулять не хотелось.
А самые близкие резко подевались кто куда.
Катька улетела со своими мужчинами в Америку.
Крис, с которой мы учились в одном училище, была занята семейной жизнью со своим Русланом.
С Зоей мы встретились лишь однажды, но разговор не клеился. А Филлип написал короткое сообщение, что с ним все в порядке и был таков…
Даже поговорить по душам не с кем.
А может я просто не хочу ни с кем разговаривать.
Так что сижу я теперь в приемном отделении травматологии и жду, когда очередной бомж или подвыпившая пара после разборок загрузят меня работой. Заставят не думать о Тамерлане, не задаваться вопросами, а где он, а что с ним, а с кем он трахается.
Мне все равно. Все кончено.
— Алла, — отвлекает меня от мыслей врач Инна Максимовна. Приятная женщина, но слаба на передок, а у нас новый санитар. Очень симпатичный. — Сама тут справишься? Я потом приду, все подпишу.
Я бы ее уволила. Даже немного противно, что ради мужика она оставляет рабочее место на соплю.
— Конечно, Инна Максимовна.
Да и вообще, ради секса так рисковать. Для меня это в прошлом. Как отрезало. Между ног словно русло засохшей реки. Ни капельки. Даже когда вспоминаю секс с Тамерланом.
Только тошнить начинает.
Инна мне подмигивает и убегает занимать ближайшую подсобку, а я продолжаю рисовать на углу учебной тетрадки, где читаю конспект, розы, шипы которых давно проткнули мне сердце…
Откладываю ручку и берусь за телефон. Просматриваю пустой мессенджер. Ничего. Неужели я сама
всех оттолкнула, неужели останусь одинокой навсегда?На плечо неожиданно падает тяжелая рука, и я дёргаюсь, чуть не роняю гаджет из рук.
— Мельникова, а где Инна? Не важно… Нашла время в телефоне сидеть. Пациент ждет в приемной. Живо туда!
Сука. Старшая медсестра так меня бесила, что хотелось ей показать средний палец, но я сдержала сей порыв. Спасибо, что подкинула работы…
Быстро застегнув халат, бегу проверять, кого же привезли на этот раз в травмпункт.
Скорая передала мне карту, где указан пациент с огнестрельным ранением.
— А почему не в операционной? — спрашиваю недоумевая.
— Ой, эти опера из отдела по наркотикам психи. Точно что-то принимают... — говорит подошедший дежурный хирург Иван Тарасов и в очередной раз осматривает меня с ног до головы. — Тебе бы пожрать, Мельникова. И потрахаться…
Опять он со своими тупыми подкатами, от которых уже голова вскипает.
— Так и так. Каждую ночь здесь трахаюсь на работе…
— Ну ты же поняла меня.
— А ты, Ванечка, кажется, не понял меня. Отвали… А то скальпель может случайно отрезать тебе такие важные части тела…
Этот симпатичный идиот усмехается и кивает на палату. Мы идем туда и сразу видим пациента. Спиной сидит широкоплечий мужик без рубашки.
На миг я теряюсь.
Этот огнестрел дает мне окунуться в болото прошлого, ноги увязают, дыхание перехватывает, а руки потряхивает. Но взгляд Ивана, и пелена спадает...
Но хватит! Это работа. И это точно не он, хоть и схож телосложением.
Не обращая внимания на пациента, я просто вкалываю ему в бок анестезию, пока врач говорит рекомендации при таком ранении. Мужик отшучивается, а я думаю, что Иван не зря назвал его психом.
Когда он вытаскивал пулю, в мозг тысячами игл ворвались воспоминания.
Я тоже вытаскивала пулю, только это было в экстремальной ситуации. И было не столь ювелирно. Все-таки Ваня молодец, хоть и работает около пяти лет, руки у него и правда золотые.
— Смотри, Мельникова, и учись. У меня вообще многому можно научиться…
— Чему-то и я могу тебя поучить… — стреляю в него взглядом, но он занят работой, а тут голос пациента:
— Мельникова? Алла?
Теперь я сосредотачиваю внимание на кровавой каше, что зовется лицом опера, и сталкиваюсь с глазами цвета неба.
Герман.
Вот так встреча…
Это, сука, друг Тамерлана, который соврал мне, что не знает, где тот прячется.
Я даже не реагирую. Он такое же пустое место, как все остальные мужчины. И не важно, насколько он симпатичный. И насколько хорошо знаком с Тамерланом.
— Все, Мельникова. Обработаешь раны сама, наложишь швы и повязку. У меня операция через десять минут. Справишься?
— Разумеется, — киваю я и приступаю к работе. Но на миг теряюсь, потому что остаться наедине с прошлым, ох, как не просто… Особенно непросто задать важный вопрос, а где твой дорогой друг? Живой ли еще?
Не сдох ли без меня? Потому что я близка к этому...
Глава 45. Алла
— Ты у нас, значит, сексуальная медсестричка? — наглым образом усмехается Герман, стоит врачу выйти, а я даже и не собираюсь реагировать.