Сексуальный наркоман

– Спасибо?

– Ты выбрал замечательное место для ужина. Так что спасибо. Но если ты не возражаешь – она взглянула на него с поднятой бровью – я бы хотела сама решить, где у нас будет десерт.

Глава 17.

После того, как они насладились вкусным ужином, Рейган действительно пригласила Эвана в свое любимое место для десерта – в свою квартиру на третьем этаже в апартаментах Адской кухни.

Последние два часа он мучил ее представлением и убедился, что она заметила, как он облизывал пальцы и посасывал нижнюю губу, чтобы собрать последние капли соуса из креветок. Очевидно, что место было выбрано не случайно, – но не то, чтобы она жаловалась.

Она была серьезной, когда сказала Эвану, что не делает повторов. Но мужчина, с которым она пошла домой все эти недели назад, был уже не похож на того, который следовал сейчас за ней в ее квартиру.

С той ночи ее голова спорила с сердцем по поводу того, как справиться с противоречивыми эмоциями каждый раз, когда он был рядом. Черт, да даже каждый раз, когда не был.

Перед их небольшим пари, она твердо стояла на «ничего больше профессиональных отношений с Эваном с капелькой дружбы в придачу». Они вместе работали, она всегда слушала его, когда он нуждался в этом…

Это, однако, не удалось поддерживать после этой недели. Ее тщательно выстроенные барьеры рушились с каждой ухмылкой и с каждым неподобающим сообщением на чашке. Чем больше ее голова понимала, что это может перерасти в катастрофу, тем эгоистичнее она игнорировала это предупреждение.

Она хотела его. Она всегда его хотела. Как она могла отмахнуться от шанса быть с ним, и неважно, что это за собой повлечет?

Ответ на это был более естественный, чем следующий вдох – никак.

– Должен признать, – Эван нарушил тишину, когда Рейган бросила ключи и сумочку на тумбочку, – Я не рассчитывал на приглашение, когда ты упомянула десерт.

– Нет? – спросила она, глядя на него из–за плеча.

Он повернулся закрыть за собой дверь, и когда снова посмотрел туда, где она стояла, она почувствовала, как сжались ее бедра от жара в его взгляде.

– Нет. Но я не разочарован.

Ее каблуки застучали по паркету, когда она пошла по квартире. Эван не последовал за ней; она знала это, потому что в последнее время улавливала каждое его движение и прямо сейчас он остановился на входе, чтобы посмотреть ее черно–белые фотографии – те самые, которые она сделала, когда только переехала в город несколько лет назад.

– Вот эти мне очень нравятся, – сказал он таким серьезным голосом, каким она никогда не слышала. – Это ты их сделала?

– Да, – ответила она, заправляя прядь за ухо.

– Ты и правда никому не показываешь своего творчества, да, Рейган? – спросил Эван, когда скользнул руками в карманы и начал приближаться к ней.

Пытаясь держать себя в руках, она быстро пожала плечами и сказала:

– Я говорила тебе на прошлой неделе. Это просто хобби, которым мне нравится заниматься в свободное время.

– Да, то самое, где ты придумываешь истории, полагаю, ты упоминала.

– Именно.

Она увидела, как он смотрит через ее плечо на полки позади, и когда его губы изогнулись в плутовской улыбке, она гадала, о чем же именно он думает. Он обошел ее, и она повернулась на носочках, чтобы увидеть, как он направляется к месту, где она хранила свои камеры, штативы, сумки и пленку.

– Конечно… не стесняйся тут, Эван.

Даже не удостоив ее взгляда, он сказал:

– Эй, это же ты пригласила меня.

Следуя за ним, она ждала, что он будет делать. Когда он взял полароид со второй полки и повернулся к ней, Рейган вдруг увидела его без одежды, лежащим на ее кровати, и себя, фотографирующей его.

– Вот, это… это интересно, – заметил он.

Решив, что сейчас не время быть застенчивой, Рейган подняла бровь, прежде чем ответить.

– Это полароид. Уверена, что ты уже видел такие раньше. Он делает фотографии сразу.

Эван облизал нижнюю губу, когда его глаза скользнули по ее телу, и потом он сказал:

– Я тоже люблю получать наслаждение сразу…

– Правда? Удивительно, мистер Джеймс.

Поднеся объектив к глазу, он быстро щелкнул ее и повернулся, чтобы взять пленку. Он размахивал фотографией вперед–назад, чтобы ускорить процесс проявления, но Рейган подошла и схватила у него фото.

– Тебе не нужно размахивать так усердно, чтобы изображение проявилось, – сказала она, смотря на него из–под длинных ресниц. – Это само происходит. – Не отводя от него взгляда, она положила фото на барную стойку. – Теперь ждем.

Тлеющий огонь во взгляде Эвана делал ее колени слабыми, и он ответил:

– Я никогда не отличался терпением, когда дело доходит до того, что я хочу. – Его рука поднялась, чтобы прикоснуться к ее шее, перед тем как он медленно провел пальцами вниз, минуя ключицу, к ее груди.

От жара прикосновения по ней пробежала дрожь, и перехватило дыхание, и она сделала шаг назад. Он ступил вперед, и она сделала еще шаг. И еще. С каждым ее движением, он приближался, как переступают дикие звери в своей мольбе и ожидании правильного момента для атаки. Когда спиной она почувствовала холодную кирпичную стену, то даже не попыталась отодвинуться. Вместо этого она смотрела, как он подкрадывался ближе с диким взглядом опасным, и жаждущим.

Одной рукой он ударил о стену около ее головы; другой держал камеру. Его присутствие тяжело ощущалось даже без касаний. Его мощный торс и пьянящий мужской запах охватил ее и оставил огненный след между бедер.

Не отводя от нее глаз, он расположил камеру между ними, направил объектив под ее юбку и сделал снимок.

– Интересно, что эта история мне расскажет? – Он протянул ей полароид, когда из него поползла фотография, и сказал: – Не сочтете ли вы за честь или лучше мне?

Не совсем уверенная в том, что он сейчас сделал, Рейган открыла рот, но ничего не смогла сказать.

– О, хорошо, ты убедила меня. Я взгляну.

Он оттолкнулся от стены и вытащил небольшую квадратную фотографию и на этот раз вместо того, чтобы махать ей, он поднес ее ко рту и, удерживая ее взгляд, подул.

– Если ты будешь по–настоящему хорошая… нет, плохая для меня, – произнес он шаловливым тоном, – Я отплачу тем же.

Решив, что хватит уже быть овощем, она шагнула вперед и забрала у него камеру.

– Я думаю, что ты мог забыть, но в этом доме фотограф – я. Так что, если ты будешь паинькой для меня, позже я подую на тебя.