Секундо. Книга 2

— Будьте же справедливы! Ведь Амирель все равно забрали бы в тайный сыск, если б Никон ее не увел! А это для нашей семьи было бы куда хуже. Тогда пострадали бы все мы. И наши дети, хотя они-то уж ни в чем не повинны.

Но граф не принял и этого оправдания:

— По крайней мере, я бы знал, где ее искать и выручил бы, чего бы мне это ни стоило. И моя жена не стала бы убийцей. А детей я защитить бы смог. Но хватит с меня пустых разговоров. Я уезжаю. Насколько, не знаю. Пока есть надежда, пусть самая крохотная, я буду искать Амирель и буду бороться. Я должен ее найти и спасти. Это мой долг и перед братом, и перед родной страной. Истинная королевская кровь должна жить! И не только жить, но и властвовать!

Граф вышел, намеренно не замечая протянутых к нему в безмолвной мольбе дрожащих рук жены.

Графиня обессиленно рухнула на диван, пытаясь совладать с раздирающим грудь горем. Закрыв побелевшее лицо руками в безуспешной попытке не разрыдаться в голос, прохрипела:

— Что же я наделала?! И что теперь с нами будет?

Глава пятая

Пронзительный ветер завывал громче голодных волков. Бьющий прямо в лицо снег слепил глаза, рассмотреть что-то дальше пары ярдов было невозможно. Амирель, зябко кутаясь в меховой плащ, растерянно стояла возле закрытой калитки и ничего не могла понять.

Что случилось? Где граф с каретой? Вокруг ничего не было, кроме огромных елей и сугробов. Она попыталась крикнуть, в ответ утробно взвыл ветер, швырнув в лицо целый сонм колючих снежинок и угрожающе стих. Зато хорошо стал слышен вой волчьей стаи.

С трудом, проваливаясь по колено в снег, она побрела вдоль ограды, пытаясь углядеть хотя бы намек на присутствие людей. Пустота. Вернулась к баулу, вытащила из него еще одну шаль, завернулась в нее, стало немного теплее. Теперь она была похожа на бабу из снежных комьев, что лепят мальчишки — на нее были надеты все теплые вещи, что у нее были.

Но все равно, если не двигаться, она здесь замерзнет, тем более что ветер снова стал задувать сильнее прежнего.

Что же ей делать? Попытаться проникнуть обратно? Но камердинер зачем-то закрыл калитку изнутри. Пройти вдоль ограды, добраться до главных ворот и позвать графа? Но недаром же ее так спешно выставили из дома? Значит, что-то случилось, и граф не может приехать за ней.

Нужно набраться терпения и просто ждать.

Амирель попрыгала на месте, согреваясь и прикидывая, сколько еще она выдержит на таком морозе. Выходило, что недолго. Вот если бы не было такого сильного пронизывающего насквозь ветра, было бы гораздо теплее. Она вскинула голову и посмотрела на едва качающиеся верхушки елей. В лесу ветра почти нет. Может быть, стоит спрятаться там? Но тяжеленный баул в одиночку ей не утащить, она его и поднять-то не сможет.

На дорожке, ведущей к дому садовника, раздался лязг оружия и громкие грубые голоса. Она замерла, радуясь, что ее надежно скрывают разлапистые ели. Вот оно что! Обыск! Здесь эмиссары тайного сыска! Ее кто-то выследил и предал! Поэтому граф и велел ей как можно быстрее уходить! И карету не смог прислать, потому что его задержали! Или побоялся, что в карете ее заметят.

Люди подошли к домику, голоса стали тише, но все равно среди ночи разносились далеко. Прислушавшись, она различила слова «колдунья» и «тайный королевский сыск». Но пробыли они в доме недолго. Видимо, убедились, что никого нет, и ушли.

Она радостно встрепенулась. Может быть, сейчас ее впустят обратно?

В нескольких шагах от нее неистово взвыли волки, и она вздрогнула. Спасаться было поздно.

Первым на поляну перед ней выскочил вожак. Огромный, страшный, со светящимися в сумраке зеленоватыми глазами и угрожающе оскаленными белыми клыками.

Руки сами собой опустились, и Амирель зажмурилась, приготовясь к смерти, забыв о том, что ей не нужно страшиться зверей, ни домашних, ни диких. Но ничего не происходило, и она медленно приоткрыла один глаз. Серый могучий зверь сидел напротив ее в одном шаге и смотрел, не моргая. И ничего не делал.

Она перевела дух и крепко сжала кулаки. Главное — не бояться! Дроттин учил ее управлять животными. И пусть она проделывала это только с маленькими зверьками и детенышами, но это все равно звери!

Протянула к волку руку и властно позвала:

— Иди сюда!

Волк поднялся, сделал к ней несколько плавных шагов и остановился, дыша ей в колено. От его дыхания появилось беловатое облачко пара, окутавшее ее ноги. Амирель наклонилась и боязливо, преодолевая себя, погладила его по мохнатой голове.

Он игриво подкинул ее руку, требуя продолжения. Это движение показалось ей знакомым, и она вспомнила: «Да это же тот самый волчонок, с которым я играла в родной деревне! Но как он тут очутился? Неужто это он провожал меня в ту ночь, что я бежала из дома?»

На этот вопрос ей никто ответа дать не мог. Она снова посмотрела на мощного волка, ластившегося к ней. «Это выход!» — решила она. «Оставаться в домике нельзя. Раз уж здесь появился тайный сыск, эмиссары все равно не оставят поместье без присмотра. И рано или поздно она попадется. Но страшно не это, а то, что ее покровитель жестоко поплатится не только сам, под удар попадет и вся его большая семья. И беременная графиня. Допустить этого нельзя. Нужно уходить. Неважно куда».

— Вы мне поможете! — приказала она вожаку, понимая, что другого пути к спасению нет. — Ты повезешь меня, а вон тот, — она показала пальцем на крупного сильного волка, стоящего слева от нее, — мои вещи.

Назначенный носильщиком волк недовольно заворчал и попятился, намереваясь увильнуть от тяжкого поручения.

— Не спорить! — оборвала она его. — Это недолго. — И уже тихо добавила, не слишком веря в свои слова: — Надеюсь. — И снова, но уже с уверенным напором, повторила непослушному волку: — Иди ко мне!

Волк нехотя подошел, встал рядом. Амирель казалось, что подчиняется он не столько ей, сколько своему вожаку. Велела ему лечь подле поклажи, мысленно представив это действо так, как ее учил дроттин. Потом крепко привязала баул ему на спину и заставила встать. Волку не нравился тяжелый груз, и он угрожающе клацал зубами, но скинуть его не пытался, кося желтым глазом на свирепо скалившегося на него вожака.

Амирель еще раз погладила своего выросшего волчонка, попросила его встать прямо, устроилась верхом на его хребте, поерзала, схватившись за шерсть, отчего он неодобрительно зарычал.

— Ладно-ладно, не серчай. Должна же я за что-то держаться? — умиротворяющее прошептала она и покрепче ухватилась за желтоватую прядь на загривке зверя. Почувствовав себя более-менее уверенно, уже бодро скомандовала: — Вперед!

Пробежав вдоль ограды парка, стая выскочила на полузасыпанную снегом проезжую дорогу и мерной рысцой потянулась цугом на запад вслед за своим вожаком. Амирель не возражала. На запад так на запад, лишь бы подальше отсюда. Не будет здесь ее — не станет и опасности, которую приносит в поместье одно ее присутствие.