Секундо. Книга 2

Как вовремя ее предупредил камердинер, спасибо ему! Если б не он, сидеть ей сейчас в застенках тайного сыска, да и не ей одной, а всему семейству графа. Вот уж оттуда ей живой точно не выйти. Вряд ли бы она смогла убедить эмиссаров, что она не королевской крови, ведь достаточно посмотреть ей в глаза.

Волки довольно споро бежали по переметенной снегом ночной дороге вот уже несколько часов. Амирель пересчитала их по головам — их было одиннадцать крепких матерых волков. Есть ли среди них волчицы, она различить не смогла. В лес стая сворачивать не пыталась, видимо, понимая, что по глубокому снегу им с такой поклажей не пробраться.

Было почти светло — полная луна освещала белый снег, переливавшийся под ее лучами призрачным маревом. Стая рысила по снегу почти всю ночь. Волк с поклажей заметно устал, бежал с высунутым языком и частенько поглядывал на девушку, призывая устроить привал. Радовало лишь то, что среди леса ветер почти не чувствовался, лишь иногда с верхушек елей вниз падали увесистые шапки снега.

Амирель устала тоже. От неудобной позы ломило спину; пальцы, вцепившиеся в волчью шерсть, закостенели и замерзли. Восток порозовел, ночь кончалась. На дороге вот-вот должны были появиться люди, отправлявшиеся в путь с восходом солнца. Встречаться с ними было нельзя, и она послала вожаку мысленный приказ:

— В лес.

Стая дружно свернула с проезжей дороги. По глубоким сугробам волки почти ползком добрались до укрытой деревьями и кустарниками елани и развалились на снегу, передыхая.

Амирель неуклюже сползла с волка и несколько раз потянулась, возвращая упругость закаменевшему телу. Потом освободила от тяжелой ноши носильщика. Улеглась на бауле под разлапистой елью и скомандовала:

— Охранять меня!

Команда показалась ей смешной, и она уснула с улыбкой на губах, не думая о том, что может запросто замерзнуть в такой мороз.

Проснулась от сердитого сопения прямо в ухо. Было тепло, даже уютно, но гулкое сопение и неприятный кроваво-трупный запах заставили ее очнуться.

Открыв глаза, увидела лежащих с двух сторон волков, согревающих ее своими телами. Неподалеку на окровавленном снегу валялись остатки их пиршества — клочки серой шкуры и копыта. Ей стало жаль задранную волками животину, но она понимала, что волки просто хотят выжить. Так же, как и она.

Амирель села, опираясь на баул. Волки тотчас вскочили, глядя на нее раскосыми желтыми глазами.

— Спасибо, что не дали замерзнуть, — благодарно сказала она, забыв, что им нужно посылать образы, а не говорить непонятные им слова.

Но волки поняли. Вожак подошел к ней и подкинул лобастой головой ее ладонь, давая знать, что будет рад ее ласке. Улыбнувшись, она почесала у него за ушами. Он еще раз подкинул ее руку, требуя продолжения. Еще раз почесав его за ухом, она встала, глубоко вдохнула морозный воздух.

Потом сняла с ветки снег, скатала из него комок и протерла им лицо, чтоб освежиться. Слежавшийся снег неприятно колол кожу, оставляя на ней красноватые пятна. Хотелось пить. Пришлось вместо воды пососать сорванный с ели плотный кусок наледи.

В животе бурчало от голода, но перекусить было нечем. Ну и ладно! Зато она жива и в относительной безопасности. Привязав баул теперь уже на другого носильщика, столь же недовольного обузой, как и первый, невесело предложила:

— В путь, друзья мои серые!

Уже сидя верхом на своем друге-волке, угрюмо подумала, что зверям доверяет больше, чем людям. И ведь они по-настоящему ее друзья, они ее не выдадут и не продадут даже за самое большое вознаграждение. В ее такой короткой жизни ей уже встретились два предателя — Власт и тот, кто выдал ее в поместье графа Холлта, но ведь могут быть еще.

Нужно быть осторожнее, но как это сделать?

Волки бежали без остановок всю ночь. Амирель не знала, какое расстояние они преодолели, но была уверена, что не меньшее, чем сделали бы за день породистые скакуны.

Дневали снова в лесу, укрывшись от ненужных глаз за высокими соснами. Амирель ужасно проголодалась, но от куска сырого мяса, с которого еще капала кровь, заботливо оставленного для нее волками, решительно отказалась.

Можно было попытаться разжечь костер и испечь мясо на огне, но это было опасно, да и вряд ли бы понравилось лесным хищникам. Огня они боятся. А ссориться с ними ей никак нельзя — сейчас они ее единственные защитники и друзья.

Пришлось дальше снова ехать голодом. И почему она не захватила с собой хотя бы кусок хлеба? Понадеялась на графа и его камердинера. Но в том, что случилось, их вины нет, приезд эмиссара тайного сыска и для них был внезапным, так же как и ее исчезновение. Просто на будущее ей нужно быть предусмотрительнее и не рассчитывать ни на кого, кроме себя самой.

Под утро четвертой ночи волки подбежали к большому городу. Перед высокой кирпичной стеной, отгораживающей город, широкой полосой выстроился посад. Здесь жили те, кому не по карману была жизнь в самом городе: ремесленники, мелкие торговцы, вышедшие в отставку служилые люди.

Амирель боязливо посмотрела на стоящие перед ней неказистые дома посада. Да, ей нужно остановиться здесь. Как это сделать, чтоб никто не догадался, кто она такая? Постоянно ходить с закрытым лицом значило привлекать к себе опасное внимание. Но другого выхода она не видела. Не могла же она кочевать всю свою жизнь с волками.

Вожак обернулся к стае, что-то начальственно прорычав. Волки тут же бесшумно растаяли в предрассветной хмари. С Амирель остался только он сам и волк с поклажей. Вожак быстро промчался по улицам посада, оставляя за собой эхо из хриплого лая и воя сторожевых псов за высокими заборами.

Остановился возле неприметного домика на самом краю улицы и тряхнул лобастой головой, безмолвно говоря: «приехали». Амирель с трудом слезла с его спины, затекшие от долгой неподвижности члены совершенно не слушались, да и от голода уже шатало. Зачем ее привезли сюда? Волки считают, что здесь есть тот, кто ей поможет?

Она подошла поближе к домику. Открыв невысокую калитку, зашла в небольшой, полностью переметенный снегом дворик. Увязая по пояс в снегу, с трудом пробралась к двери и увидела, что та закрыта на щеколду с наружной стороны. Значит, внутри никого нет. Куда делись хозяева? Судя по огромному сугробу, наметенному перед дверью, их не было уже месяц, а может быть, и больше.

Отодвинула засов, на всякий случай постучала в двери — тишина. Осторожно толкнула дверь — та легко поддалась. На цыпочках боязливо вошла внутрь, осмотрелась. Домик показался ей пустым и заброшенным. Промозглый воздух пах прелью и плесенью.

— Думаешь, мне стоит остаться здесь? — пытливо спросила она у вожака.

Вошедший следом волк молча посмотрел на нее желтыми глазами. Неопределенно тряхнул головой, мол, решай сама. Амирель решилась. Все равно бегству когда-нибудь должен прийти конец. Да и сил у нее больше нет. От голода она вот-вот упадет в обморок.