Секундо. Книга 2

— Я виноват сам, — внезапно признал тот. — Я вел себя непозволительно. Я нарочно спровоцировал ее, говоря гадости. Если б я был вежлив, ничего бы не случилось…

Королева огорченно покачала головой.

— Ты же знал, что это такое — истинная королевская кровь! Отчего же вел себя так безрассудно?

Принц хмуро хмыкнул.

— Мама, это глупо, но мне просто захотелось проверить! Все эти легенды о древней крови были так похожи на бабьи сказки, что я в них попросту не верил! А ты, отец?

— Тоже, — вынужден был признать тот. — Если б я знал, к чему это приведет, был бы куда осторожнее.

— Так будьте осторожнее хотя бы теперь! — вскричала королева, стремительно поднимаясь. — Что сделано, то уже не исправить. Но нужно хотя бы попытаться помириться с Торреном. И поскорее отсюда уехать. Мое имение в Аметтбурге вполне пригодно для достойной жизни. К лету мы приедем сюда на пару дней, торжественно передадим Торрену корону и уедем снова.

— Ты права, — король посмотрел вокруг новыми глазами. — А что, возможно, жизнь без бремени власти вовсе и не плоха? Можно будет весь день заниматься тем, чем хочется, а не корчиться с утра до ночи над государственными делами.

Роветта порывисто всплеснула руками, истово надеясь, что все обойдется.

— Я распоряжусь о сборах. И распущу своих фрейлин. Не думаю, чтоб они понадобились этой девочке.

— Они ей и не по статусу. Она здесь вообще неизвестно кто! — король решительно был не намерен прощать свою оскорбительницу.

— Это совершенно не важно, какой у нее здесь статус, — охолонила его супруга. — Главное, что теперь она здесь единоличная властительница.

— Ладно, демоны с ней! — был вынужден пойти на уступки король. — Собираемся и сегодня же уезжаем! Ты права — нам здесь делать больше нечего!

За обедом в малой трапезной, где был накрыт роскошный стол, Амирель долго скептически рассматривала поданный ей на серебряном блюде кусок жирной морской рыбы, запеченной в травах и политый густым ароматным соусом. Отчего-то совершенно не хотелось его есть.

Отодвинув блюдо в сторону, она попросила лакея налить ей воды. Тот наполнил бокал и подал ей, как-то странно взглянув при этом. Амирель поднесла бокал ко рту, помедлила и поставила обратно.

— Что такое, моя дорогая? — встревожился принц. — Невкусно? Что тебе не нравится? Положить что-нибудь другое?

Она с сомнением оглядела стоящие на столе блюда.

— Не знаю, но есть что-то не хочется. И пить. Что-то здесь не то. Но в чем дело, не понимаю.

Торрен нахмурился и порывисто вскочил.

— Кто принес эти блюда? — рыкнул он, вызвав свою стражу.

— Королевский подавальщик, как обычно, ваше высочество. — Глава караула сразу напрягся, подумав о том же, что и принц.

— Привести сюда всех, кто готовил еду для моего стола! А так же всех, кто был в это время рядом! — принц был вне себя от тягостных подозрений.

— Вы думаете, еда отравлена? — Амирель скептически посмотрела на стоящее перед ней блюдо и брезгливо поморщилась. — Мне не нравится только рыба и вода. Что вы хотите делать?

— Выяснить, кто посмел добавить отраву в еду, приготовленную для нас, и заставить их сожрать эту рыбу и выпить эту воду. И посмотри-ка на мои блюда.

Амирель пересела на место принца и понюхала еду, поданную ему.

— Мне не нравится ваше вино, — она отодвинула бутылку подальше. — Вы будете их допрашивать? — подумав о пытках, ожидающих подозреваемых, она вздрогнула.

Принц пренебрежительно махнул рукой.

— Чего их допрашивать? Ты просто велишь им говорить правду, только и всего. Сэкономим время.

Амирель представила мучения этих людей, последующие вслед за их разоблачением, и в ужасе обхватила себя ладонями за шею.

— Но я не смогу!

— Сможешь, — сурово заверил ее принц. — Больше от тебя ничего не требуется. Заставив их признаться, ты уйдешь, и с отравителями разберусь я сам. — И зловеще добавил: — Возможно, и убийцу своей матери найду. И тогда… — он замолчал, резко взмахнув рукой, будто отрубая на плахе чью-то голову.

В трапезную друг за другом стали заходить слуги, кто в белых фартуках и колпаках, кто в ливреях. Их оказалась целая толпа.

Амирель не хотела повторять слова принца, ей было жаль людей, глядевших на нее кто с ужасом, а кто с мольбой, но в ее груди запульсировал невидимый и неощутимый амулет, заливая ее тело горячей негодующей волной, и она с каким-то чуждым ей странным удовольствием велела говорить им правду и только правду. Изумившись своему поступку, так не похожему на ее обычное поведение, торопливо ушла к себе, не желая видеть продолжение.

Проводив ее прищуренным взглядом, оставшийся без сдерживающего начала принц бесстрастно допрашивал слуг, узнавая для себя много нового. Самое приятное было, когда на вопрос:

— Кто из вас отравил рыбу, воду и вино? — вперед сразу вышло пятеро человек, бледные и понурые.

Остальные упали на колени, уразумев, что здесь произошло. В ответ на жалобные мольбы пощадить Торрен разрешил уйти тем, кто не подозревал о заговоре против него. Ушли почти все, но трое уйти не смогли, хотя и пытались. Всего в трапезной осталось восемь человек — пятеро отравителей и трое их пособников.

Тех, кто знал или подозревал о готовящемся отравлении, но не предупредил его, а попросту не донес, принц приказал выпороть на конюшне, назначив им тридцать ударов батогами. После такого наказания они заведомо становились инвалидами, но принца это не беспокоило. С предателями иначе поступать нельзя, в этом он был твердо уверен.

У отравителей он выяснил подробности покушения сам, без вмешательства эмиссаров тайного сыска. Да и может ли он доверять им, если приказ отравить наследника и его избранницу поступил от лица королевы и явно с ведома короля? Тайный сыск на то и зовется королевским, что подчиняется непосредственно его величеству и заведомо действует в его интересах.

Заставив отравителей съесть рыбу и выпить воду, проследил за их конвульсиями без малейших угрызений совести.

После того, как их лица приняли мертвенно-синюшный цвет и застыли в безобразных гримасах боли, принц приказал выбросить их тела на помойку. Ночью их вывезут и зароют как бродяг, без надлежащих обрядов. Пожалев, что старинный обычай бросать предателей на съеденье собакам давно отменен, захватил бутылку с отравленным вином, взял с собой десяток своих стражников и отправился навестить мачеху.