Секундо. Книга 2

— Ваше высочество…

— Величество! — твердо прервал его Торрен. — Вы мне принесли клятву верности, как королю, герцог. Надеюсь, еще не забыли?

— Ваше величество, — нехотя исправился герцог, — ваша шл… — Торрен угрожающе сжал челюсти и положил руку на меч. Герцог замолчал, чуть не прикусив язык. Справившись с собой, свирепо закончил: — Ваша… избранница… — это слово он не сказал, а выплюнул. Прозвучало это хуже любого ругательства, но принц молча ждал продолжения, и оно последовало: — Оскорбила мою законную супругу, герцогиню. Я требую наказать эту самую Амирель и наказать примерно! Раздеть догола и всыпать ей двадцать плетей, как она это сделала с моей женой!

Сначала он хотел потребовать смерти ничтожной шлюхи принца, как только что хвастливо пообещал всем собравшимся, но глядя в холодные глаза новоявленного короля, решил не перегибать палку.

Собравшиеся представители от трех оскорбленных родов и десяти родственных им кланов одобрительно зашумели.

Торрен окинул их высокомерным взглядом, провоцируя на гневный срыв. И сказал презрительным тоном:

— Ваши не умеющие вести себя супруги, герцог Фортранский, графы Беати и Монварти, первыми оскорбили мою избранницу и понесли совершенно заслуженное наказание. Если б это слышал я, я бы еще и штрафы наложил на ваши рода. Да такие, от которых вам было бы не оправиться. А, возможно, лишил бы вас званий глав рода. Раз уж вы не в состоянии воспитать собственных жен.

Аристократы возмущенно заорали. «Какая-то жалкая безродная шлюха», «колдунья без роду и племени», «по ней костер плачет», но все голоса заглушил выкрик герцога Фортранского: «мне не нужен такой король».

Торрен выхватил взглядом из орущей толпы стоящего перед всеми герцога и поманил его пальцем. Тот горделиво подошел к королю. Все замолчали, уверенные, что принц опомнился и решил затушить опасный скандал.

— Я правильно понял, что вы решили нарушить кровную клятву, герцог? — с опасной мягкостью спросил он.

— Да! Мне такой король не нужен! — в знак серьезности своих слов герцог положил руку на рукоять меча. — Я не буду подчиняться Торрену, кем бы он себя не провозглашал. И я…

Он хотел сказать что-то еще, но тут над ним возник странный голубоватый дымок. Наступила гробовая тишина.

— Как удачно, герцог! — прервал его спокойно-насмешливый голос короля. — Я все гадал, как будут наказаны те, кто посмеет преступить данную мне клятву. Вот это мы сейчас и увидим.

Герцог поднял голову и отшатнулся. Голубой дымок опустился ему на голову, он выпучил глаза и упал. Облако накрыло его всего, от тела пошел густой серо-голубой дым, раздался жуткий вопль, и через минуту рассеявшийся туман явил окружающим голый скелет, едва прикрытый обрывками одежды.

— Вот так! Это даже лучше, чем я надеялся! — с удовлетворением постановил король. — Ну что, есть еще желающие высказать мне неподобающие претензии?

Все молча упали на колени.

— Отошлите своих безмозглых дур в самый северный скальный монастырь! Пусть сгниют там среди камней! — приказал он оставшимся без предводителя дворянам. — Я больше оскорблений и угроз терпеть не буду, от кого бы они ни исходили! И запомните — оскорбляя мою избранницу, вы оскорбляете меня! Наказание последует незамедлительно! Какое, вы уже видели. Надеюсь, оно вас впечатлило.

Он ушел, победно расправив плечи, а дворяне потрясенно уставились на жуткий скелет, не зная, что им делать.

Присланные Торреном стражники с вызывающе-презрительными минами завернули останки в плащ и небрежно вручили их свежеиспеченному герцогу Фортранскому, младшему брату покойного. Приехав в родовое поместье, тот объявил о жуткой кончине старшего брата и передал овдовевшей невестке приказ короля.

Через неделю стенающая и проклинающая Амирель бывшая герцогиня, наряженная в грубую рясу послушницы, ехала в простом открытом возке в северный монастырь, где и встретилась с теми, с кем вздумала оскорблять избранницу короля.

Весть об этом быстро разнеслась по стране, и теперь во дворец стремилось попасть куда меньше народу, чем прежде. А те, кто случайно встречался Амирель, когда она прогуливалась по дворцу, кланялись так низко, утыкая взгляды в пол, что разгибались потом с трудом и дальновидно не поднимались до тех пор, пока она не оказывалась за следующим поворотом коридора.

А в это же время в главном храме Тринали собрались дроттины всех главных храмов страны. Верховные дроттины всех трех религий Северстана, посоветовавшись, решили, что принц Торрен захватил в стране слишком много власти, и решили его укоротить. И всем миром решали, как сподручнее это сделать.

Узнав об этом, некоронованный король впал в ярость. Пришел к Амирель и по обыкновению приказал:

— Собирайся, ты поедешь со мной! Надо приструнить этих зарвавшихся храмовников. Показать им, кто здесь главный. Скрутить их в бараний рог.

Амирель тут же представила себе своего любимого учителя и решительно отказалась. Не будет она принуждать таких высокочтимых в народе людей подчиняться Торрену!

И без того взвинченный неприятными известиями король вспылил:

— Не хочешь добром, повезу силой!

Девушка тоже рассердилась. Почему она опять должна принуждать людей к тому, чего они не хотят? Тем более дроттинов, о которых у нее самое доброе впечатление. Она хотела решительно отказаться, но Торрен схватил ее за руку и потащил за собой.

Приказал перепуганной камеристке дать Амирель теплую накидку, завернул в нее девушку. Амирель принялась упираться, но он подхватил ее на руки и прошипел:

— Успокойся! — и с силой прижал ее к себе. — Я хочу сохранить за собой власть в стране, не делясь ею ни с кем! Особенно с этими отвратительными ханжами, говорящими одно, а делающими другое!

От его грубых рук у нее перехватило дыхание, но она продолжала возмущенно вырываться, выкрикивая:

— Они добрые и хорошие люди, я это знаю!

— Что ты знаешь? — он сердито встряхнул ее, — Что у главного дроттина бога плодородия несколько любовниц и с десяток от них детей? Это он наглядно показывает своим прихожанам, что такое плодородие? Дроттин богов всех стихий каждый год приказывает прихожанам строить себе новый главный храм, разрушая при этом старый, а чтоб те не возмущались, угрожает им страшными бедствиями? Или главный дроттин бога войны, который предпочитает мальчиков женщинам, и для собственного ублажения забирает у родителей наиболее понравившихся ему малышей?

Амирель замерла. О таком она и не представляла.

— Это что, правда? — она еще надеялась на ошибку.

— Я не собираюсь тебе врать! — Торрен указал подбородком на стоящего возле дверей в карауле симпатичного молодого мужчину. — Можешь спросить об этом у Онкса. Он одно время пользовался сомнительной честью быть любимчиком этого благодетеля.

Мужчина, слышавший, о чем идет речь, покраснел и сумрачно посмотрел на девушку. Ей стало неловко.

— Хорошо, я пойду сама, — решилась она, и амулет ответил согласным вибрированием. — Отпустите меня.