Семь чудес к воскресенью: Мир звёздных ко’отов. Семь чудес к воскресенью. Волшебный дом

Двигавшаяся тень превратилась в человека. Человека, медленно поднимавшегося на ноги, опираясь о забор. Он обречённо ждал, пока они подъедут к нему, не делая ни шагу вперёд.

Лотта подъехала к нему, а Лорри даже не смогла сдвинуться с места. Впрочем, она была недалеко и слышала голос Лотты.

— Кто вы?

— Кто знает Зов? — ответил ей хриплый голос. — Боюсь, я не тот, кого вы ждали увидеть. Мне дали этот Зов, как крайнее средство, когда всё остальное не помогает. Сейчас как раз такая ночь. И сила Зова… это чужая сила. Я не хочу казаться большим, чем я есть.

— К счастью для вас. Если необдуманно взывать к таким силам…

— …от этого мне не будет хуже, чем сейчас, леди. Слегка повысьте ваш голосок — и эти чурбаны, которые обшаривают берег, легко избавят вас от такой мелочи, как я. Да сейчас, наверное, мне и самому уже всё равно…

— Вы можете идти?

Голос Лотты показался Лорри холодным и требовательным.

— В определённой степени, мэм. Я бежал, я полз, может быть, у меня ещё осталось немного сил, чтобы идти… но недалеко.

Тень отделилась от ограды, качнулась в сторону Лотты и уцепилась за её юбку. Раздался треск разрываемой ткани и человек чуть не упал на колени. Лотта нагнулась и подхватила его за плечо.

— Хватайтесь за стремя! — скомандовала она. Лорри, возвращайся на дорогу и смотри — смотри, чтобы они не вернулись с моста.

Лорри повернула Бевиса на тесной дорожке между оградой и лесом. Как она найдёт в лесу дорогу обратно? Но Бевис уверенно двинулся вперёд, и она предоставила коню самому выбирать путь. И оказалась права, вскоре они очутились на той самой узкой тропинке. Лорри прислушивалась, не слышно ли криков, означающих, что поиск движется от реки к Дому. Так она доехала до закрывавших тропинку ветвей и выглянула на дорогу.

Огни факелов сблизились, словно люди, носившие их, собирались в группу. Что делать, если они пойдут к Дому?

— Лорри? — тихо окликнули её сзади.

— Они собираются у моста, — не оборачиваясь, ответила девочка.

— Мы должны пересечь дорогу до того, как они подойдут ближе. Это недалеко, вы должны дойти! — Лотта, должно быть, говорила с мужчиной.

— Скажите это моим ногам, мэм. Сейчас как раз тот случай, когда дух силён, а плоть слаба… очень слаба.

— Помоги, Лорри, закрой Бевисом дорогу, отгороди нас от моста. Ты понимаешь?

— Да, — Лорри приподняла ветку, загораживавшую тропинку. Лотта выехала на открытое пространство, её лошадь ступала медленно и осторожно, а рядом тяжело ковыляла тёмная фигура. Они выстроились на дороге в ряд — Лорри подъехала с другой стороны. Бевис подстроился в ногу с лошадью Лотты, так, чтобы незнакомец мог идти между ними.

Так они и возвратились к Дому- Восьмистенку. Но когда они наконец добрались до дорожки, ведущей к конюшне, Лорри услышала хриплое дыхание мужчины и увидела, как он шатается, словно не может больше стоять. Лотта схватила его за плечо.

— Позови Финеаса, — приказала она. Лорри отъехала в сторону, пустив Бевиса рысцой, соскочила у конюшни и бросилась к двери.

— Финеас!

Финеас выбежал наружу, промчался мимо Лорри, словно не замечая её, и устремился по дорожке к Лотте.

— Я тут! — он был уже рядом с незнакомцем, поддерживая его.

— Лорри, лошадей в конюшню, быстро! Они идут!

Лорри подхватила лошадь Лотты под уздцы. Лотта соскочила на землю, подхватила незнакомца с другой стороны и с помощью Финеаса повела его к чёрному ходу, через палисадник. Лорри отвела Бевиса и лошадь Лотты в конюшню, завела обоих в стойло, закрыла двери и бегом бросилась к медленно шагавшей вперёд троице.

Теперь она уже отчётливо слышала голоса людей на дороге. Лотта была права, охотники уже совсем рядом.

— По ступенькам!

— Я… не могу.

— Ты должен! — властно приказал голос Лотты.

И откуда-то в нём нашлись силы, потому что они всё-таки преодолели эти четыре ступеньки и дверь в прихожую.

— Скорее!

Они изо всех сил тащили его вперёд, Лорри шла следом. Когда они ввалились на кухню, что-то упало на пол и Лорри подобрала этот предмет. Коул стояла у стола, но увидев их, бросилась открывать дверь в коридор, а затем, забежав вперёд, — двери в зелёную спальню и в комнату с рисунком на полу. Финеас и Лотта опустили мужчину в кресло и его голова откинулась на высокую спинку, борода уставилась в потолок. Он зарос бородой почти до ушей, глаза глубоко ввалились. Он был страшно худой, одежда изорвана, и всё время дрожал, словно уже давно по настоящему не грелся. Лотта обернулась к Финеасу:

— Присмотри за лошадьми!

— Угу! — и он исчез.

Затем она приказала Коул:

— Бульон и одеяла!

Но Коул не двинулась с места, глядя на неподвижного мужчину. Затем она подняла глаза на Лотту.

— Он — один из них…

— Ну и что же? В этой комнате, в этом доме — и ты ещё задаёшь такие вопросы, Коул?

Они посмотрели друг другу в глаза, и Лорри показалось, что они каким-то образом говорят между собой, на языке, которого она не понимает.

— Разве он оказался бы здесь, если то, что ты думаешь, было бы правдой?

Коул медленно покачала головой. Затем и она исчезла.

Незнакомец в кресле, кажется, начал приходить в себя. Он пошевелил ногами, и Лорри увидела, какие большие дыры протёрты в подошвах его сапог. Его руки оторвались от ручек кресла и зашарили по куртке, которая застёгивалась очень просто — кусочками бечёвки, продетыми сквозь дыры.

— Где… где… — он открыл глаза и провёл рукой по куртке, словно разыскивая что-то, что лежало там.

Тогда-то Лорри и посмотрела в первый раз, что она держит в руках. Это была маленькая плоская деревянная коробочка, квадратик размером около шести дюймов. Внутри были приклеены ракушки, крошечные перламутровые раковины и мелкий бисер. Это было, как картинка в рамке — сердечко, выложенное из тёмно-красных бисеринок, окружённое цветами из раковин, а в середине, тоже выложенные бисером — два слова: «Навсегда Твой».

— Вы не это ищете? — Лорри протянула ему коробочку.

Когда мужчина увидел безделушку, его глаза широко раскрылись. А затем губы искривились в усмешке и он издал странный звук.

— Мы… привязываемся к вещам, — медленно проговорил он. — Иногда слишком крепко. Я… делал это, чтобы не сдохнуть… Даже в том адском лагере это помогало мне не сойти с ума. Но… но теперь… всё. Теперь в этом нет нужды.

Он взял из рук Лорри перламутровую картинку.

Сжав её в руке, он даже немного выпрямился и, оглядевшись вокруг, увидел Лотту.

— Чего бы это ни стоило в этом безумном мире, — начал он, — моё имя Чарльз Дюпри, ваш вечный слуга, мэм. И если я ещё не окончательно потерял счёт дням, то сегодня у нас вроде как праздник.