Семь чудес

– Вот эти две картины кажутся мне наиболее интересными.

Антипатр приподнял кустистые седые брови.

– Да? И почему же? Опиши их!

Заставить ученика перечислять отдельные детали скульптуры или картины было обычным для учителей, и Антипатр часто давал мне такие упражнения, когда мы посещали храмы и святилища. Но в таверне такого еще не случалось.

– Хорошо, учитель. Каждая картина состоит из двух частей. На первой части слева у Фафхрда на коленях сидит прекрасная девушка, в платье в критском стиле, оставляющем ее груди совершенно обнаженными. Но на соседней части картины слева на коленях Фафхрда сидит огромная свинья. Поскольку на свинье столь же скудная одежда, как на девушке, похоже, мы должны решить, что девушка превратилась в свинью! На соответствующей картине с другой стороны от двери мы видим Серого Мышелова, совокупляющегося с другой красивой девушкой, а на соседней она превращается в гигантскую улитку. Что же это за легенда? Герои которой совокупляются со свиньями и улитками! И почему столь неприглядным изображениям отведено столь значительное место, так, чтобы их увидел любой посетитель таверны? Чудесная перспектива, увидеть такое, выходя из таверны с наполненным вином желудком и кружащейся головой!

– Эти картины заслуживают особого упоминания, – ответил Антипатр. – Потому что изображенное на них случилось именно здесь, в «Иглянке».

– Ты шутишь! Женщины превращающиеся в свиней и улиток, на этом самом месте?

– Это не подвергается сомнению. Свидетелем этому был мой дед.

– Да? Вы уверены в этом, но…

– Они стали жертвой проклятия, как понимаешь, Фафхрд и Серый Мышелов. Любая девушка, которую они обнимали, превращалась в их объятиях в омерзительное животное. Именно чтобы избавиться от этого проклятия, им пришлось отправиться в путешествие, в котором они сначала повстречались с Нингоблом Семиглазым, а потом, после многих испытаний, попали в Цитадель Тумана и сразились с могучим волшебником. Все это началось здесь, в «Иглянке», когда местная шлюха превратилась в свинью. А виновный в этом волшебник тоже был родом из Тира. Как ты думаешь, откуда он научился колдовству?

– Понятия не имею.

– По книгам, найденным им в частном собрании, здесь, в городе. Странные книги, которые их владелец просто называл Книгами Тайного Знания. Свитки самых разных времен, из разных мест, наполненные скрытым знанием, которое более нигде не найдешь. Мальчишкой я слышал, как дед шепотом о них рассказывал, но, когда я его спросил, как их прочесть, сказал мне, что они слишком опасны. Сказал, что уж лучше мне побольше Гомера читать.

– Как хорошо, что ты читал Гомера и стал поэтом.

– Да, прославленным поэтом, величайшим поэтом в мире, как считают некоторые, – сказал Антипатр и вздохнул. Среди множества добродетелей Антипатра скромность не значилась. – А, сколь другой могла бы стать моя жизнь, если бы мальчишкой я получил в руки Книги Тайного Знания! Говорят, что заключенную в них силу трудно даже представить. Не сила поэта завладевать вниманием слушателей, слышать их смех и видеть их воодушевление. Нет, сила волшебства, способная менять саму ткань реальности!

В своем путешествии мы уже имели дело с волшебством, столкнувшись с коринфской ведьмой. Поежившись от скверных воспоминаний от этой встречи, я допил вино из чаши.

Антипатр тоже допил свою чашу и снова послал служанку с вином. Никогда я не видел, чтобы он так лихо гулял.

– А теперь, по прошествии целой жизни, я вернулся в родной город, мудрее, чем я был раньше, более ловкий и хитрый, осмелюсь сказать. Более целеустремленный. Меньше боящийся.

– Боящийся чего?

– Книг Тайных Знаний! Неужели не понимаешь, Гордиан? Именно за этим мы и прибыли в Тир.

Я нахмурился.

– Я думал, Тир – остановка на пути из Родоса в Вавилон. Ну и, естественно, ваши родные места. Вполне понятно, что вы решили немного предаться воспоминаниям…

– О нет, Гордиан, мы здесь ради совершенно особенной цели. Мы прибыли в этот город, город Фафхрда и Серого Мышелова, героев моей юности. Их приключения были для меня всем, когда я был мальчишкой. А их величайшее приключение произошло тогда, когда они столкнулись лицом к лицу с волшебством, найденным в Книгах Тайного Знания – которые я надеюсь обрести наконец! Я уже предпринял шаги к тому, чтобы их приобрести. Завтра к этому времени… о, какая прелестная эта служанка!

Он протянул служанке пустую чашу. Может, я тоже уже выпил немало вина, но мне она показалась еще соблазнительнее? И улыбается очень приветливо.

Я отпил хороший глоток вина.

– Завтра к этому времени… что?

Антипатр улыбнулся.

– Еще увидишь. Вернее, не увидишь!

Он громко расхохотался, так странно, что я спешно допил чашу.

* * *

Следующим утром я проснулся в снятой нами на втором этаже «Иглянки» комнате с ужасным похмельем. Хуже пульсирующей головной боли была лишь трескотня Антипатра, который, похоже, прекрасно себя чувствовал, учитывая, сколько он вчера выпил.

– Вставай, Гордиан, вставай! Мы в Тире и должны сделать все, что намечено на эту короткую остановку.

– Короткую? – простонал я, накрывая голову подушкой. – Я думал, мы хоть немного задержимся… в этой чудесной тихой комнате…

– Ха! Как только я достигну своей цели, мы сразу же покинем Тир. Так что давай пока что посмотрим город.

Он отнял у меня подушку и согнал с ложа чуть ли не пинками.

Спустя час, немного поев и подышав свежим морским воздухом, я с Антипатром отправился на прогулку по городу. Город был не столь величественен, как некоторые из тех, что мы уже посетили, но это был один из старейших городов мира, с богатейшей историей. Именно мореплаватели Тира впервые прошли на своих кораблях дальше Геркулесовых Столпов (известных тогда под финикийским названием Столпов Мелькарта). Именно царица Дидона, правившая Тиром, основала Карфаген, когда-то на равных соперничавший с Римом. Карфагена уже не было, но Тир остался, правда, навсегда изменившись после завоевания города Александром Македонским.

– Город достался Александру островом, а оставил он его после себя полуостровом, – сказал Антипатр. По извилистым улочкам мы дошли до самой высокой точки города, и Антипатр показал на мощную дамбу из камней и земли, соединяющую остров с побережьем.

– Александр осадил крепость на острове не только с моря, но и с суши, выстроив насыпь, чтобы перевезти по нему огромный таран. У него ушло семь месяцев на то, чтобы поставить Тир на колени, но ему это удалось, и он устроил празднество по поводу победы вон там, в древнем храме Мелькарта. Так Тир стал частью греко-говорящего мира, переходя то под власть Селевкидов, то под Птолемеев Египетских. Но сорок лет назад Тир снова обрел независимость и начал чеканить свою монету – знаменитый тирский шекель. Стал независимым городом-государством и может остаться таковым, если избежит когтей Рима.

Это было уже не первое, на моей памяти, высказывание Антипатра против Рима.

Все по тем же извилистым улочкам мы спустились к набережной, на которой было многолюдно. Природа наградила Тир двумя естественными гаванями, на севере и на юге, и обе они были заполнены кораблями. На пристанях трудились моряки, купцы следили за рабами, разгружающими и загружающими корабли. Прибрежные таверны работали без устали, в том числе «Иглянка», располагавшаяся рядом с северной бухтой. Подальше от набережной находились мастерские красильщиков – на мощеных площадках, где мастеровые разворачивали для просушки влажную зеленую ткань. Если верить Антипатру, на ярком солнечном свете зеленый цвет должен был постепенно превратиться в пурпурный.