Семь дней Создателя

Ударник аккомпанировал её ходьбе — дзинь-дзинь-бум. Дама сверкнула очками от двери, а потом хлопнула ею, покинув помещение.

— Достала, — подвёл итог инциденту белобрысый паренёк с барабанными палочками.

— Что умеешь? — потребовали от меня. — Покажи.

Ломаться не стал — исполнил одну из самых популярных песен моей школьной юности, аккомпанируя на электрогитаре. Игра была виртуозна и голос безупречен. Не хвастаюсь — Билли помог.

— Класс! — выдохнул парень за синтезатором.

— Берёте к себе?

— А ты откуда?

— На практике, студент, — соврал, чтоб не смущать ребят.

— Оставайся, если нравится.

— Что поём-играем?

Следующие полчаса знакомился с репертуаром и не одобрил.

— Это называется: взвейтесь кострами синие ночи….

— Так сами что ль….

Увлеклись, а за спиной:

— Этот? Пусть остаётся.

— Тогда зачем здесь я?

Этот диалог, подкравшись к сцене, затеяли директор и сбежавшая певичка.

— А и, правда, — это уже я. — Римма Васильевна, позвольте мне на общественных началах поработать с ансамблем.

— Ребята готовят программу к выпускному вечеру.

— Уяснил.

— Ну, хорошо. Только никакой закордонщины.

— Но вы же не против классики?

На трёх струнах исполнил Бетховена "К Элизе".

— Замечательно, — Римма Васильевна закусила кончик дужки очков. — Такая пойдёт.

Приобняв певичку за плечи:

— А что, Ангелина Николаевна, дадим ребятам вольную?

И уходя, от двери:

— Алексей Владимирович, загляните ко мне вечерком.

Вечером в кабинете директора. Римма Васильевна:

— Прочла ваши наброски. Знаете…. Меня зацепило. У вас действительно свежий взгляд на тему, но чего-то не хватает, чуть-чуть.

— Вашей правки.

— А вы позволите?

— Буду рад.

— Знаете что, занимайтесь музыкой, а я вашей диссертацией.

— А кто защищаться будет?

— Вы, конечно.

— Кому кандидатская степень?

— Тоже вам.

— Не справедливо.

— Не суть важно, кто ордена носит, главное — врага перемочь.

— Это вы о чём?

— О Великой Отечественной.

Как я зауважал Римму Васильевну!

Но одного школьного ансамбля мне было мало. Заявился в детский дом, к директору.

— Хочу организовать для воспитанников секцию восточных единоборств.

— Только драчунов мне здесь не хватало, — сказал однорукий Иван Павлович, в простонародии Ванька-с-палкой.

— Ну, зачем же, культура айкидо — это, прежде всего, воспитание духа, способность противостоять своим слабостям. А защищать себя, свою семью должен уметь каждый мужчина.

— Война грянет, защитим, — директор детского дома потрогал пустующий рукав пиджака и поморщился.

— И без войны ситуаций хватает, — не сдавался я.

Ванька-с-палкой махнул рукой — обидно так махнул, почти в лицо:

— Отстань — нет у меня ни ставок, ни помещения.

Я сдержался:

— А подвал?

— Что подвал?

— Пустует.

— Там инвентарь хранится.

— Списанный.

— Ну, вот что….

— Иван Павлович, мы с ребятами отремонтируем помещение, соберём тренажёры…. А ставки мне не надо — на общественных началах.

Директор посмотрел исподлобья и сдался:

— Ну, хорошо…. Если денег просить не будете…. Да не вздумайте там курить, а то весь детдом спалите.

Вооружившись ключом, спустился в подвал. Пригоден он был разве только для съёмок ужастиков.

— И что ты здесь собираешься сотворить? — это Билли.

— Думал, осилим с ребятами.

— Знаешь, что такое подвальная болезнь?

— Просвети.

— Это из эпохи развитого социализма.

— Ладно, что предлагаешь?

— Увидишь.

…. Репетиция с ВИА в два пополудни, с утра я в детский дом.

Во дворе уже суетились строительные рабочие, разгружая с машин материал и перетаскивая в кузова хлам из подвала. Директор был мрачнее тучи:

— Это что за десант? Учтите — ни одной сметы не подпишу.

Я на всякий случай:

— Все оплачено, Иван Павлович.

И к Билли:

— Твои фокусы?

— А то.

— Ну, и?

— Всё честь по чести — заказчик, подрядчик.

— Кто инвестор?

— Ты.

— Не понял.

— Забыл, как миллиардами владел.

— И ты оттуда — сюда…. Такое возможно?

— Как видишь.

Директор до полудня сидел, запёршись в своём кабинете. Вышел, когда строители уехали на обед. Подсел ко мне в пустующую беседку.

— Что здесь творится?

— Не поверите, Иван Павлович, муки сердечные — влюбился в вашу воспитанницу и не знаю, чем привлечь внимание.

— Уж не в Седову ли? Докладывали мне. А знаешь, парень, что у неё сестра-близняшка есть? Не одна она на свете.

Мне ли не знать?

— А где она?

— Там, наверное, откуда Веронику к нам привезли.

— У вас должен адрес сохраниться. Вы мне дадите его?

— Дам, — он окинул взглядом двор, заставленный строительными материалами, и пальцем покружил — если из этого что-то получится, и мне ничего не будет.

…. Пора на репетицию, но мне хотелось увидеть Веронику. Вызвал такси, и шофёр томился в машине за воротами, прислушиваясь к стрекоту счётчика.

Подъехал автобус. Малышня сыпанула во двор. Следом ребята постарше. Выпускники. Вероника. Сделал вид, что увлечён беседой с прорабом. Жестикулировал, а сам во все глаза на предмет обожания. Идёт, с любопытством смотрит на штабеля с досками, бочки с краской…. Увидела меня, замедлила шаг.

Она любит меня, по крайней мере, не равнодушна. Это точно.