Семь дней в мае

Гендерсон уже развязывал шнурки на ботинках, когда Кларк закрыл за собой дверь спальни. Сенатор сбежал вниз через две ступеньки и позвонил Эстер Таунсенд в Белый дом.

— Сенатор! — Ему редко приходилось слышать такой возглас радости и облегчения. — Где вы?

— Дома, золотко, где и положено быть всем пай-мальчикам во время завтрака.

— Можете сейчас же приехать сюда? — спросила она, сразу переходя на серьезный тон. — У него большие неприятности, вы ему нужны.

— Еду, — ответил Кларк.

Он подъехал к Белому дому с тыльной стороны и поставил машину около большой магнолии у входа в приемную, расположенную на первом этаже. Часовые и полицейские Белого дома кивнули ему. Сенатору от Джорджии не нужно было предъявлять удостоверение: его здесь все знали в лицо. Он вошел в здание и в маленьком, отделанном ореховыми панелями лифте поднялся на второй этаж.

Лимен сидел в кабинете, склонившись над подносом с завтраком; когда Кларк, постучавшись, вошел в комнату, он быстро поднялся и в три шага пересек кабинет ему навстречу. Триммер, радостно виляя хвостом, обнюхивал брюки Кларка.

— Боже мой, как я рад тебя видеть, Рей! Я уж думал, ты вообще провалился в тартарары. — Он схватил Кларка за руку и стиснул ему плечо, словно желая убедиться, что это не призрак, а живой человек из плоти и крови.

Кларка поразил вид Лимена: серое лицо, под глазами мешки. В волосах, казалось, прибавилось седины, хотя потом Кларк понял, что Лимен просто пропустил обычную еженедельную стрижку. Пятидесятидвухлетний, еще моложавый мужчина, с которым Кларк расстался во вторник вечером, выглядел теперь почти стариком. Сенатор догадался, что его друг почти не спал.

— Я вернулся из пустыни, — сказал Кларк. — Это вам почище, чем Али-баба и сорок разбойников.

Кларк стоял в небрежной позе, держась рукой за высокую белую мраморную полку камина. Лимен уселся в кресло и нагнулся вперед, уперев локти в колени. Он выглядел вялым и изнуренным.

— Рей, — тихо сказал он, — ты, наверно, еще не знаешь. Поль Джирард погиб. Его самолет разбился по пути домой.

Кларк широко раскрытыми глазами смотрел на президента.

— Прости, Джорди, — тихо проговорил он, — я не знал.

Он опустился на диван против кресла Лимена. Президент снял очки и, держа их перед собой, пристально рассматривал, словно выискивал царапину на стеклах.

— Поль добился письменного заявления от Барнсуэлла. Он звонил мне перед отлетом и сказал об этом. И еще добавил, что Кейси был прав. Потом отправился в Мадрид и сел на трансокеанский лайнер, а тот врезался в гору.

Кларк не знал, что сказать. Лимен продолжал рассказывать о событиях, происшедших в среду и в четверг, в том числе о потрясающем сообщении Сола Либермена, словно забыв о присутствии друга. Его глаза блуждали по узорам ковра, лежащего на полу, руки безвольно повисли, из-под манжет высовывались запястья, пальцы нервно крутили очки. Когда он рассказывал о вчерашней перепалке с Тоддом в присутствии Кейси и Корвина, на его сгорбленные плечи лег отпечаток какой-то вины.

— С русскими я сумею договориться, но что касается того, другого дела, я не вижу выхода, Рей, — заключил он.

Кларк вспомнил то утро в Корее. Он снова почувствовал зуд в ладонях, как тогда, когда он отхлестал по щекам молодого Джордана Лимена. Он вложил в свои слова сердечность, которой в этот момент вовсе не испытывал.

— Брось, Джорди, — сказал он, — выход всегда есть. Но времени остается мало. Послушай, что я тебе скажу.

Кларк подробно рассказал о своих приключениях. По мере того как он говорил, росло его негодование.

— Мерзавцы, трижды мерзавцы, — выругался он, описав, как ему подсунули две бутылки виски.

Ему показалось, что и Лимена это тоже взбесило, и он продолжал рассказывать, как прошлой ночью Гендерсон двинул часового у ворот базы «У».

— Бродерик, наверно, уже вернулся на базу, — сказал Кларк, — и могу побиться об заклад, что Скотт, Прентис и вся эта сволочь уже собрались на тайное совещание или скоро соберутся. Теперь они знают, что нам все известно, и это нехорошо, Джорди. Меня тревожит одно: удастся ли им ускорить события?

— Прибывали ли еще транспортные самолеты прошлой ночью?

«Вот так, мой мальчик, — подумал Кларк. — Пора начать шевелить мозгами… Чуть побольше боевого духа — вот что нам сейчас нужно».

— Нет, — сказал он вслух, — кроме тех двенадцати больших реактивных самолетов, которые прибыли в среду ночью, больше ни один не садился. Но если остальные самолеты перебросят сегодня, может быть, им удастся на несколько часов ускорить события.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Лимен.

В кабинет вошел Кристофер Тодд, как всегда аккуратно одетый и с портфелем в руке, словно он собирался на заседание совета директоров. Министр слегка улыбнулся Лимену и чуть небрежно поклонился Кларку.

— А, блудный сын возвратился, — сказал он с некоторым холодком.

Кларк быстро повторил свой рассказ, пока президент, наполнив чашку, потягивал горячий кофе.

— Ну что ж, господин президент, — произнес Тодд, когда Кларк кончил свой рассказ, — надо немедленно сделать одно дело.

— Что именно, Крис?

— Позвонить Прентису. Посмотрим, что он скажет насчет ареста своего коллеги.

— Не раскроем ли мы свои карты?

— Они уже знают, что мы напали на след. Надо попытаться узнать, что они сейчас замышляют. Ваш звонок может вывести Прентиса из равновесия, и вы получите от него кое-какие сведения.

Лимен вызвал Прентиса по телефону, и, пока он говорил, двое других слушали. Президент начал твердым, почти резким тоном:

— Доброе утро, Фред, говорит президент. Я хотел бы услышать вашу версию телефонного разговора, который был у вас в среду с сенатором Кларком, находившимся в Нью-Мексико.

Кларк и Тодд слышали глубокий, размеренный голос Фредерика Прентиса, гудевший в телефонной трубке. Усталое лицо президента приняло суровое выражение.

«Он устал, устал, устал, — повторял про себя Кларк. — Но кто же из нас не устал?» Он налил себе чашку кофе, чтобы взбодриться.

— Откровенно говоря, я вам не верю, Фред, — сказал Лимен. — Не скажете ли вы мне, где сейчас находится полковник Бродерик? Похоже, что он стал заправским туристом.

Президент стал слушать, закусив нижнюю губу и покачивая головой.