Семь грехов куртизанки

Каллен пристыженно понурил голову.

— Я просто не хотел… этого, — сказал он. — Не хотел, чтобы ты узнала, что я подвел тебя, подвел детей.

— Послушайте, — обратился Мик к обоим, — вам со многим надо разобраться, но мое предложение по-прежнему в силе. Я скопил около пятнадцати тысяч, и они ваши. Оплатите закладные и счета.

Каллен покачал головой.

— Мы не можем этого сделать. Оставить тебя без копейки…

— Не оставите. — Мик усмехнулся про себя, прежде чем пускаться в объяснения, зная, что брат вполне может принять их за шутку. — Скоро у меня будет свое реалити-шоу.

Два раза сердце Мика стукнуло в тишине, а на третий Каллен разразился громовым:

— Ба-а-а!

Эмили шлепнула его по макушке.

— Ты чего? — Взгляд Каллена забегал между Эмили и Миком. — Он нас разыгрывает, Эм. — Каллен помолчал. — Так ведь?

Мик покачал головой.

— Шоу будет на канале «Компас». Я не планировал рассказывать вам о нем, пока дело не сделано и у меня на руках нет контракта на блок серий, но когда всплыла эта история с продажей паба…

Эмили и Каллен молча глазели на Мика.

— Я просто хочу сказать, не переживайте по поводу денег. Не продавайте паб.

Каллен вскочил со стула и чуть не сбил Эмили, торопясь к бару.

— Выпивка за мой счет! — закричал он всем, кто еще оставался в зале. — Мой братишка телезвезда!

Глава двадцать вторая

Следующим вечером Пайпер повернула на аллею, ведущую к кирпичному особняку в георгианском стиле с ионическими колоннами и крутой парадной лестницей, по-прежнему толком не понимая, зачем она здесь.

Сегодня после обеда Мик сунул под дверь ее рабочей комнаты таинственную записку, в которой просил встретиться с ним вечером в историческом гостевом доме Таун-Гейт, что в получасе езды на юг от Бостона.

Будучи послушной — и постоянно возбужденной — девочкой, Пайпер заехала домой покормить Мисс Мид, прихватила пару вещей для ночевки и сделала, как ее просили.

Она постучала в глянцевую черную дверь, с интересом заметив низкое веерообразное окно над входом, украшенное типичным для того периода каплевидным узором.

— Здравствуйте, здравствуйте!

Приятная пожилая женщина открыла дверь гостиницы, приглашая Пайпер в волшебный мир. Та широко распахнула глаза при виде исторически достоверного великолепия фойе с насыщенно-бордовыми полосатыми обоями в стиле эпохи Регентства, консольной железной лестницей, которая грациозным изгибом поднималась вверх, и разукрашенным в индокитайском стиле светильником над головой.

— Да, доктор Мэллой говорил, что вас заинтересует история дома, — с улыбкой проговорила женщина. Она протянула руку.

Нанетт Бенсон, хозяйка гостиницы.

— Пайпер Чейз-Пьерпонт.

Нанетт весело улыбнулась.

— Прошу, входите.

Когда хозяйка повела Пайпер на обзорную экскурсию по первому этажу, той приходилось бороться с желанием охать и ахать. Она ничего не могла с собой поделать — перед ней была классическая палладианская отделка. Девушка любовалась высокими узкими окнами и мраморным камином с колоннами. Потом увидела у стен шератоновские гостиные кресла из красного дерева с красными бархатными подушками и ножками в виде сабель — все это на фоне желтых лощеных ситцевых драпировок. Имелись даже такие тонкие декоративные штрихи интерьера, как стеклянный павлин на каминной полке, цветочные картины в рамках и серебряный поднос… Пайпер почти видела перед собой Ласточку, как та скользит по коридору и как за ней тянется треугольник подола ее юбок.

— Подозреваю, вы не хотите весь вечер разглядывать безделушки, — сказала Нанетт, поведя бровью. — Вот, возьмите мою карточку. — Она протянула Пайпер элегантную белую визитку и ключи. — Первая дверь слева на верхнем этаже. Этим вечером вы у меня единственные гости — будний день и все такое, так что не стесняйтесь гулять по дому. — Дама похлопала Пайпер по руке. — Приятного пребывания.

Немного смущенная и все еще изумленная красотой обстановки, которая ничем не уступала музейной, Пайпер спрятала карточку в карман, зажала ключ в руке и стала подниматься по лестнице. Она отперла замок, повернула медную ручку и распахнула дверь в… будуар Ласточки?

Сумка с вещами упала на пол. Пайпер услышала стук собственного сердца. Что Мик затеял?

Она вошла в небольшую гостиную, насыщенно-желтые стены которой мерцали в пламени свечей. Взгляд сразу же упал на роскошную кушетку в центре комнаты с изогнутыми ручками из позолоченного дерева и голубой в золотистую полоску шелковой обивкой. Рядом был внушительных размеров круглый стол красного дерева, украшенный цветами и подносом с фруктами, сырами и ломтями хлеба. Картину дополняла бутылка красного вина, уже откупоренного и выдыхающего свой аромат в комнату. Пайпер заметила два бокала для вина. Две тарелки.

У нее закружилась голова.

И одного мужчину.

Она чуть не упала в обморок при виде его. Похоть и тревога в равной мере захлестнули ее.

Он стоял, навалившись на косяк, в дверях примыкающей к комнате спальни. Темные кудри обрамляли его лицо, на губах играла лукавая улыбка. Книзу от пояса он был одет в облегающие нанковые брюки и черные ботфорты. Сверху его наряд состоял из расстегнутого жилета, белой льняной рубашки свободного покроя, открытой до рельефного живота, и болтающегося на шее галстука.

Но больше всего девушку потрясла черная атласная маска, закрывавшая его лицо от ноздрей до лба.

Сударь?

Мужчина в маске сделал три шага ей навстречу. Пайпер видела, как при каждом движении сильные мускулы его бедер сжимаются и разжимаются, волнуя края живота. Она была заворожена его мужской красотой, но сбита с толку.

Цепляясь за тот факт, что она не рехнулась и этот шикарный мужчина не кто иной, как Мик Мэллой, Пайпер задавалась единственным вопросом: как он узнал? Не потому ли страницы лежали в другом порядке? Стоит ли злиться на Мика за то, что он шарил у нее в кабинете?

О боже, нет! Он видел все мои пометки!

Сгорая от стыда, девушка попятилась к выходу.

— Нет-нет.

Ее схватили за руку. Пайпер уставилась в кобальтово-синие глаза, сверкавшие под маской.

— Сегодня ты моя.

Она горько усмехнулась и попыталась вырваться. В ответ ее прижали к груди.

— Не сердись, — проговорил он тихим, хриплым голосом, проводя губами по ее щеке, от скулы к шее. — Все это для тебя, Пайпер. Если тебе не понравится, мы прекратим. Но сегодня все для твоего наслаждения, для твоих фантазий.