Семь кругов адского рая

На главных улицах плечом к плечу ютилось множество витрин продовольственных и хозяйственных магазинчиков, деликатно пропуская между собой здания детских садов, школ, ресторанов, нескольких больниц и других госструктур, характерных в любом городе. От Центральной улицы до торгового квартала по мостовой через узкую, но глубокую реку Беглянку можно было попасть в зелёную парковую зону. Там за пожелтевшими верхушками деревьев выглядывало колесо обозрения и несколько других аттракционов. Обогнув парк или пройдя сквозь его тенистую аллею из микса дубовых и кленовых деревьев, взору открывался потрясающий вид на гладь озера. Раньше, когда о парке вовсе не задумывались в верхних кругах мэрии, озеро веяло чистотой и девственной непорочностью. Красоты водоёма, сокрытого в лесном массиве, сложно передать словами. Сидя на берегу возле камышей, можно насладиться успокаивающей тишиной. И только дикие утки и цапли, опускаясь на водную поверхность, не бояться нарушить ее величественного безмолвия. Потому давным давно эти места нарекли Тихими Заводями.

Со временем люди облюбовали живописное место, и заводи тихими назвать было трудно. Всё чаще здесь можно встретить кучки отдыхающих горожан. Они приходили сюда с палатками, покрывалами и ручной кладью для пикника, чтобы жадно впитать тёплые лучи солнца и вдоволь насладиться сюжетом, как сквозь чистые пласты воды мелькают косяки маленьких рыб.

На другом берегу озера, где людей сновало значительно меньше, сонливо уставились на Тихие Заводи с десяток заселенных коттеджей и новостроек. Семья Соколовых участком на Заводях владела давно. Андрею Ивановичу дом и сад с несколькими сотками земли достались по наследству от отца. Каждое утро Андрей Иванович уединялся в тени садовых деревьев и, вдыхая свежий утренний воздух, наслаждался прекрасной погодой. Это утро не было исключением.

Дурманящий запах аппетитного завтрака разнесся по всему дому. Любовь Петровна готовила для мужа яичницу с помидором и беконом. Андрей Иванович уже сидел в кресло-качалке в саду, увлеченно листая утреннюю газету. Неугомонные утки то и дело отрывали его от любимого занятия весёлым кряканьем. В те моменты он размышлял на темы, которые предпочитал обдумывать в одиночку.

С Любовь Петровной они были полной противоположностью, словно огонь и вода, крик и тишина. Любовь Петровна обладала мягким складом характера, всегда старалась избегать ссор и имела безграничный запас ангельского терпения. Этим качеством сын очень походил на мать, однако, Ник унаследовал некую часть и от отца: спесивое упрямство.

Любовь Петровна убедилась, что Андрей Иванович спокойно читает газету и набрала Никите, ожидая услышать в трубке бодрое «алло».

– Доброе утро, мам. – послышался тенор сына, явно не имеющий ничего общего с бодростью. – Который час?

– Ники, ты что ещё спишь? Уже 9 утра.

– Только не это! Я снова проспал. Позже позвоню, мам!

По ту сторону линии послышался треск от положенной трубки, и длинные гудки разрывали телефон своей монотонностью.

Любовь Петровна улыбнулась. Частенько в школьные годы приходилось будить его в два захода. Никита давно не мальчик, а привычки остались прежними.

Андрей Иванович все также сидел спиной, погруженный в чтение. Она разложила завтрак по тарелкам и понесла в сад.

Глава 6.

«Утро добрым не бывает!» – мелькало в голове Никиты, когда тот бежал по ступеням офиса в кабинет. Рабочий день пролетел на одном дыхании. В перерыве на обед половина сотрудников приступала к смачному поеданию домашней пищи из контейнеров; другая половина покинула офис, как тараканы, разбегаясь по близлежащим заведениям общепита.

Ник решил воспользоваться временем обеда с пользой и отправился в салон красоты, указанный на визитке. «У Маргарет» он провел настоящее расследование с допросами всех работников подряд. Но никто из персонала салона по описанию внешних данных сбежавшей красотки не признал в ней ни клиентку, ни работающего там специалиста.

Он расстроено поплелся к машине. Нежный образ черноглазой нимфы пульсировал в голове, не давая покоя. На улице стоял теплый день, но ему стало дурно и зябко. Казалось, наступила беспросветная тьма и холод, которому нет ни конца, ни края. Разочарование, безысходность, обида на себя за бездействие в момент столкновения – все эти чувства сплотились в нем и бичевали ноющее сердце.

Он сел в машину и от непомерной досады ударил кулаком по рулю. Ему потребовалась несколько минут, чтоб усмирить бушующий вулкан чувств. Предупредив на работе, что якобы задержится на новом объекте, он повернул ключ зажигания. Шины колес засвистели по асфальту, и черный «конь» во весь опор помчался в сторону Тихих заводей. Растроганной душе хотелось тишины, чтоб обдумать план дальнейших действий, а зеленая лужайка перед озером – лучшее место для подобной цели.

На ближайшем светофоре загорелся красный, и Ник набрал номер матери.

– Ники, ты во время! Приезжай на пикник. Отец уехал с Кончаловскими в горы и вернётся поздно.

Ласковый голос матери внёс гармонии в душевное состояние. Спустя 20 минут Ник был на месте. Он помог матери сложить готовые блюда для пикника в плетенную корзину, и они побрели в сторону парка по выкошенной лужайке.

– Как странно устроен мир, сынок. Когда ты был маленьким, ты мне всё рассказывал. Возьми хотя бы тот случай с отцовским патроном. Помнишь? Ты спрятал его за домом, а Андрей грозно кричал, что непременно накажет всех виновных в краже…Ведь он до сих пор не знает наверняка, чьи ручонки рылись в его кабинете.

Ник мягко улыбнулся, припоминая неистовый страх перед отцом. В те годы он дико боялся поступить наперекор ему.

– Мам, не люблю, когда ходишь вокруг да около. Скажи сразу, что ты хочешь узнать?

Любовь Петровна проникновенно взглянула на сына.

– Ты собираешься жениться, а я в полнейшем неведении, кто твоя невеста. Почему ты не привезешь её к нам? Не спорю, твоя мать уже не такая красавица, как раньше, но один вечер стыда ты сумеешь пережить.

Ник беззаботно рассмеялся.

– Мам, ты же знаешь, что ты самая красивая и добрая женщина на всем белом свете.

– Тогда в чем причина? Ты больше не доверяешь мне?

– Как раз-таки доверяю, поэтому не привожу. Меня мучают сомнения.

– Позволь узнать какие? Возможно, я сумею облегчить твою голову.

Ник молчал. Ему безумно хотелось поделиться, но вовсе не рассказом об Эле. Мутные думы о незнакомке перевернули его душу вверх дном.

Любовь Петровна внимательно глядела на сына.

– Знаешь, родной, я не в праве вторгаться в твою личную жизнь. Ты у меня взрослый рассудительный мужчина. Только знай одну маленькую истину, сынок: порой испытания, дарованные нам с неба, по незнанию мы проклинаем. Но лишь благодаря этим испытаниям посреди полного мрака можно увидеть божественный свет счастья…

На щеках Ника заиграли очаровательные ямочки. Он приобнял мать и сделал глубокий вдох. Свежий озерный воздух проник через лёгкие, успокаивая натянутые нервы. Ему показалось, будто невидимая сила подхватила и унесла его падающее тело подальше от бездны разочарования.

Они расположились на противоположном берегу от дома, чтобы не попасться на глаза отцу в случае его внезапного возвращения раньше обещанного времени. Большой хлопковый плед с каждой минутой всё больше напоминал скатерть-самобранку. Долгие разговоры по душам о работе, галерее, о Соне, которую Ник не видел больше месяца, перенесли их в иной мир. Никого не замечая, словно прошлое обернулось настоящим, и точно не существовало стены между сыном и отцом, мешающей как раньше просиживать вечера напролёт за чашкой чая с шарлоткой; мать и сын болтали, уплетая тёплые закуски. Погода создала им необходимые условия для отдыха. Вода блестела от купающихся в ней лучах яркого солнца; утки восторженно хлопали крыльями и виляли хвостиками. Точно возомнив себя гвоздем программы на цирковом манеже, они развлекали детишек, которые с визгом кидали в воду кусочки белого хлеба. Высокие деревья шумели в такт происходящему, создавая тихий фон для бродячих артистов.