Семь миров: Импульс

Свет резко погас. Зажглось привычное освещение. Зал рукоплескал, а маленький Ёнк не мог даже пошевелиться от чувств. По его щекам текли слезы. Он забыл о собственном желании уйти раньше остальных, забыл о себе и о других, он был потрясен настолько, что не помнил собственного имени. История Сюйцы изменила его представление о мире и о жизни в этом мире.

Он понял одну простую истину: человек способен достичь всего, чего пожелает, если будет много трудиться и работать над собой, главное при этом быть сильным и не сдаваться. Он последним встал с кресла и медленно побрел к выходу. Его давно заметили и уже поджидали на улице, но это нисколько не страшило его, напротив, он будто бы хотел этого.

— Что ты здесь делаешь, Недоносок? — послышалась фраза из-за спины. Затем последовал болезненный удар в лопатку и одновременно с ним толчок в плечо. Привычной реакцией Ёнка было бы опустить голову и постараться как можно скорее убежать, но только не теперь, не в этот вечер и никогда больше.

Ёнк развернулся, перед ним стояло двое мальчишек. Изо всей силы он толкнул одного из них в ответ. Раздался хохот. Темная фигура сзади прыгнула на него и повалила на металл. Ёнк барахтался, пытался отбиваться, но он был слишком слаб, а единственным его оружием были зубы. Укусив одного за голень, он нарвался на сильный удар по лицу. Почувствовав на губах вкус крови, он вспыхнул гневом и запрыгнул на обидчика сверху. Ёнк вцепился зубами ему в щеку, параллельно пытаясь выдернуть пряди волос из его головы, при этом истошно рыча.

Маленького, сошедшего с ума Ёнка долго пытались оттащить от растерявшегося более крупного паренька. Ёнк оказался на удивление цепким и настырным. Его били, но он не чувствовал боли, к которой привык за годы жизни, огрызался, как зверь, царапался, визжал, плевался кровью в тех, кто пытался подойти к нему. Что-то демоническое проскальзывало в его взгляде. Он пугал тем, что, стоя с разбитым носом, раскроенным коленом, вывихнутыми пальцами, в изодранном комбинезоне, ни на секунду не показал страха, смотрел прямо и словно жаждал ударов.

— Уходим! Он какой-то псих! — послышалось от кого-то из ребят.

Свора развернулась к нему спиной и постепенно скрылась из вида за сферическими домами. Подобное зрелище маленький пациф наблюдал впервые, обычно это он был тем, кто убегал.

Это была первая победа Ёнка, странная, незначительная, ценой истерзанного тела, но все же победа, и прежде всего победа над собой. Никогда после Ёнк не позволял себя унижать, отвечал на агрессию агрессией, на хамство — хамством, на удар — ударом в ответ. Придя домой поздно ночью, смыв с тела кровь, выстирав одежду руками с вывихнутыми пальцами, он принял решение изменить свою судьбу.

Оценив небывалую важность физической силы, он стал тренироваться, не жалея себя. Просыпаясь раньше всех в своем звене, он совершал по девять беговых кругов по эстакадам, постепенно увеличивая нагрузку, перепрыгивая через перила мостов, подтягиваясь на канатах. Обязанностью Ёнка была уборка одного из жилых районов, на что он и тратил свои дни, но по утрам и вечерам полностью отдавался работе над своим несовершенным телом.

Вдали от дома, на территории заброшенной стройки, Ёнк часами висел на перекладинах, искусственно вытягивая свои кости и позвоночник, мечтая добрать недостающего роста. Маленький пациф смастерил себе тренажеры, натаскав со свалки пружин, металлических пластин и веревок, оборудовав себе «секретную базу Ёнка». Впервые он пожал плоды своих усилий, когда увидел, как его старший брат Шу, забавы ради ударив его в живот, скорчился от боли, повредив руку о стальные мышцы значительно подросшего младшего братца. Недоуменное и обескураженное лицо брата было лучшей наградой для Ёнка.

К следующему большому открытию юный пациф пришел спустя два года после заветного спектакля, когда самые старшие дети семьи Сус, братья-близнецы Амо и Кло, завершили образовательный этап в корпусе, к обучению в котором Ёнк не был допущен, и покинули семью. Тот, что учился усердней и получил фарфоровую статуэтку, отправился на службу ремонтником космической техники на военную базу спутника «Н-один», тот, который был попроще и много спал, остался в родном звене работать на сборке на заводе.

Тогда Ёнк сделал для себя простой вывод: единственный способ покинуть ненавистное звено — это учиться, да так, чтобы тебя захотели взять наверх. Эта мысль поставила юного мечтателя в тупик, в школу его не брали, он отстал от пригодных для обучения сверстников года на три, и единственным его предназначением была очистка канализационных систем, в лучшем случае полировка деталей на заводе. Осознав это, Ёнк сбежал из дома, проплакал на своей секретной базе всю ночь, после чего успокоился и принял окончательное и безоговорочное решение получить знания вопреки всему. Вернувшись домой на утро, он решил воспользоваться материалами своих старших братьев. Но погрузившись в виртуальную библиотеку, осознал, что без посторонней помощи не сможет разобрать ни слова. Единственным выходом был брат Шу, другие бы просто не стали его слушать.

— Научи меня читать, что это за знаки? — пытал он брата.

— Отстань! — отмахивался Шу. — Тебе зачем, Недоносок?

Ёнк осаждал брата несколько дней, после чего понял, что договориться по-хорошему не получится и за знания придется платить ценой физических усилий.

— Я буду делать за тебя твою вечернюю работу, только прошу, научи!

Шу приподнял одну бровь и, почуяв выгоду, охотно согласился. Время, затрачиваемое на обучение Недоноска, было втрое короче, чем то, которое он тратил бы на работу. К тому же сидеть и болтать было куда проще, чем таскать металлические трубы на стройке.

— Идет!

Обучение шло интенсивно. Ёнк с жадностью впитывал все, что говорил ему брат, терзая упрямца вопросами, зачастую вытаскивая информацию силой. Если Шу не находил, что ответить, маленький Ёнк заставлял его выспрашивать недостающие знания у учителя, чем ненароком являл брата в выгодном свете.

Совсем скоро Ёнк научился бегло читать и многое был способен узнать сам. Схемы, системы, числа, разрезы космических кораблей, устройства двигателей проносились у него перед глазами даже в снах. Руки пацифа горели, и многое из того, что он видел на чертежах, он стал пытаться воплощать в материале, убегая по ночам на свою подпольную базу и стаскивая туда весь попадающийся под руки хлам, среди которого были и инструменты. Ёнк научился довольствоваться коротким сном, зависал над собственноручно выпиленными и спаянными деталями ночи напролет до тех пор, пока кровь не начинала капать из носа от напряжения и однообразного положения.

Металл привлекал Ёнка своей структурой. Прочность и сила, которую он собой олицетворял, вдохновляла его. Он ассоциировал себя с ним. Безграничные возможности металла дарили Ёнку свободу. В его руках он мог принять любую форму, вытянуться в толщину волоса или каната, согнуться, расплавиться или превратиться в камень.

Постепенно из числа ненавистных сыновей он попал в число любимчиков, заставив семью уважать себя. Половина оборудования кухни была выполнена его руками, да так, что все завидовали рабыне Сус. Он перевел большую часть домашней работы из ручной в механическую, чем сильно помог своей матери. При этом Ёнк был ершист и на дух не переносил похвалу, словно опасаясь её. Комнату, в которой он жил со своими братьями, с общего разрешения он переделал под кабину космического корабля, в точности скопировав интерьер, да так, что внутри все работало: выдвижные ящики, подвижные панели, был даже иллюминатор со встроенным внутрь экраном, показывающим в записи космические дали. Засыпая каждую ночь, он мечтал, что когда-нибудь пройдёт сквозь магический тоннель.

Вскоре стройку, где была запрятана база Ёнка, возобновили, и с разрешения матери он перенес мастерскую в дом. Про увлечения мальчика стало известно в городе. Бывали случаи, когда ему приходилось выходить работать на завод в помощь брату-близнецу Кло. А вот от Амо слышно ничего не было. Да это и не удивляло Ёнка. В его представлении вырвавшийся из низов брат не хотел даже вспоминать о них. Ёнк по-прежнему хотел учиться вместе с остальными, но после стольких пропущенных лет это казалось невозможным, хотя развитием своим он давно обогнал сверстников. Отсутствие официального образования сильно терзало его и казалось несправедливым. Долгое время отставая в физическом развитии, он все же добрал недостающего роста и веса, а значит, теперь преград не было никаких, помочь мог только случай.