Семь миров: Импульс

В школе мастеров был объявлен конкурс на создание нового вида летательного аппарата. Рассматривались любые идей, даже самые фантастические, например, на тему альтернативных видов топлива, принципиально новых двигателей и систем жизнеобеспечения внутри судна. Нужно было представить чертежи и макеты в материале. Эту новость Ёнку сообщил Шу. Юный пациф отреагировал эмоционально, незамедлительно приступив к работе. Ограничений по поводу того, что принимать участие мог только ученик, не было, и это развязало ему руки.

Идея новой машины давно созрела в его голове. Его аппарат имел форму неглубокой чаши и работал на водороде, которого на Пацифе было в избытке, а реального применения придумано не было. Взяв отпуск на всех трех работах, на которых он числился, Ёнк засел над чертежами и макетом. Не выходя из своей мастерской месяц, периодически пугая окружающих взрывами и едкими запахами, Ёнк создал свою машину и представил её к рассмотрению комиссии.

День подведения итогов близился, и Ёнк сильно нервничал, искренне переживая за свое детище. «Что, если они не поймут? Что, если не оценят?» Ёнк сидел в зале на объявлении итогов, кусая губы и непрестанно перекидывая ногу на ногу. Облаченный в чуть великоватый ему черный парадный костюм, имеющийся в семье Сус в единственном экземпляре, он выглядел очень взволнованно.

Нет, первую премию он не получил, но ведь это не так страшно, учитывая, что ему дали вторую. Болезненному мальчику-самоучке, обреченному на безграмотность, дали вторую премию, выбрав из сотни участников, прошедших серьёзную подготовку в школах, консультирующихся с учителями и профессорами. Рабыня Сус, не ожидавшая от своего несчастного одиннадцатого дитя такого подарка, не могла сдержать слез, громко всхлипывала на весь зал. Ёнку дали упаковку алмазной крошки и призвали на трибуну рассказать о своем творении, продемонстрировав в действии. Ёнк заметно нервничал, но говорил складно и необычайно живо, с присущим всем изобретателям чувством фанатизма. Когда он закончил, зал ему аплодировал, и от эмоций Ёнк чуть было не потерял сознание.

— Какую школу вы окончили? — задал вопрос улыбающийся мужчина, сидящий за столом среди членов комиссий.

Ёнк растерялся, почувствовав, как колотится его сердце. Тишина и сотни вопросительных глаз были обращены к нему.

— Я не обучался в школе, — тихо ответил Ёнк, опустив глаза.

По залу прошел легкий гул.

— Простите? — удивленно переспросил мужчина, приподняв бровь.

— Меня не допустили до занятий из-за здоровья. Я учился у брата, — поспешил оправдаться Ёнк.

— Ваш брат — хороший учитель!

Ёнк вздохнул и хотел было уже уйти, но мужчина внимательно посмотрел в листок с данными Ёнка и остановил его жестом.

— Согласно вашему возрасту, вы бы сейчас финишировали с обучением на последнем двенадцатом этапе.

Ёнк кивнул.

— Так вот, — мужчина, закивав, обратился к коллегам, — думаю, столь талантливый юноша должен учиться и развивать свое мастерство дальше, — сказал он им, а затем залу. — Мое решение такое: если вы, Сус Сано, выдержите переводной экзамен на двенадцатый круг, то получите возможность пройти там обучение и получить диплом мастера.

Новость ошеломила Ёнка. Он поспешно кивнул, выразив господину свою благодарность. Затем, не помня себя, вернулся в зал.

В ту ночь подросток не спал от чрезмерного нервного возбуждения. Страх, что он не справится с экзаменом, закрался глубоко в его сердце и выжигал изнутри. Знаний в его голове было достаточно, разве что они не были систематизированы, и ему предстояло много работы. Оставался ровно один пацифский месяц. Ни на одной из своих прежних работ Ёнк более не показывался. Отдавшись полностью подготовке, он умолял родных по возможности не беспокоить его.

Усилия Ёнка не пропали даром, он получил ответ.

— Ну что там? — кричал Шу.

— Уже известно? — раздвигая двери в космическую комнату, спрашивала рабыня Сус.

«Зачислен на двенадцатый этап обучения, в школу мастеров имени Аматеро».

Эта короткая, но содержательная фраза привела пацифа в эйфорию. Откинувшись на полке, вытянув ноги, прижав руки к груди, он почувствовал, как слезы порываются брызнуть из его глаз. Школа Аматеро была пределом мечтаний для Ёнка. Она по праву была признана лучшим образовательным учреждением его последнего звена. Девяносто процентов её выпускников ежегодно отправлялись на служение в военный штаб, а значит, шанс появлялся и у него. Главным преимуществом школы перед остальными был особый отсек по изучению инопланетных технологий. Иными словами, для учеников этой школы расширялся диапазон: помимо родной пацифской техники можно было освоить тулонскую, крамскую, ионскую, мурийскую, гинейскую и оилскую системы. Причем обучение происходило на примерах реальных объектов — подлинных вражеских кораблей и приборов связи, завезенных на Пацифу из других миров. В основном это были военные трофеи или приборы, изъятые у пленных. Именно они интересовали Ёнка более остального. Он давно порывался узнать что-либо об инопланетных машинах, но информация строго охранялась, а выудить что-либо из-под полы было непросто. Но теперь двери секретных знаний сами открывались перед ним. По правилам, ученик мог брать только две отрасли, не более, тулонскую и оилскую, например, или гинейскую и мурийскую, за остальное пришлось бы платить.

Ёнк об этом хорошо знал и был готов пойти до конца. Оплатить первый круг комплексного обучения помогла полученная месяцем ранее премия. Ёнк «вгрызался» в каждый винт науки, цеплялся за любую мелочь. Мышление вражеских народов его поражало. Техника каждого из миров имела свои характерные признаки и принципиально отличалась от их мира. Изучая приборы и летательные аппараты врагов, Ёнк впитывал не только их ремесло, но и мировоззрение. Крамы, мастера выращивать кристаллы, по праву признанные самыми сложными в освоении, например, показались ему поверхностными и самонадеянными, слишком многое у них полагалось на случай, никакой серьезной страховки. К тулонцам же Ёнк проникся большим уважением, каждая система их кораблей имела запаску. Вырубилась одна, тут же срабатывает другая. Ионская техника показалась ему слишком надуманной, чересчур много деталей и зачастую неразумная растрата энергии. Чучела мурийских скатов долгое время пугали Ёнка, заставляя обходить их стороной. Но Ёнк нашел в себе силы изучить и их тоже. Разбираться в устройстве живого существа, способного обитать в условиях открытого космоса, перевозя внутри себя людей, руководствуясь неосязаемыми инстинктами, казалось, невообразимо трудно. Любая биологическая система всегда намного сложнее искусственной, с этим Ёнк не мог не согласиться, лишний раз восхищаясь создателем всего живого.

Справиться с финансовыми трудностями, возникшими на втором этапе обучения, Ёнку помог уже начавший работать брат Шу. Скрипя и ворча, он все же оплатил дополнительные уроки младшего брата-недоноска, и в том, что касается учебы, проблем не было, не ладилось другое — общение с людьми. Ёнк был замкнут и колюч, большинство просто-напросто боялись к нему подойти. Сам он первым на контакт никогда не шел. Оставляя впечатление грубияна, циничного и расчетливого, он отпугивал от себя даже тех, с кем не прочь был и дружить. Мало кто знал о том, что причиной всему были комплексы человека, с детства привыкшего огрызаться и бояться людей, всем казалось, что его поведение отдает высокомерием, связанным с головокружительными успехами в учебе.

Пройдя все этапы, Ёнк вышел на финишную прямую. Его ожидала серия выпускных экзаменов, а после распределения по отсекам Ёнк жаждал оказаться на внешних орбитах, в команде быстрого реагирования. Для этого у него было все: прекрасные рекомендации педагогов, диплом, хорошая физическая подготовка, практические навыки и самое главное — безумное желание служить своему миру. Его заявление было принято в числе первых.

С напускным равнодушием и тихой грустью глубоко внутри себя он собирал чемодан. Аккуратно положив во внутреннюю подкладку старый потрепанный билет с заветного спектакля о Сюйцы, заполнив кубическое пространство простой дешевой одеждой, осмотрев свою комнату, он почувствовал, что больше никогда сюда не вернется. Столкнувшись с сонными глазами брата Шу, вставшего в такую рань, чтобы проводить его, он заметил в них тоску.

— Не стоит, я могу добраться сам, — произнес Ёнк, заподозрив, что брат намерен довести его до терминала.

— Позволь, я сам решу за себя, Недоносок! — как всегда громко и скороговоркой ответил Шу, забрав из руки Ёнка чемодан.

Ёнк опустил глаза и проследовал за братом. На кухне суетилась мать. Рабыня Сус выглянула в коридор и, схватив со стола еще теплый сверток, подбежала к сыну.

— Поешь в дороге, — тихо произнесла она и, не сдержавшись, громко зарыдала.

«Всему виной Амо, — с досадой подумал Ёнк. — Уехав, он ни разу не написал и не позвонил. Вот и со мной будет так же, думает она».