Семь Нагибов на версту часть 6

Наконец навигатор приказал снизить скорость, если я не хочу улететь куда-то далеко.

Клифтон — пригород Йорка. Во времена Римской империи дорога, проходившая через Клифтон, вела к римской крепости в Йорке с северо-запада и направлялась к переправе через реку. Вторая дорога, которая выходила из крепости через северо-западные ворота, в конечном итоге соединялась с первой.

И вот возле первой я и приземлился, оказавшись среди небольших домов по виду постройки века эдак восемнадцатого. Биение жизни сразу показало мне живых людей, коих оказалось совсем немного. И в основном они расположились на окраине, как раз рядом со мной. Были они прислужниками демонов на добровольных началах или жили в счастливом неведении, я не знал и знать не хотел. Мне надо было переправить сюда своих, а для этого нужно помещение, чтобы не сильно светить эфиром. Все-таки в стенах дома его проще экранировать, потому как замкнутое пространство само по себе чуть гасило всплески.

Определив, в каком именно строении находится только один человек, я едва заметной тенью скользнул по дороге, потом перемахнул через низкий забор. Осторожный стук в дверь, кряхтящий, возмущенный крик, и вот она раскрывается. На меня уставился, подслеповато щуря глаза, древний старик.

Неожиданно его рука резко выпрямилась, и он, цапнув меня за воротник, втащил внутрь. Потом высунулся, огляделся и тщательно запер дверь на все замки. Я стоял и наблюдал за ним, не скрывая любопытства. Это вообще чего сейчас было?

— Проходи, чего застыл-то? — дед, тяжело опираясь на трость, пошел вглубь дома, ну а я за ним.

Небольшая комната, в которой жарко горел камин, два потертых кресла перед ним. Старик устало присел в одно и жестом пригласил меня сесть в другое. Я сел — любопытно же.

Тот тяжело вздохнул и молча уставился на меня своими бесцветными глазами, в которых отражалось пламя камина. Воистину жуткое зрелище. Был он стар — прям очень. Лет девяносто точно навскидку бы дал. Худое, можно сказать, даже высохшее тело, костлявое, морщинистое лицо, редкая седая борода, глубоко посаженные глаза. Рука, сжимавшая трость, была настолько сильно обтянута кожей, что явно виднелись кости.

Я изучал его, а он меня. Долгие пять минут мы просидели в абсолютной тишине, нарушаемой лишь легким треском дров. Наконец он сделал глубокий вздох, чуть собрался…

— Ты кто? — спросил он, не сводя с меня взгляда.

— Благородные люди, начиная беседу, всегда представляются первыми, -ответил я, невольно скосив глаза на очень старый портрет, висевший над камином. На нем был изображен мужчина в строгом мундире, с графским знаком на груди.

— Благородные… — с издёвкой в голосе протянул он. — Что может знать мальчишка из России о благородстве?

— Откуда вы знаете, что я оттуда?

— Я стар, но не слеп. И отчетливо слышу, что английский для тебя не родной язык. Характерный акцент для северных варваров. Но суть не в этом — мои глаза видят у тебя на пальце родовой перстень с гербом. Неужели у вас опять зародилась монархия?

— У нас, — это слово я выделил, — не зародилась, а всегда и была. И чтобы развеять все сомнения, позвольте представиться — граф Ямир Ярославович Нагибин.

Встав, я, как и положено по этикету, отвесил небольшой поклон.

— Надо же, не врешь, — удивился он. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу подобное. Но где же мои манеры — лорд Стен Анванли Четвертый, к вашим услугам, — тяжело привстав, он сделал такой же поклон. — Чаю, граф?

— Пожалуй, пока откажусь. Я несколько стеснен во времени, лорд, поэтому хотелось бы побыстрей завершить нашу, несомненно приятную беседу.

— Завершить, — закашлялся он смехом. — Так она еще и не началась. Кто ты такой, мы уже выяснили, но вопрос — что ты тут делаешь, остался открытым.

— Турист я. Вот, приехал на вас посмотреть, да себя показать.

— Турист, говоришь? И откуда ты взялся? Я вашего брата, если память мне не изменяет, лет пятьдесят в этих краях не видел.

— Что? Совсем нет достопримечательностей, что не ездят?

— Да как же не быть-то? Есть, конечно. Но они больше на местных, так сказать, расчитанны.

— А поподробней? — подобрался я.

— Ну есть, например, ратуша семнадцатого века. Правда, закрыта она уже лет сорок как, но снаружи вполне себе симпатично смотрится. Или вот дом мэра — тоже монументальное здание. Пустое, как сам понимаешь. Или вот городская тюрьма…

— Пустая?

— Ваша проницательность делает вам честь, граф. Конечно же, пустая.

— А есть ли в округе не пустые достопримечательности?

— Ну как же не быть? Есть и такие, конечно. У меня даже карта припасена с отметками.

Кряхтя, дед встал, вышел в соседнюю комнату. Там что-то зашуршало, упало с грохотом, послышался тихий мат, и вот он вернулся, держа в руках небольшой тубус. Открыв его, он вытащил туго свернутый лист, на котором была подробная карта Йорка, испещренная разными знаками.

— Вот смотри, — он ткнул худым пальцем в крестик, — это Йоркский собор. Там всегда находится куча народа. Но соваться туда не советую.

— Почему?

— Кто туда пошел, обратно уже не вернулся. Дальше Церковь Святой Троицы — святости в ней ни на пенни, а проблем собрать на тысячу фунтов сможешь. Музей Замка — раньше было весело. Теперь оттуда постоянно слышны вопли ужаса. Или вот — Замок Говарда, со всеми его подземельями. Это, так сказать, центр Клифтона. Там жуть жуткая и очень много странностей. Еще есть музей шоколада, завод по производству какао, центр викингского Йорвика, — его палец постоянно скользил по карте, тыкая в нужные места. — Везде куча народа. Но общаться с ними… Не советую, м-да. И как тебе?

— Не скажу, что впечатлил, но места интересные, ага. А сколько народу проживает в вашем славном пригороде?

— Ну, раньше тысяч двадцать точно было. Потом стало меньше. А вот лет тридцать назад сильно увеличилось. Я бы сказал, что раза в два, но боюсь ошибиться и приуменьшить.

— Ага. Значит, плодятся и размножаются. А скажи-ка мне, лорд…

— Зови меня сэр.

— Сэр?

— Именно. Кичиться длинной родословной и аристократическими званиями, сидя в этой халупе, — обвел он рукой помещение, — по меньшей мере глупо. Да и забудешь ты о том, как меня зовут, едва выйдешь наружу.

— Аристократ — это состояние души, а не то, что его окружает.

— Верно. И все же не нужно. Отвык, знаешь ли. А ведь когда-то был представителем Палаты лордов. Большими делами занимался. Эх, да чего вспоминать о прошлом, когда и настоящее не понятно. Так вот, ответь мне на мой вопрос — ты кто и зачем прибыл сюда? Я ж вижу, что ты не удивлен, но почему-то тратишь свое время на старика, которого иной бы посчитал за сумасшедшего.

— Откуда мне знать, если я тебе расскажу, что ты не побежишь кричать об этом на всю улицу?