Семь шагов к самадхи

Когда секс следует за любовью, секс становится прекрасным, величественным, благословением. Когда любовь Следует за сексом, любовь становится отвратительной, разрушительной силой, вы разрушаете друг друга своей любовью. Все суды мира наполнены людьми, которые любили и теперь разрушительны по отношению друг к другу. Пятьдесят процентов браков полностью разрушаются, а остальные пятьдесят процентов каким-то образом существуют, не из-за любви, но по другой причине, из-за детей, из-за общества, из-за семьи, из-за престижа, из-за денег, по другим причинам, но не из-за любви. Пятьдесят процентов разрушаются полностью. Любовь стала настолько разрушительной, потому что она следует за низшим центром. Помните, это должно стать законом внутри вас: всегда помните, что низшее должно следовать за высшим, тогда все красиво и все будет благословением. Тогда ничего не надо будет отрицать, нет необходимости ничего отрицать, пусть вас ведет высшее. Потому что если вы будете следовать за высшим, низшее изменит свое качество. Если высшее — следует за низшим, все становится отвратительным.

Стал ли Мулла Насреддин просветленным?

Должно быть да, потому что если он не просветленный, то тогда никто не просветленный.

Мулла Насредин — суфий, один из древнейших центров суфийских анекдотов, он выражает все, о чем я тут говорю: мир — это космическая шутка, он символизирует это. Он очень серьезный шутник, если бы вы могли проникнуть и понять его, для вас бы разрешились очень многие загадки.

Мулла Насреддин показывает, что мир — это не трагедия, но комедия. Мир — такое место, в котором если вы научитесь смеяться, вы научились всему. Если ваша молитва не может стать глубоким смехом, который исходит из всего вашего бытия, если ваша молитва печальна, и если вы не можете шутить с вашим богом, тогда вы не по настоящему религиозны.

Христиане, иудеи и мусульмане очень серьезны в отношении своего бога, индуисты нет, они много шутят. Это показывает насколько они верят, потому что когда вы не можете шутить со своим богом, вы не верите в него. Вы чувствуете, что благодаря вашему юмору, вашим шуткам, он будет оскорблен. Ваша вера поверхностна, она недостаточно глубока. Индуисты говорят, что доверия в них так много, что они могут смеяться, так много доверия, что оно не может исчезнуть из-за смеха.

Один буддист, Бодхидхарма, один из величайших последователей Будды, часто говорил своим ученикам: «Когда бы вы ни слышали имя Будды, немедленно помойте свой рот, потому что это имя опасно и делает рот нечистым». Другой буддистский монах, Бокуджу, часто говорил своим ученикам: «Когда медитируете, если этот парень, Гаутама Будда входит, немедленно убейте его, потому что если вы разрешите ему хоть раз, он всегда будет цепляться за вас, и вам будет сложно остаться одним».

Они были одними из величайших последователей, они любили Будду, но они могли смеяться. Почему? Их любовь была настолько интимна, так близка, что не было опасности, что что-то может случиться не так. Но христиане всегда боялись, поэтому они все считали святотатством, все. Они не могут ни к чему относиться с юмором, а если вы не можете ни к чему относиться с юмором, если вы не можете смеяться над собой, над своим богом, тогда вы больны, вы не дома, вашего бога надо бояться.

В Англии у нас есть слово: «богобоязненный», которым называют религиозных людей. Богобоязненный человек никогда не может быть религиозным, потому что если вы боитесь Бога, вы не можете любить его. Любовь и страх не могут существовать вместе. Со страхом может существовать ненависть, любовь не может, со страхом может существовать гнев, любовь не может, со страхом вы можете кланяться, но вы не можете сдаться, со страхом могут быть отношения между рабом и хозяином, но любовных отношений быть не может. У буддистов и индуистов совершенно другое отношение, это отношение другое, потому что они думают, что все существование — это космическая игра, вы можете быть игривы.

Суфии очень игривы, они создали Муллу Насреддина. Мулла Насредин — живой персонаж, вы можете продолжать добавлять к нему, я добавляю к нему новое. Если однажды мы с ним встретимся, то будут сложности, потому что я продолжаю создавать новое вокруг него. Для меня он постоянно живой персонаж, во многих отношениях символичный, символ человеческой глупости.

Но он знает об этом и смеется над этим. Когда бы он ни вел себя как глупец, он просто шутит над вами, над людьми.

Он достаточно тонок. Он не ударяет по вам напрямую. Он ударяет по себе, но если вы можете проникнуть в него, тогда вы можете смотреть на реальность. Иногда даже великие писания не могут так глубоко погрузиться, как шутка, потому что шутка прямо прикасается к сердцу. Немедленно что-то взрывается в вас и становится вашей улыбкой и вашим смехом.

Насреддин должно быть обрел просветление, или он уже просветленный персонаж, ему не нужно достигать. Я все время использую его для того, чтобы дать вам ощущение, что для меня религия не есть что-то серьезное. Поэтому я продолжаю перемешивать Муллу Насреддина с Махавиром, что невозможно, они — противоположные полюсы. Я продолжаю смешивать Муллу Насреддина с Упанишадами, потому что он дает сладость всему серьезному. Нет ничего серьезного.

Для меня любить всем сердцем — это величайший праздник, который может произойти с человеком, любить всем сердцем, стать смехом.

Тогда не нужна медитация, этого достаточно.

Я расскажу вам один-два анекдота про Муллу Насреддина.

Однажды случилось так, что Мулла Насреддин и Шейх Абдулла потерялись в лесу. Они пытались и пытались найти дорогу, но потом пришел вечер, опустилась ночь, поэтому им пришлось всю ночь ждать под деревом. Это было опасно, там было много диких животных, им нужно было быть бдительными, потому что в любое мгновение их могли убить.

Они старались всякими способами не уснуть, но Мулла устал, начал зевать и засыпать и поэтому сказал Шейху Абдулле: «Придумай что-нибудь, потому что я засыпаю, мне теперь кажется невозможным не спать. Мы путешествовали весь день и я чувствую усталость».

Шейх Абдулла спросил: «Что я должен делать?»

Насреддин ответил: «Мы должны сыграть в игру, в догадки. Ты описывай актрису, просто представь себе, что ты актриса и опиши ее, а я должен догадаться, что это за актриса. Тогда я сделаю то же самое, а ты догадывайся».

Даже Абдулла заинтересовался, это показалось ему хорошей игрой. Тогда Абдулла сказал: «Хорошо». Он поразмышлял и потом сказал: «Мои глаза как у Нур Джахана, нос как у Клеопатры, губы как у Мерлин Монро» и т. д.

Мулла Насредин очень взволновался, его кровяное давление повысилось. Даже в темноте вы могли увидеть его глаза, они стали такими полыхающими. И когда Шейх Абдулла сказал: «Размеры моего тела девяносто — шестьдесят — девяносто». Насреддин прыгнул на Шейха Абдуллу. Шейх Абдулла сказал: «Подожди, посмотри!»

Насреддин сказал: «Для чего тут смотреть? Мне все равно кто ты. Быстро поцелуй меня!»

Человеческий ум таков: воображение, желание, страсть, проекция. Вы проецируете, воображаете, тогда вы становитесь жертвой. А это уже не шутка, это реальность, ваша реальность.

При достижении пятой ступени ум ищущего исчезает, подобно облакам в осеннем небе, только истина остается. В этом состоянии, мирские желания вообще не возникают. На этой ступени все мысли ищущего о разделении застывают и он пребывает в не двойственном состоянии. При исчезновении чувства разделения, пятая ступень, известная как шушуптапад, дремота, возвращает просветленного ищущего в его природу. Он всегда обращен внутрь, выглядит уставшим и сонным, даже в том случае, когда внешне он продолжает заниматься своей ежедневной деятельностью.

После прохождения этой ступени ищущий, который свободен от желаний, входит на шестую ступень.

Истина и не истина, эгоизм и отсутствие эгоизма, все виды умственных представлений пропадают на этой ступени, и, укоренившись в чистой не двойственности, ищущий избавляется от страха. Когда привязанности в его сердце растворяются, все его сомнения исчезают. В это мгновение его ум полностью лишается мыслей. Не достигнув нирваны, он находится в состоянии нирваны и освобождается, все еще пребывая в теле. Это состояние похоже на неподвижное пламя светильника. Тогда наступает седьмая ступень.

Недвижимое пламя светильника

18 января 1974 г.

утро

Первые три ступени принадлежат той части вашего ума, которая зовется волей. Первые три ступени принадлежат области усилия. Вам нужно заниматься ими, они не придут сами собой. Но до тех пор, пока вы не будете практиковать их, другие ступени не придут.

После третьей ступени все становится спонтанным, Происходит смена: случается одно за другим, но вы этого не делаете. Единственное что вам нужно помнить после прохождения трех ступеней, на других ступенях, это позволять всему происходить. На первых трех ступенях вам нужно прикладывать усилия, они не придут сами, но на остальных ступенях вам нужно позволять этому случаться, если вы не позволите, они не придут.