Семь верст до небес

Очнись! Разуй глаза, идиот! Подставляют тебя, а не Балашова!

И деньги ни при чем! Больше всего в этой ситуации страдаешь ты! Конечно, тюрьма, как Балашову, тебе не грозит. Но репутация фирмы летит к чертям собачьим! Вспомни, ты уже думал об этом и перешагнул через эту мысль, словно слепенькая старушка в поисках очков, которые все время были у нее на лбу.

Ох, каков же болван! Права была рыжая, когда называла его дебилом. Дебил и есть.

Ты и твой «Русский дом» — их главная цель.

Ну, понял?

Окончательно он понял только тогда, когда раздался звонок Терехина. Пробираясь сквозь его запутанный рассказ, Кирилл выцепил самые главные детали, и понял все. Почти все. Потом выгнал Ольгу и понял еще немного.

Это бой без объявления войны. Бой за клиентов и рынок.

Значит, надо искать среди тех, кто есть на этом рынке. Список не такой уж длинный. Настоящих конкурентов у Кирилла было всего двое. И он позвонил обоим.

— Вы запишите для начальника вот что, — самым вежливым тоном говорил Кирилл девицам на ресепшене, и диктовал, будто по бумажке: — «Если вам понадобится Алексей Балашов, вы можете перезвонить в компанию „Русский дом“. Спросите Панина Кирилла Ивановича. Он вам поможет». Да, это все. Спасибо. Всего хорошего.

Конечно, это сильно смахивало на мальчишество. Ну и плевать! Может, потом он пожалеет, что тщательно не взвесил все «за» и «против». А сейчас от нетерпения и гнева чесались кулаки.

Права была бабушка — горячий и вспыльчивый!

Кто-то из этих двоих должен был отреагировать. Другой же, непричастный, просто не поймет о чем речь. Балашова не тронут, побоятся.

А Кирилл сейчас же поедет к нему, чтобы лично плюнуть в бородатую физиономию этого ублюдка.

Интересно, рыжая знала обо всем или ублюдок ей выдавал только крупицы информации?

Еще один вопрос очень беспокоил. Станет ли она носить мужу передачки, а?

И еще один — где все-таки он видел ее раньше?

И еще вот — сколько же ей лет на самом деле?

И как ее зовут, а?

Ну, и самое главное — почему ему так приспичило найти ответы на эти дурацкие вопросы?!

* * *

Допустим, сама она может в школу и не ходить. Потеряет работу, только и всего. Конечно, жалко и обидно, но — не смертельно. А как быть с Ташкой? Ребенок должен учиться, причем каждый день! Уж в этом-то Алена уверена на сто процентов. Пожалуй, это вообще единственная вещь, в которой она еще уверена. Все остальное вызывает сомнения, подозрения и опасения.

Какой ужас! Она совершенно сбрендила!

— Я ухожу, — решительно сказала Алена, проходя мимо кухни, где Юлька размышляла над бедами подруги.

— Куда?! Совсем ополоумела?

— Буду ждать их дома. Постараюсь объяснить, что к Лешкиным делам не имею никакого отношения и знать не знаю, где он сейчас. Ну невозможно же нам с Ташкой прятаться всю жизнь!

— А если они не поверят? — простонала Юлька.

— Придется поверить, — пожала плечами Алена.

И все. Удержать ее было немыслимо. Влад, правда, по Юлькиному наущению, попытался перехватить Алену во дворе и провести беседу. Беседы не получилось. Алена, использовав навыки недавней борьбы с Кириллом, вынырнула из крепких объятий Влада и была такова. Ташка решила, что взрослые свихнулись.

В общем-то, она была недалека от истины.

Дома Алена первым делом вооружилась молотком. И принялась ждать бандитов, подбадривая себя тем, что другого выхода все равно нет.

Вечером раздался звонок в дверь.

И хотя она ждала именно этого, дернулась так, что молоток выпал из рук.

Ну что ж. Она подняла его и на всякий случай прихватила еще и нож. Судя по всему, переговоры должны были пройти в теплой, дружественной обстановке.

За дверью обнаружился господин Панин, и Алена поняла, что на этот раз ей не убежать.

…Кирилл пришел извиняться. Во всяком случае, для себя он придумал именно эту причину. Потому как оказалось, что Ольга права, а он — полный дурак. Это стало очевидным после душеспасительной беседы с Балашовым, который с жалостливыми подробностями изложил историю своего грехопадения. Выяснилось, что рыжая бестия не принимала в ней никакого участия. Эта новость показалась Кириллу ошеломительной, и он, буквально не приходя в сознание, совершил очередную глупость: Балашов был отпущен на все четыре стороны с условием никогда больше не появляться в Пензе. Миша Терехин попытался было шефа вразумить, толковал что-то о показаниях и следствии, но Кирилл сделался добрым и снисходительным до такой степени, что плевать хотел на мелочи вроде суда.

Ему было стыдно и вместе с тем легко, и не хотелось думать о будущем и о последствиях, которые повлечет за собой отъезд Балашова. Думалось только о том, что рыжая обижена зря, и что, возможно, она не уедет вместе с мужем, раз у того имеется брюнетка с весьма легкомысленной наружностью.

Не уедет, и Кирилл тогда сможет извиниться.

По дороге он даже репетировал проникновенную речь.

Но увидев Алену с молотком в одной руке и с ножом в другой, не смог произнести даже вступления.

Все, на что он был сейчас способен, уложилось в междометия:

— Ой… Э… Ах… Ик…

Со своей стороны она внесла в беседу некоторое разнообразие, пробормотав нечто вроде:

— Угхм…

Содержательный диалог продолжался минуты две, потом они разом опомнились и одновременно воскликнули:

— Добрый вечер!

И еще минут пять глядели друг на друга с сомнением. А действительно, что ж тут доброго-то?

Алена думала, что он пришел ее убивать. Кирилл был такого же мнения о ней, косясь на колюще-режущие предметы в ее руках. Наконец, вспомнилось, что он — мужчина, что ему — тридцать шесть, что опыт общения с женщинами у него не так уж мал и что надо приступать к активным действиям.

Иначе он так и состарится на коврике возле ее двери.

— Разрешите войти, — утвердительно произнес он и оттеснил Алену в прихожую.

Она отерла пот со лба той рукой, в которой был молоток. А той, где нож, гостеприимно махнула в сторону вешалки.

— Раздевайтесь.

— Благодарю вас, — галантно поклонился Кирилл.

— Вы принесли мне мой шарф? — вдруг догадалась Алена.

Ведь убивать ее он не спешил. И орать вроде бы не собирался. Значит, заскочил на минутку вернуть забытый шарфик. Иначе — зачем?

Затем.

Были у нее мысли на этот счет, но она запихнула их глубоко-глубоко. В тот угол, где хранилось белое пальто, Эйфелева башня и ветер с набережной Сены.

— Шарф? — переспросил Кирилл с кривоватой улыбкой.

— Ну да. Эта такая длинная вязаная штука, которую обматывают вокруг шеи. Или на голову повязывают.

— Спасибо, — поблагодарил он за объяснение. Длинную вязаную штуку он не видел с тех пор, как выставил из кабинета Ольгу. Помнится, сестрица рвалась вернуть шарф владелице, а Кирилл все возмущался и грубил. Вот сволочь!