Семь желаний Ани

«Полина телефон дала, бабушка еду собирает. Как будто провожают меня в дальний опасный путь. Или в заключение», — подумала Аня.

А потом взглянула на часы и вздрогнула: до двенадцати ещё столько времени! Если шофёр через полчаса увезёт её отсюда, то комната с Лаурой останется здесь. Аня не сможет в неё попасть в полночь! И папа останется таким навсегда. И все страхи Полины и бабушки с дедушкой обернутся реальностью: невозможно будет перезагадать жизнь, придётся жить, приспосабливаться, ждать, пока повзрослеешь, как Варя.

Но Лаура честно выполнила вторую часть желания: в комнате без окон теперь есть дверь. И если забаррикадироваться внутри, то до полуночи можно продержаться. Наверное…

Аня сказала, что ей нужно кое-что взять в своей комнате — и бросилась к каморке Лауры. Захлопнула дверь — та, по счастью, открывалась вовнутрь.

Электричество сюда провели, под потолком висела трёхрожковая люстра. Аня включила свет и начала возводить баррикаду.

Сначала просунула в дверную ручку две старых швабры. Потом подкатила к двери старый компьютерный стол на колёсиках. Повернула колёсики поперёк, так, чтобы стол нельзя было сдвинуть. Обмотала их бумажным скотчем. Открыла шкаф, стала выгребать из него тяжёлые предметы и складывать на стол. В углу скучали два чугунных утюга и гантели. В дело их! Горшок из-под фикуса, всё ещё полный земли, — в дело. Туда же — пыльные мешки с какой-то рухлядью, тяжёлой, как камни. Аня заглянула под шкаф, там ждал её клад: кирпичи, вынутые из стены. Хорошие, добротные кирпичики, дедушка, видно, хотел их как-то использовать, но забыл.

Кирпичи по одному легли на стол. Бабушка с дедушкой, не дождавшись внучку на кухне, отправились на поиски. Они ходили по квартире и кричали: «Аня! Выходи, надо собираться!»

Потом бабушка увидела, что окно в комнате девочек открыто, ахнула, подбежала к нему.

— Не акробатка же она, чтобы по карнизу уйти, — проворчал дедушка.

— Я про другое подумала, — ответила бабушка. — Отлегло от сердца.

Раздался звонок в дверь — это приехал шофёр.

Аня заторопилась. Просто вытаскивала из шкафа ящики и ставила их штабелем около стола. Освободив старый тяжёлый платяной шкаф, попыталась его сдвинуть — он медленно пополз к двери, царапая метлахскую плитку на полу.

По этому скрежету Аню и обнаружили.

Бабушка постучала в дверь, подёргала её. Швабры держали оборону. Стол не шелохнулся.

Аня продолжала двигать шкаф, мало-помалу он приближался к двери.

— Открывай, не валяй дурака! — сказал дед.

— Вы её заперли? — спросил незнакомый голос. Видно, это был шофёр.

— Точно, заперли. Где-то у меня ключик был, — ответила бабушка.

Никакого ключика не было, и быть не могло. На всех дверях в квартире были старые ручки-скобы с замочными скважинами внизу. Дверь в каморку Лауры не стала исключением — видно, кто-то из соседей делал ремонт и по обыкновению вынес ненужную дверь на помойку, а дедушка её подобрал и приспособил к делу.

Шофёр, конечно, не знал, что никакие ключи к этим скважинам не подходят. В них можно только подглядывать, если в помещении светло. Но шофёра можно простить: он же не стоял возле каждой двери со связкой ключей, собранных по всему дому, не пытался вдохнуть жизнь в старый заржавленный замок.

Аня выключила свет, чтобы сквозь скважину никто не подсмотрел за ней.

Бабушка и дедушка пошли искать ключи: видно, они решили подыграть внучке. Шофёр ушел на кухню.

Аня продолжала двигать шкаф. Шажок за шажком он приближался к баррикаде.

Шофёр позвонил Аниному отцу и доложил обстановку. А потом скомандовал: «Шеф велел взломать дверь, если вы ключи потеряли, у меня рабочий день заканчивается».

— Ну что ж, — ответил дедушка. — Будем ломать.

Аня продолжала подталкивать шкаф. За дверью послышалась возня, швабры скрипнули, но не поддались.

Шофёр ещё раз созвонился с отцом, чтобы получить от него указания, и уехал — слышно было, как хлопнула дверь на кухне.

Бабушка с дедушкой встали под дверью гардеробной и, перебивая друг друга, умоляли Аню выйти.

— Сюда едет твой отец. Сам, — шептала бабушка. — Выходи, а мы скажем, что нашли ключ.

— Выходи, хуже будет, если придётся дверь ломать, — вторил дедушка.

— Да забудь ты про двери, там внучка твоя!

— Двери всё равно сломают, — гнул своё дед. — Мне их не жалко. Но представь, как он разозлится, если узнает, что она там сама заперлась!

Аня не отвечала и продолжала двигать шкаф. Бабушка с дедушкой на её стороне, но вряд ли поймут.

Шкаф оказался на месте раньше, чем приехал разъярённый отец.

Аня покидала на полки всё, что было в гардеробной, забралась в шкаф сама. Зажгла фонарик, который обнаружила среди вещей, закрылась в шкафу изнутри.

Она сделала для своего спасения всё, что могла. Теперь остаётся только сидеть в шкафу, переписываться с Полиной и надеяться, что старая дверь выдержит.

Отец приехал, побился в дверь плечом, выругался и вызвал слесаря.

Слесаря ждали ещё минут сорок. Полина нашла у себя на компьютере папку с фотографиями, на которых были запечатлены их с Аней самые весёлые деньки.

Она высылала их по очереди: что-то Аня помнила, что-то случилось только в этой реальности.

Пришёл слесарь, начал вскрывать замок — оказалось, тот давно заржавел и рассыпался в прах.

На кухне снова хлопнула дверь — это приехала Варя. Ещё с порога она начала кричать о том, какая очередь была на кассе, как ей неправильно пробили рыбу и как она устала ходить за продуктами: такое алиби она себе придумала, чтобы отец не спрашивал, почему её нет в квартире бабушки и дедушки, если она отпросилась, чтобы приехать сюда.

Отец отмахнулся от старшей дочери — с ней он разберётся позже. Сначала — выломать дверь.

Позвали дворников: ещё полчаса на разговоры, раскачку и общую организацию.

Дворники навалились на дверь дружно, крепко. Отец стоял в стороне и давал указания.

Скрипнули, хрустнули, сломались швабры. Задрожал стол.

Дверь толкали и толкали без устали. Она поддавалась потихоньку, шажок за шажком, как старый шкаф, в котором сидела Аня.

Вот теперь стало по-настоящему страшно. Аня попрощалась с Полиной, написав ей: «Что бы ни случилось, мы с тобой — подруги!», и распихала телефоны по карманам. Выключила фонарик, обхватила руками колени и прислушивалась к мерным ударам за дверью и скрипу обмотанных бумажным скотчем колёсиков письменного стола.

Вдруг всё затихло. Дворники попросили о передышке. Бабушка тут же предложила им чаю с печеньем. Отец заклокотал, но бабушка успокоила его: после чая работа пойдёт бодрее, люди весь день на ногах, где им силы взять.

Отец остался и один продолжил биться в дверь. Иногда он останавливался и рычал в образовавшуюся щель: «Ты не представляешь, что тебя ждёт дома!» или «Я скоро доберусь до тебя, дрянь такая!»

Аня не отвечала. Да отец и не ждал ответов.

Сытые дворники вернулись и принялись за дело. Дверь заскрипела, сдвинулся столик, дрогнул шкаф. Ещё немного усилий, и дверь приоткрылась достаточно для того, чтобы внутрь кто-то проник. И отец начал протискиваться. У столика подломилось одно колесо, он накренился чуть набок и сбросил с себя гантель — прямо под ноги отцу. Тот инстинктивно отшатнулся, застрял в дверном проёме, но поднажал — и проник в комнату без окон.