Семь желаний Ани

— Я уже здесь, — сказал он холодным, безучастным тоном. — Лучше выходи сама.

Аня перестала дышать. Время превратилось в одну длинную, гудящую секунду.

Отец щёлкнул выключателем. Свет просочился в Анино ненадёжное убежище сквозь широкую щель. Надо было получше спрятаться, пока была возможность — вот сейчас он её увидит, сейчас увидит.

Слышно было, как отец молча ходит по крошечной комнате. И вот он рывком распахивает дверцу шкафа.

От неожиданности Аня кинула в него фонарик, потом свой телефон и телефон Полины.

— Вот же дррррянь! — прорычал отец и наступил ногой на телефон Полины. Раздался хруст.

Аня зажмурилась, вжалась спиной в стенку шкафа.

— Я уже здесь! — пропела Лаура.

Аня открыла глаза. Она сидит на полу, в своей комнате. В квартире — тишина. Вокруг — привычные стол, раскладушка и рисунки на стенах. Только сердце колотится сильно-сильно.

— Лаурочка! — воскликнула Аня и раскрыла объятья навстречу крохотной фигурке.

— Без нежностей. Я тебе не котик! — погрозила пальцем Лаура.

Аня поднялась с пола и пересела на раскладушку. Электронные часы на столе показывали 23:07.

— Так ты можешь и раньше двенадцати появляться? — удивилась Аня. — Я думала…

— Правильно думала: положено ровно в полночь. Но есть исключение: если автору желания грозит опасность, можно и раньше всё отменить.

— Мне грозила опасность? От папы? Что ты с ним сделала, он таким никогда не был!

Лаура уселась на электронные часы и принялась чистить ногти крохотной пилкой.

— А чего ты хотела? — усмехнулась она. — Насилие порождает насилие. Мы человека насильно вынули из той жизни, которая ему по душе, и ради твоей прихоти заставили деньги зарабатывать. Ему пришлось отказаться от своего призвания. А для этого — заморозить все чувства. Любовь, сопереживание, вот эту всю вашу человечью человечность. Как побочка — он перестал понимать, кто его любит, а кто — нет. Поэтому требует, чтобы ему подчинялись. Кто подчиняется — тот любит. Того, кто не подчиняется — надо подчинить. Вообще, если хочешь знать, у него крепко с головой уже не в порядке. Просто это пока не очень заметно. Он пока своих работников третирует, а они — люди подневольные.

— Зато с Полиной так здорово вышло!

— Это побочный эффект, — фыркнула Лаура и убрала пилку.

— Слушай, а давай мы только этот эффект с Полиной повторим? Вот чтоб папа не превращался в монстра, и вообще ничего не менялось, а только Полина снова стала нормальной и моей лучшей подругой!

— Это желание? — оживилась Лаура и взлетела к потолку.

— Подожди. Ты и Полину, как моего папу, лишишь возможности выбирать?

— Конечно. Любое изменение в настоящем — это лавина изменений в прошлом, — сказала Лаура, аккуратно опускаясь на стол. — Чтобы пустить реку по новому руслу, придётся задействовать стыд, чувство вины и много что ещё.

— Тогда желание отменяется. Что это будет за дружба? Я не хочу, чтобы кому-то в мире из-за меня становилось хуже, — сказала Аня.

— Тогда сразу надо было выбирать клад! — рассердилась Лаура.

— А клад не перевернёт мир? — удивилась Аня.

— Не перевернёт. Он уже есть, надо его только взять. А брать его будешь ты, как сумеешь. Я полечу с тобой в качестве проводника. Никто не должен знать про клад до того, как ты его добудешь!

— А если пожелать, чтобы клад сам попал мне в руки? — поинтересовалась Аня. — Могу я так сделать?

— Можешь. Но это, сама понимаешь, уже желание. Оно повлечёт за собой изменения. Которых ты хотела бы избежать.

Лаура уже не светилась и не блестела. Позолота осыпалась с её платья, драгоценные камни потемнели. Теперь она была похожа не на золотую куколку, а на крошечную уставшую женщину.

— Такое уже было, да? — спросила Аня. — С прежними жильцами? Они испугались не тебя, а тех перемен, которые принесут в мир их желания? А могу я своим желанием отменить какую-нибудь трагедию в прошлом?

— Только случайно. Если пожелаешь для себя в настоящем что-то, что изменит мир. Главное не перестараться. Один чуть сам себя не отменил, но вовремя спохватился. А жаль. Я бы уже давно к своим вернулась.

— Да вернёшься ты к ним, не беспокойся. Я сейчас придумаю какое-нибудь безопасное желание. Вот только скажи, почему я каждый раз оказывалась как будто не в своей роли? Все вокруг словно всегда такой жизнью жили, а мне приходилось подстраиваться, учиться тому, что я, по идее, должна уметь?

— Никто не слушает! Я же в самом начале сказала. Твоя жизнь начнёт меняться с завтрашнего утра. Можно поменять мир вокруг, но изменить себя можешь только ты сама.

Лаура стала похожа на тень.

— А сама-то ты чего хочешь? — вдруг спросила у неё Аня.

— Свободы, конечно, — отозвалась тень Лауры. — Ради чего я надрываюсь?

— А если я пожелаю тебе свободы — мир не изменится?

— Ты не можешь желать для других.

— Тогда я желаю… Желаю, чтобы эта комната была только моей! Пусть Лаура в ней больше не живёт и вернётся к своим.

Тень вспыхнула, превратившись в крошечный огонёк.

— Исполняю! — послышался ликующий возглас, и огонёк исчез.

Хочу, чтобы комната была только моей

Аня открыла глаза. Вроде бы выспалась, а вокруг темно. А из темноты, с табло электронных часов, глядят зелёные цифры 08:11. Два лифта уехали, третий закрыт на ремонт. Осталась только одна дверца, самая первая. Садись и поезжай в новый день.

Аня ощупала подушку, одеяло. Ощутила прикосновение чего-то холодного, гладкого и металлического. Сообразила: ножка раскладушки. Дотянулась до пола: там плитка. Тоже холодная, но шершавая. Метлах, ясно. А это — телефон. Аня открыла чехол, нажала на кнопку: разряжен.

Она нащупала выключатель, и торшер осветил мягким светом её личную, персональную комнату: колченогий стол, раскладушку, рисунки на стенах. Аня поставила телефон на подзарядку, заправила постель, натянула домашний сарафан и вышла в коридор.

В обычный, родной коридор, знакомый до последней трещины на потолке, до мельчайшей царапины на обоях.

Всё вернулось к тому, с чего началось. Только Лаура теперь на свободе.

В ванной тоже всё было на месте: даже припасы, которые Аня сделала, когда собиралась здесь поселиться. За неделю никто не нашёл! Стоп… это для Ани прошла неделя, а для остальных всё было только вчера. Длинные получились каникулы! Интересно, Аня стала старше на эти несколько дней? Ведь она жила всё это время: дышала, ела, пила, нервничала даже. Организм, как сказал бы дедушка, изнашивался.