Семь желаний Ани

— Нет, — ответила Аня и вернулась на раскладушку. Плюхнулась на неё, задние ножки подкосились и Аня съехала на пол. Ударилась.

— Больно? — с интересом спросила куколка.

— Во сне больно не бывает, — ответила Аня. Но ей было больно.

— Сказать или сама догадаешься? — поинтересовалась куколка и уселась на стопку книжек, нога на ногу, ручки скрещены на груди.

Аня поднялась с пола, поправила раскладушку. Осторожно села ровно посередине. Только сейчас она заметила, что торшер включён — оттого и светло в комнате.

— Ты домовая? — спросила она у куколки.

— Мышь бывает домовая!

— Хорошо, как тебя называть?

— Один поэт Лаурой звал.

— Петрарка?

— Василий. Жил тут такой, за три человека до тебя. Могла бы его спасти и желание исполнить.

— Тут что, многие жили?

— И жили. И переставали жить, — ответила Лаура. — Нервный народ вы, люди.

— А как тебя родители назвали?

— У планетян не бывает родителей. Мы всегда были.

— Вы — инопланетяне?

— Планетяне. Дети планеты, понятно?

— Ты родилась из недр Земли?

— Вот ещё.

— А от кого ты произошла?

— От старших, которые защищают. Они были раньше всех. Когда кто-то из планетян пропадает, его надо заменить, чтоб нас всегда было равное количество. Тогда на время позащищать просят средних. Они защищают, а старшие думают. Обо всём хорошем. Долго думают, не отвлекаются ни на что. Из вот этих хороших мыслей появляется новый планетянчик. Говорят, когда меня выдумывали, кто-то отвлёкся и подумал о себе. Вот я такая и получилась.

Из рассказа золотой куколки выходило, что планетяне — это разумные («Действительно разумные, а не как вы» — примечание Лауры) существа, живущие рядом с людьми.

Они силой мысли умеют менять реальность. «Колдовать?» — переспросила Аня. «Создавать!» — поправила Лаура.

Планетяне могут навыдумывать что угодно — но только для других. Чтобы получить что-то для себя, нужно об этом попросить. А Лаура не хотела просить, не хотела ждать. И однажды попробовала создать для себя. Получилось! Это было здорово! Желай что хочешь, и никто тебе не нужен.

Но раз тебе никто не нужен, то и ты никому не нужна. У планетян всё логично, они же разумные, не то что люди.

И Лауру изгнали.

Планетяне могут быть невидимыми, могут выглядеть как пожелают, но только пока бодрствуют. А когда спят — превращаются в какое-нибудь маленькое существо, не больше котёнка. И вот тут Лаура поняла, что осталась без защиты старших. И даже средних.

Она попросилась обратно, и её приняли. Ведь изгоняют не для того, чтобы ты умер, а чтобы понял.

Много лет Лаура старалась, совершенствовала созидательные навыки и делала для других всё, о чём те мечтали.

Но потом не удержалась и снова начала создавать для себя. Ведь она такая ценная! Такая важная! Ей всё нужно было получать сразу, а не ждать, пока очередь подойдёт.

Второй раз Лауру изгонять не стали. Старшие подумали и решили её заточить. Средние создали темницу. По размерам она почти как эта комната, только в высоту чуть больше, а по ширине — уже.

Лаура продемонстрировала это наглядно: вот она бьётся о невидимую стену напротив входа в комнату. А вот — устремляется к полу, проходит сквозь метлахскую плитку, исчезает полностью, потом выныривает, как из воды, и взлетает к потолку.

Теперь она в безопасности и может создавать для себя что угодно. Но за пределы темницы ей не выбраться.

Лаура снова картинно побилась о невидимую стену.

— А пока Варина банда кирпичи ломала, ты под полом пряталась? — спросила Аня.

— Не, я сразу сюда. Просто я невидимая была.

— Подглядывала за мной?

— Да что там, подумаешь. Сколько я людей видела и здесь, и там, внизу. Но ваши соседи снизу, нехорошие тётки и дядьки, взяли и сделали ремонт. Прицепили подвесной потолок — он как раз съел всё моё пространство. Теперь мне на них и не поглядеть. Зато могу на потолке изнутри спать.

— Ты сказала, что могла спасти поэта и исполнить его желание, — вспомнила Аня. — Значит, и моё желание можешь исполнить? Или это только для спасения?

— Вот! — куколка перекувырнулась в воздухе. — Выходим на самое главное. Я могу для тебя исполнить. Всё что хочешь. Или клад показать. Если ты останешься довольна — то я свободна. Такое вот условие. Соглашайся на клад, говорю тебе. Клады все любят!

— Клады — это по Вариной части. Я лучше желание загадаю.

— Печально такое слышать, — сказала Лаура и приземлилась на Анину подушку. — Знаешь сколько раз эту комнату замуровывали? Угадаешь почему?

— Ты что-то ужасное делала?

— Я делала, как люди просили. А им не нравилось. А если не нравится — то сиди, Лаура, где сидела.

— Ну а те соседи снизу? Пока потолок не поставили? Ты же могла крикнуть погромче: «Эй, люди, я вам желание исполню, хотите?»

— Там, девочка моя, всю жизнь ванная была. Тёмная, закопчённая. Я как-то раз крикнула, а они решили, что я — летучая мышь! Да-да, бегали и голосили: «Летучая мышь! Летучая мышь! Через вентиляцию влезла!» Ну, я им показала летучую мышь. С клыками. Такими, окровавленными. И глаза ещё светились.

— Вау! — восхищённо сказала Аня.

— Вот ты понимаешь. А они невежественные. Я потом только невидимкой туда проникала.

Аня засмеялась, представив, как соседи из квартиры № 29 ловят летучую мышь с клыками.

— Только это не сейчас было, а лет шестьдесят назад. Или сто, — уточнила Лаура. — Насчёт клада, кстати, дело верное. Подумай. Схема такая: получаешь клад, отдаёшь сестре, избавляешься от сестры.

— Тогда это будет не моё желание, а Варино. А я хочу… — Аня задумалась над формулировкой и, вспомнив статьи, которые присылала ей Полина, уверенно продолжила: — Хочу стать лучшей версией себя! Успешной. И популярной. Например…

— Знаешь, сколько раз… — затянула Лаура, но Аня её перебила:

— Например — певицей. Мой портрет на обложке журнала! Письма от поклонников. Фотосессии. Я сама буду зарабатывать деньги и тратить их. И не зависеть от твоего клада. Клад ведь возьмёт и на самом интересном месте закончится. А знаменитости платят всегда. И ей всё можно. Начинай колдовать! Мне отвернуться? Или ты не стесняешься?

— Если ты не стесняешься такие идиотские желания загадывать, то мне стесняться нечего, — нагрубила Лаура. — Изменения вступят в силу с твоим пробуждением. Если бы Василий не мучился бессонницей, я бы и его спасла, и сама бы давно была свободна.