Семь звезд

— И вы называете это музыкой? — проворчал он вместо приветствия, присаживаясь к бару. — Грохот какой-то, слов не разобрать. Да, мы слушали другие песни…

— Эх, мамуля, а не поесть ли рыбки? — пропел Ричард.

— А? Что, простите?

— Хит сестер Эндрюс, сороковые годы.

— Ну-ну, — промямлил Гарнет.

Мимо них продефилировал заросший до глаз бородой лохматый хиппи в широких бесформенных одеяниях. Чиновник схватился за зонтик.

— Bay, чумовой прикид, мужик! — похвалил его дитя цветов, вскинув два пальца вверх.

Гарнет вспыхнул, как маков цвет. Поспешно отвернувшись, он заказал джин с тоником и перешел к делу. Несмотря на грохот "Хитов", приводящий в неистовство посетителей дискотеки, в баре было относительно спокойно, и они могли разговаривать, не повышая голоса.

— Как я понимаю, вы одна из тех таинственных личностей Клуба "Диоген", — начал он. — Креатура Уинтропа?

Ричард молча пожал плечами. Клуб был связан и с правящей партией, и со спецслужбами, но после войны Эдвин Уинтроп смог добиться для него существенной независимости. Про одного из его предшественников говорили, что он не просто работает на правительство — он и есть правительство. Про Эдвина сказать так было бы, конечно, преувеличением, но он сделал все, чтобы вывести "Диоген" из-под правительственного влияния. Сам Ричард не получал от государства ни жалованья, ни социальных гарантий, но считать себя свободным от приверженности некоторым идеалам, в том числе и короне, не торопился.

Гарнет между тем продолжал, не обращая внимания на задумчивость собеседника.

— Взявшись за дело Плезант-Грин, вы совершили более чем серьезную оплошность. К сожалению, в последнее время подобные грубые промахи стали для Клуба нормой.

Все понятно, Гарнет — один из тех, кто считает независимость Клуба непозволительной роскошью. Они ждут момента, когда Уинтроп сойдет со сцены и можно будет, наконец, прибрать к рукам все архивы общества.

— Да, мы расследуем цепь странных событий вокруг Плезант-Грин.

— Так вот, прекратите расследование. Все издержки, которые вы понесли, будут возмещены по представлению соответствующих счетов. Но! Собранные документы, записи, ваши или ваших ассистентов, будут изъяты в течение сорока восьми часов. Это вопрос национальной безопасности.

Что ж, и к этому Ричард был готов. Улыбаясь, он спросил:

— Плезант-Грин работает на правительство, не так ли?

— Больше мне вам нечего сообщить. Уполномоченные люди уверяют вас, что череда странных несчастных случаев прекратилась. Все кончено.

Магистр сохранял на лице спокойную ироничную улыбку, но мозг его сверлила тревожная мысль — Ванесса! Она там, одна в клинике опасного доктора, и пока ее не вызволят, дело прекращать нельзя. Более того, сочиняя ей правдоподобное военное прошлое, Ричарду волей-неволей пришлось воспользоваться связями в правительстве, не выдавая, правда, своих намерений, но кто знает… Вдруг уже и Гарнету известно, что конкретно предпринял Клуб "Диоген", и доктор Бэланс предупрежден об опасности?

Чиновник допил свой джин-тоник и расплатился по счету, попросив у изумленной барменши рецепт напитка. Нацарапав пропорции на смятой сигаретной пачке, та протянула ее Гарнету, а когда он отвернулся, выразительно посмотрела на Ричарда и покрутила пальцем у виска. После этого Человек Из Правительства сухо попрощался и перебежками покинул дискотеку.

Через четверть часа из клуба вышел сам Магистр. "Серебряная тень" была припаркована за углом. Обычно за руль садилась Ванесса, иногда он давал порулить Фреду. Теперь оба в Сассексе и неизвестно, все ли с ними в порядке. Подавив вздох, Ричард сел в машину и опустил внутреннюю перегородку. На заднем сиденье его ждал худощавый пожилой мужчина.

— Ты был прав, Эдвин.

— Мерзкое дело, — поморщился Уинтроп.

— Меня попросили прекратить дело Плезант-Грин. И навсегда забыть о докторе Бэлансе.

— Ну что ж, мальчик мой, придется подчиниться — у всех нас есть хозяева.

Уинтроп сражался за Англию в трех войнах, из которых только две стали достоянием учебников истории, и до сих пор сохранял благородную осанку государственного мужа. Но сейчас он выглядел усталым и постаревшим. Напоминать Уинтропу о Ванессе не было необходимости, именно его старый армейский друг смог снабдить ее блестящими характеристиками, открывшими двери клиники.

— В любом случае расследование с самого начала было несколько формальным. Мы знали, что делает доктор, — деформируя неизвестными нам методами психику, он создает "идеальных" исполнителей, запрограммированных на решение определенной задачи. Что ж, теперь нам известен их основной заказчик. Думаю, у Бэланса есть крупные частные клиенты, но в основном он работает на госструктуры. Забавно все это. Те, кто управляет Бэлансом, очень похожи на нас, на Клуб "Диоген". Сменяются правительства, но мы остаемся, и беспристрастному наблюдателю было бы очень сложно разобраться, кто из нас борется на стороне ангелов. Знаешь, в чем наша беда, беда всей Англии? Мы выиграли все войны. Ценой больших потерь, но мы победили. Теперь нужен новый враг. Большой американский брат решил эту проблему, ввязавшись в "холодную войну" с Советами, но русский Иван никогда не был и не станет нашей химерой. Мы предпочли сами создать себе угрозу, в своем доме, холили и лелеяли ее и, наконец, вырастили. Может, враг уже давно здесь, а мы просто закрывали на это глаза?

Ричард кивнул — он сам не раз думал об этом.

— Я знаю, чего от меня хочет правительство. А чего хочет Клуб "Диоген"?

— Прекрати наводить справки о докторе, нечего волновать Гарнета. Пора начинать действовать.

Действие третье Отважная Ванесса

Комната, залитая ярким солнечным светом. Удобные кресла расставлены по кругу. Идет групповая терапия — неотъемлемая часть жизни "гостей" Плезант-Грин. Справа от Виты — мужчина средних лет, его доктор попросил выступить первым.

— Меня зовут Шулер.

— Привет, Шулер, — отвечают ему хором.

— Я вор и мошенник.

— Молодец, — одобрительно произносит Бэланс и ему эхом вторит вся группа.

Как и все они, Вита аплодирует и улыбается. Доктор по-отечески смотрит на оратора. Шулер — предприниматель. Было непросто заставить его забыть об этике и избавить от угрызений совести, но прошла всего лишь неделя, и он уже не боится ни закона, ни Бога и твердо знает, чего хочет. Даже глубоко сидевший в нем страх перед тюрьмой изгнан и не сможет теперь остановить Шулера.

Следующим выступает человек с жестким лицом, на нем форма капитана ВВС.

— Я — Суровый и буду наказывать людей, которые совершают плохие поступки. Очень жестоко. Но самая строгая кара постигнет тех, кто ничего не делает.

— Благородное стремление, капитан, — кивнул доктор. — Снежинка, твоя очередь.

Поднялась высокая утонченная женщина в голубом платье — звезда группы.

— У меня нет сердца, я ничего не чувствую.

Никто не аплодировал ей, не обнял и не пожал руки.

Она вызывала не любовь, но преклонение, даже благоговение. Невозможно было устоять перед манящим арктическим холодом, и даже персонал клиники провожал Снежинку восхищенными взглядами. Шулер и Суровый не осмеливались даже заглянуть в пустые, но такие прекрасные синие глаза.

— Меня зовут Сплетник, — растягивая слова, представился австралиец с обветренным морщинистым лицом. — Я очень хочу знать все, о чем думают и что говорят люди.

— Отличная цель! — воскликнул Суровый и оглянулся в надежде увидеть одобрение, но не в глазах доктора, а в глазах Снежинки.

— Меня зовут Тихоня. Мне нравится убивать женщин, — робко произнес щуплый юноша, судя по акценту — из Йоркшира.

В группе его не любили — что-то в нем заставляло их задуматься о себе. Кроме того, он единственный попал сюда по линии Министерства здравоохранения.