Семь. Гордыня

Здание, в котором держали Лизку и в котором погиб его младший брат выглядело не очень. Выбитые стёкла, потрескавшийся фасад, запах гари и закопчённые три нижних этажа. Похоже, пожар бушевал где-то в подвале и там выгорело всё основательно.

Ваня вылез из авто, огляделся, тяжело вздохнул и забрался обратно. Тут было глухо и ловить здесь было нечего. Глухо не в плане людей, а в плане информации. Здание было взято в оцепление, полицейские сновали по улице, прочесывая закоулки, вдоль улицы дежурило несколько тяжёлых бронированных автомобилей. Этих полицейских Иван не знал.

— Столичные, что ли, понаехали? — недоумённо пробормотал он.

— Это военная полиция. — подал голос один из молчавших всю дорогу парней. — С ними шутки плохи, серьёзные ребята.

Это Иван и так понял. Ни со столичными, ни с военными у него не было ни точек соприкосновения, ни связей, и рисковать соваться к ним он не стал.

— Кажется, бедняжки напуганы сильнее, чем девственницы перед дефлорацией, раз понагнали сюда столько людей. Тоже мне, стражи закона. — презрительно фыркнул всё тот же голос за спиной Ваньки.

Напуганы? Иван ещё раз внимательно поглядел через лобовое стекло, не заметил признаков испуга, и недоумённо нахмурился.

— Ходят слишком плотно друг к другу и держатся группами. — пояснил его телохранитель.

Ваня понимающе кивнул, развернул машину и неторопливо поехал в обратную сторону.

— Останови…те здесь, господин Гордеев. — положил ему сзади на плечо свою тяжёлую руку один из охранников, и парень послушно повиновался.

— Можно на «ты» и по имени, — разрешил Иван, прижимая машину к обочине.

Двое его парней резко выпрыгнули из авто, и так же быстро и внезапно вернулись обратно через десять секунд, Иван не успел ни испугаться, ни придумать для себя причину их странного поведения. Хотя, причина сейчас сидела между двух здоровых наёмников в его автомобиле и тряслась от страха.

— Взяли местного языка. — пояснил всё тот же разговорчивый телохранитель с широкими скулами, делающими его лицо похожими на морду кобры. Про себя Иван прозвал его Змеем. — Поехали!

— Куда? — всё ещё не до конца понимая, что происходит, переспросил Ваня.

— Пока прямо, а там посмотрим…

Дальше события завертелись в сумасшедшем для Ивана темпе. Жёсткий и профессиональный допрос наркомана, получение нужной информации, несколько наводок и парочки адресов, куда Ване с его парнями пришлось заглянуть. За три час они узнали, кому принадлежало то самое здание, выяснили по цепочке, где сейчас находились владельцы, нашли их, допросили, получили признание, приговорили и привели приговор в исполнение. Иван лично пустил пулю в лоб их пахану.

Всё просто. Вот как решаются проблемы! За сраными нападениями стояла обычная криминальная группировка, желавшая получить от Лизы результаты её исследований. Лиза-Лиза… Говорить сестре, что из-за неё погибли два их брата, Ваня не собирался. Не следует ей знать это.

Но зато он твёрдо решил провести более тщательную зачистку таких вот городских районов, очистив их ото всей этой грязи, навести порядки и показать всем, что значит быть хозяином города. Это вам не сраный Бэтмен, потративший деньги на пижонский костюм и тачку, вместо того чтобы купить на свои миллиарды лучших наёмников и освободить город от всей этой мразоты.

Уже к обеду Иван вернулся в поместье, в приподнятом настроении прошёлся по дому в поисках сестры, собираясь сообщить ей новость. Не радостную, но приносящую утешение. Встретил симпатяжку из обслуги, с которой провёл ночь, зажал её в подсобке и снял накопившееся напряжение.

— Ты, кстати, не знаешь, где моя сестрёнка? — поинтересовался Иван у девушки, натягивающей свою униформу обратно.

— Госпожа Лиза и её гостья улетели в Цюрих. Ещё вчера вечером, сразу после ужина.

— Надолго?

— Я не знаю. — пожала красавица плечами. — Мне не докладывают. Это вам лучше у господина Симонова спросить, он всё ещё в кабинете вашего отца.

— Понял. Спасибо, Золотце. — вежливо поблагодарил девушку Иван, прижал ненадолго к себе, впившись в её жаркие губки, и с неохотой отпустил. — Придёшь сегодня ночью ко мне? Посмотрим кино, поиграем в шашки на раздевание…

— Приду! — пообещала она, потупила взгляд в пол, протиснулась к двери и тихонько выскользнула из подсобки…

Иван довольно хмыкнул, застегнул ремень брюк, вышел следом и пошёл в сторону отцовского рабочего кабинета. Фёдор лежал на диване, смотрел в потолок и о чём-то размышлял. Увидев показавшегося на пороге Ваню, выпрямился и с вопросом посмотрел на брата своей жены.

— Федь. А чего твоя жена в Швейцарию поперлась?

— Без понятия. — пожал он плечами. — Она передо мной не отсчитывается, как и я перед ней.

— Да? Жаль. — Иван разочарованно вздохнул и задумчиво почесал подбородок. — Ну ладно, тогда тебе хоть расскажу. В общем, я всё порешал. Гордеевых снова будут уважать… — он уселся в кресло отца и принялся рассказывать всё с самого начала…

— Кажется, у меня голова совсем не варит после 48 часов бодрствования. — устало потёр виски Симоном, внимательно выслушав Ваню и приняв информацию к сведению. — Давай вечером поговорим об этом. Я немного посплю, приду в норму, и… и мы всё обсудим. Но одно я могу сказать уже сейчас — ты проделал хорошую работу, Вань. Серьёзно!

— Это не вернёт Ваську и Алекса. — тяжело вздохнул Иван. — Федь, а я всё хотел у тебя спросить, тебе не кажется, что Олька неспроста здесь трётся? Слишком всё это подозрительно. Вот смотри…

— Ты не там копаешь, Вань. — перебил Симонов сына своего друга. — Как бы тебе попроще объяснить…

— Эй!

— Ладно, не возмущайся. — хмыкнул Фёдор Михайлович. — Все эти умники, учёные, они живут своим мирком, далёким от заговоров и хитроумных схем. Им не до этого, понимаешь? Злобный гений-ученый, который мечтает о мировом господстве бывает только в детских мультфильмах. Да, бывают среди них гондоны, которые считают себя выше других, тщеславные и надменные ублюдки, требующие признания и преклонения…Но, на этом всё. По большей части, это милые и замкнутые в себе люди. Ну, может, не совсем милые, но им нет дела до того, что творится вокруг.

— Ну не знаю. — недоверчиво поморщился Иван.

— Ты вспомни Лизку в её 18 лет, какой она была пугливой, тихой, скромной. Сейчас, когда она стала взрослой, она такой и осталась, лишь иногда наружу прорываются черты характера её отца, да и то, девочка просто копирует их неосознанно, ведь наблюдает за его поведением всю свою жизнь. Она совсем не социализирована. Мне до сих пор кажется, что ей лет пятнадцать. Нет, не по умственному развитию, а именно по социальному. Куда ей ещё строить все эти схемы? Ей дать пробирки, лабораторию и нескончаемый запас мышей, и она будет жить в этой лаборатории вечно.