Семь
Шрифт:
— Он поставил щит на его измерение. Я не могу наколдовать проход.
— Ты плохо стараешься!
— Я стараюсь достаточно! — вспылила чародейка, по рыжим кудрям пробежали искры. — Знаешь ли… а! — махнула рукой Енина. — Я не знаю, что делать.
— Это ты во всем виновата!
— Именно!
Рыжеволосая развернулась на каблуках и пошла прочь.
— Не смей возвращаться! Я велю казнить тебя как только увижу! Ненавижу тебя и твоего друг предателя! Справлюсь без тебя!
Енина не стала отвечать, кричать в ответ колкости и гневаться. Она думала, трезво и отчаянно. Думала о Семи.
— Не можешь собраться с мыслями, ведьма?
Муська — старый знакомый демон Енины — вновь в облике милого черного кота облизнулся и выглянул из тени куста, блеснув красными глазами.
— Брысь, — огрызнулась Ена. — Тебя еще не хватало. Хотя… а ну, отвечай, зачем Пётка уволок принцессу?
— Мой ответ тебе не понравится, но я расскажу тебе по дороге.
Кот выгнулся, потянулся и мягко зашагал на юг, виляя пушистым задом, чародейке не оставалось ничего кроме как двинуться вслед за демоном.
Глава 8
Девочка лет двенадцати сидела на пне и колдовала, плавно очерчивая в воздухе различные фигуры. Тепло, рвущееся из ее ладони, мягко окутывало поляну, сплошь заросшую наколдованными ландышами.
— Созидание не менее опасно, чем разрушение.
Девочка вздрогнула. Цветы осыпались пеплом из-за прерванного обряда. Она смахнула с лица мягкий каштан волос и вяло улыбнулась подошедшему мужчине.
— Почему ты не явилась на ужин, Асирам?
Девочка скривилась, услышав это имя.
— Я не голодна, господин Акторит.
— Тебе следует проводить больше времени в храме, ведь это твой храм.
— Да-да, я знаю. Когда мне можно будет вернуться домой?
— Ты сама знаешь, Асирам.
— Не называй меня так. Меня от этого имени воротит, понимаешь?
Она знала свое настоящее имя — Мариса, ей дала его мама. А Асирам назвал ее Акторит, потому что так было нужно. Кому, Мариса не знала. Ее наставник, верховный чародей измерения, председатель председателей, король королей, главарь главарей. В общем, большая шишка. Стать его ученицей — большая честь, говорили везде, где видели их вместе. Всякий считал ее юным протеже колдуна, той, кто займет его место.
Акторит ее учил всему на свете: магии, грамоте, математике, борьбе, этикету и еще куче всего полезного и бесполезного. Но никто не знал, что готовит он ее к тому, чтобы стать богиней — всемогущей, всеобъемлющей, сильнее него самого. Но разве такое возможно?
— Возможно, если будешь прилагать больше усилий, дорогая. Я верну тебя домой только тогда, когда ты станешь богиней.
— Еще мысли мои читаешь, — Мариса сжала пухленькие губки. — Никак не могу взять в толк до сих пор: столько людей мне поклоняются, то и дело в городе слышу, не делай то, не делай сё, а то Асирам тебя покарает. Я же карать не хочу.
Акторит присел рядом и наклонился на наколдованный только что теплый кусок камня. Годы брали свое, вопреки магическому вмешательству, —
суставы ломило, кости хрустели, холодные камни — непозволительны.— Тогда я повторю тебе еще раз, — тепло улыбнулся Акторит. — Я придумал Асирам. Ее не существовало, пока ты не родилась. Я путешествовал по измерению везде прославляя новую богиню, которая не так плоха, как старые боги. Я создал образ, понятнее говоря, оболочку, а ты теперь примеришь на себя ее.
— То есть ты заставил их поклоняться несуществующему богу?
— Я не заставлял. Они сами захотели. И покуда они в тебя верят, ты умеешь повелевать Магией, коей в этом измерении мало до неприличия.
— Если перестанут верить — не смогу колдовать?
— Не сможешь.
— Как это работает? Магия поддается мне, потому что я бог? А бог, я потому что в меня верят?
Акторит терпеливо кивнул.
— Как она понимает, что я — тот самый бог, что это я Асирам?
— Магия — невидимая материя, она не может думать и понимать. Ты знаешь, что ты Асирам, а оттого и можешь черпать.
— Я еще больше запуталась. Так Магия дается мне в руки потому что я хочу или потому что люди в меня верят?
— Одно не исключает другого. Но помни, пока ты еще не богиня, для этого тебе нужно…
— Я помню, — Мариса выставила руку и начала загибать пальцы, — построить храм, найти семь последователей, проявить милосердие, покарать, принести жертву, спасти жизнь, забрать жизнь.
— Умница, ты хорошо запомнила мое учение.
— Только зря все это, господин Акторит.
Девочка, так удивительно похожая и на отца, и на мать одновременно, грустно улыбнулась.
— Я не смогу никого убить.
— Это и правда нелегкая задача. Я бы даже сказал крайне тяжелая. Ведь ты — истинная дочь своих родителей. Ты унаследовала не только их невероятную красоту…
— Продолжай, господин Акторит, продолжай, мне так нравится, когда ты о них рассказываешь.
— Твоя мама храбрейшая из женщин, она отдала свою жизнь за тебя и твоего отца. О ее красоте слагают легенды. Мир не увидит женщины, прекрасней…
Мариса закрыла глаза, представляя свою маму.
— Продолжай, господин Акторит, продолжай.
— Твой отец храбрейший из мужчин, единственный кто мог противостоять мощнейшей магии демона, ради тебя и твоей матери…
— А я трусиха. Они хоть раз убивали?
— Да. Но ради любви.
— Неужели любовь на столько жестока, что требует платы кровью?
— Да. Жестока на столько.
Мариса разлеглась на пепле от ландышей. Она совсем не помнила родителей. Не помнила ничего из прошлой жизни. Она — наследница престола в первом измерении — ждал часа, когда станет богиней в пятом.
— Я знаю, что тебя тревожит, малышка. Я уже говорил тебе, что ты — седьмая. Без тебя они умрут. Ты не обязана быть Асирам. Что ни произойдет, но, как только тебе стукнет семнадцать лет, я верну тебя. Верну родителям.
— Поскорее бы. Я чувствую, что мне все здесь чуждо.
— Для мамы и папы пройдет лишь восемь дней.
Мариса, несмотря на то, что ей всего лишь двенадцать, горько усмехнулась.
— Кого ты им вернешь? Мне будет семнадцать, ты вернешь им незнакомую девчонку. С ней у меня будет разница пять лет.