Семейная тайна

Колин откашлялся, и Кит заботливо передал ему флягу. Тот сделал солидный глоток и благодарно кивнул:

— Спасибо, добрый человек. Итак, все уже познакомились с нашими кузинами, достопочтенными Ровеной и Викторией. Они подали прошение о вступлении в наш скромный клуб.

Грубоватая блондинка с выраженными славянскими чертами лица рассмеялась:

— Когда это Бакстоны скромничали? Конечно, пусть присоединяются. Все равно у нас нет приемной комиссии.

— И что, Дафна, даже такой малюсенькой комиссии? — расхохоталась Элейн, раздвинув большой и указательный пальцы примерно на дюйм.

— Боже упаси меня от комиссии, — пробормотал Кит.

Виктория улыбнулась ему, и Ровена нахмурилась. Не то чтобы она не желала сестре счастья, но Кит был циничен. Вряд ли он будет счастлив с кем бы то ни было, не говоря о ее взбалмошной, впечатлительной сестренке.

— Смерть по приговору комиссии? — спросила Виктория.

— Конечно нет! Смерть не является необходимым условием для приема. Мы ведь живы. Но все это сплошная теория. Вы либо подходите комитету, либо нет, — пожала плечами Дафна.

— Но как вы это определяете? — Даже Ровена заинтересовалась. — По-моему, вступительные требования весьма расплывчаты.

— Думаю, что и весь клуб довольно расплывчат, — рассмеялся Себастьян.

Позади пропел рожок, и все обернулись. К их компании приближался автомобиль Бакстонов с несколькими слугами. За ним пыхтела еще одна машина, но она свернула на противоположную сторону пруда.

Из машины вылезли двое слуг и начали доставать с заднего сиденья здоровенные корзины. Третий принес складной столик и принялся накрывать — оказалось, прибыл горячий ланч. К Колину подошел Эндрю и вытянулся в струнку:

— Прошу прощения, сэр. Ваша матушка прислала закуски.

— Но мы же взяли перекусить! — встрепенулся Колин и заглянул в маленькую корзинку на берегу. — Элейн, ты что же, положила только горячий шоколад и спиртное?

Сестра замахнулась на него муфтой:

— Ты сам захотел суровых условий.

Эндрю стоял навытяжку в ожидании, когда его отпустят и он сможет помочь остальным. Ровена нахмурилась при виде ссадины над глазом и синяка на лбу. Подрался он, что ли?

Пока Колин с приятелем горячо спорили о толковании понятия «суровые условия», Эндрю все стоял навытяжку. Ровена больше не могла смотреть на его нелепую позу.

— Спасибо, Эндрю. Можешь идти, — сказала она, и тот, благодарно кивнув, поспешил к автомобилю.

Колин посмотрел на графин:

— Раз уж сестра обеспечила нас спиртным, предлагаю выпить за новых членов.

— Что? — У Виктории вытянулось лицо. — А как же клятва на крови? Секретная инициация?

— Всегда можно прыгнуть в кроличью нору, — произнес Кит, растягивая слова, и вновь Ровена заметила, как Виктория с Китом обменялись понимающими улыбками.

Было ли это чем-то большим, нежели безобидный флирт? Может, ей необходимо вмешаться? Она в очередной раз ощутила груз ответственности, свалившейся на нее после смерти отца. Почему ей по-прежнему кажется, что ноша не по плечу?

— Пока никакой крови, — откликнулся Себастьян, впервые за все время подавший голос. — С опиумными притонами мы познакомим тебя чуть позже.

Все засмеялись. Слуги как раз расставляли на столе подносы с грудами сэндвичей. Ровена зябко поежилась. Она чувствовала себя лишней и не в своей тарелке. У кромки льда лакеи пристраивали стулья для дам. Виктория села и похлопала по соседнему:

— Иди поешь, Ро. Неужели не хочешь?

С другой стороны пруда, где остановилась вторая машина, донеслось улюлюканье. Компания, занятая едой и напитками, не обратила на это никакого внимания, но Ровена заметила, что слуги посматривают на них и потешаются. Она покраснела, наблюдая, как те снуют между конькобежцами, разнося чай и горячий шоколад. Бакстоны и их гости выглядели избалованными детьми, а не взрослыми, способными себя обслужить.

Она прищурилась, когда разглядела в толпе рыжего малого, уставившегося на нее. Неужели Джон?.. Сердце гулко забилось. Она отослала записку с благодарностью за прекрасную прогулку, но ответа не получила, за исключением вечерних воздушных визитов.

Джонатон сидел на камне и смотрел, как катаются его друзья. Время от времени он что-то кричал им, и каждый раз у Ровены учащался пульс. Не раздумывая, она, к немалому удивлению Эндрю, вернула недоеденный сэндвич на серебряный поднос.

— Прошу прощения, — пробормотала Ровена и ступила на лед.

На середине пруда она едва не передумала, но друзья Джонатона уже заметили ее приближение и сообразили, что девушка направляется к ним. Они окружили Джона, который был краше обычного — разрумянился на морозе, а непослушные рыжие волосы растрепались, как будто он сию секунду снял шапку. Свое удивление при виде Ровены он выдал лишь быстрым взглядом на нее.

Ровена осторожно притормозила перед ним и нервно улыбнулась собравшимся. Они же, буйные всего минуту назад, уподобились смирным хористам, хотя все выглядели лет на двадцать пять.

— Привет, Джонатон. Как поживает ваша нога?

Четыре пары глаз удивленно распахнулись при его имени, и молодые люди укоризненно повернулись к товарищу, а тот покраснел еще сильнее под их пристальными взглядами.

— И как же вы познакомились с моим беспутным братом, мисс?

Ровена, вздрогнув, повернулась к говорившему. Да, несомненно похож, особенно глаза. Тот дерзко ее рассматривал, и Ровена вскинула брови:

— Считайте, что он свалился мне прямо в руки.

Джонатон засмеялся и осторожно встал. Он взял ее за руку, словно заявлял на нее права, и Ровена вспыхнула от удовольствия.

— Джентльмены, позвольте представить вам одну из так называемых Новых женщин. Лучше ее не злить, так как она запросто окоротит вас очень острым, эмансипированным языком.

Мужчины загоготали, и брат Джонатона шагнул вперед.

Он одобрительно оглядел ее с головы до пят, и Ровена порадовалась, что оделась подходяще для ситуации. Другие девушки щеголяли в мехах, она же выбрала синий вязаный костюм для катания на коньках с узкой юбкой, шапочку, шарф и шерстяные перчатки в тон. Практично и со вкусом, хотя брюки, конечно, подошли бы для катания гораздо лучше, чем юбка.

— Если это Новая женщина, то я не пойму, зачем занимался старыми, — заявил брат Джонатона. — А имя у этой Новой женщины есть?

Джон напрягся и крепче сжал ее руку:

— Вообрази себе, да. Джордж, позволь представить тебе достопочтенную Ровену Бакстон. Ровена, это мой старший брат Джордж. Не обращайте на него внимания. Из нас двоих хорошие манеры достались мне.

Однако при упоминании ее имени компания мгновенно утратила благодушный настрой. Еще в больнице Ровену поразила реакция Джона, однако ледяной холод, которым веяло от его брата, не шел ни в какое сравнение с реакцией Джона.