Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба

Конечно, Шаляпин не мог не понимать огромность тех жертв, на которые шла ради него Иола Игнатьевна. В нем было много эгоизма, но хорошее, доброе к себе отношение он ценить все-таки умел. И он понимал, что не каждая женщина вела бы себя по отношению к нему подобным образом. И потому его дружескоечувство к Иоле Игнатьевне было сильным и глубоким.

Вспоминая о возвращении отца домой после спектакля «Борис Годунов» в Большом театре, Ирина пишет:

«Машина свернула с Новинского бульвара в ворота нашего дома и остановилась у подъезда.

Дверь открыла горничная Ульяша, навстречу вышла моя мать. Радостно блестели ее живые темные глаза. Она поздравила отца с успехом. Сняв шубу, он привлек ее к себе и крепко поцеловал…»

Это был искренний порыв, движение, шедшее из самой глубины его сердца…

Трижды в году Иола Игнатьевна и Шаляпин устраивали для своих детей и их друзей воскресные утренники. Сверкающий огнями Белый зал заполнялся народом, необыкновенно яркими детскими костюмами. Заводили патефон, и дети танцевали… Тогда еще никто не догадывался, что среди этих милых юных созданий есть будущие деятели российского искусства — первая советская кинозвезда Любовь Орлова, драматург Иосиф Прут…

На Рождество — самый любимый детский праздник — Иола Игнатьевна устраивала елку. Накануне, в Сочельник, когда дети шли спать, в доме не было и намека на предстоящее торжество. Но утром, едва проснувшись — это было своеобразным ритуалом, — они бежали вниз, и — о чудо! — в зале уже стояла елка, огромная, пушистая, украшенная гирляндами из разноцветных лампочек, хлопушками и разными блестящими безделушками, а под елкой лежали подарки.

Днем начиналось веселье. Иола Игнатьевна приглашала детей из соседних дворов, особенно из бедных семей, родители которых не могли устроить им такой же праздник. Жалея этих несчастных ребятишек, Иола Игнатьевна хотела хоть в эти чудные рождественские дни дать им частицу счастья, частицу тепла… Вначале был бал, затем праздничный ужин, а после ужина приходил фокусник и устраивал целый спектакль. Слышались радостные и удивленные голоса детей, беззаботный детский смех. В этом доме царила какая-то особенная атмосфера — атмосфера любви, добра, теплоты…

Именно сюда — не к Марии Валентиновне! — привез Шаляпин свою крестную мать, встреченную им во время гастрольных скитаний. Людмиле Родионовне Харитоновой было всего тринадцать лет, когда она стала крестной Шаляпина. Мать Шаляпина Авдотья Михайловна долго ходила по соседям, умоляя окрестить ее маленького сына, но никто не соглашался — никому не хотелось родниться с нищей шаляпинской семьей. Только мать Людмилы Родионовны, портниха, жившая с Шаляпиными в одном дворе, сжалилась и послала в церковь свою тринадцатилетнюю дочь.

В 1910 году крестная и крестник встретились в Одессе. Людмила Родионовна пришла на концерт знаменитого Шаляпина, чтобы посмотреть, не ее ли это крестник. Встреча была по-шаляпински радостной и сердечной. Узнав, что она живет совершенно одна, без родственников и знакомых, Шаляпин решил приютить ее у себя. Из Одессы он отправил Иоле Игнатьевне телеграмму: «Сегодня встретишь мою крестную мать. Не удивляйся. Целую всех. Федор». И хотя, возможно, Иола Игнатьевна и была удивлена, но приняла Людмилу Родионовну гостеприимно и радушно, и в доме на Новинском бульваре крестная Шаляпина прожила много лет, вплоть до самой своей смерти.

На хрупких плечах Иолы Игнатьевны лежал гигантский груз забот по дому и о всей их огромной семье. Через нее проходили и те денежные суммы, которыми Шаляпин помогал некоторым близким ему людям, например, вдове его учителя пения Д. А. Усатова. С годами Иола Игнатьевна и Шаляпин сумели смирить свои темпераменты и как-то примириться на почве общих семейных забот и общих интересов в искусстве. Шаляпин по-прежнему советовался с женой по поводу своих театральных работ (в Москве Иола Игнатьевна с детьми неизменно присутствовала на его выступлениях), посылал ей копии контрактов, интересуясь ее мнением. Семья не распалась. Наоборот, в чем-то она стала даже крепче, чем была в то баснословно далекое время, когда ее раздирали их вечные ссоры, конфликты, их постоянное недовольство друг другом. Боль Иолы Игнатьевны уже не была такой нестерпимо острой, как в первые годы их двойного существования, когда она была поставлена перед фактом измены Шаляпина. Она смогла успокоиться, смирить свои чувства, хотя в глубине души измену Шаляпина переживала всю жизнь,но тщательно скрывала ото всех, носила в себе и никогда бы не позволила себе признаться в этом кому-нибудь.

«То, что я выстрадала и вынесла… знаю только я, Бог и стены моей комнаты». Эти жесткие рамки Иола Игнатьевна ставила себе сама. Но она и не могла иначе. Любовь заставляла ее прощать обиды, и она радовалась даже этому призраку их так называемой совместной жизни — в отблесках и отзвуках славы Шаляпина, той яркой и победной жизни, которую вел он. Она успокаивала себя тем, что еще нужна ему, что она может чем-то ему помочь, и это доставляло ей слабое утешение и радость. Но, оставаясь одна, она давала волю своим чувствам. В своей комнате, среди знакомых стен…

Ни с кем, даже с самыми близкими друзьями, Иола Игнатьевна никогда не обсуждала поведения Шаляпина. Она никому не позволяла касаться этой темы и моментально прекращала всякие намеки, сочувственные взгляды и участливые улыбки. Они не нужны были ей! Сила ее любви к Шаляпину была огромна. Она и теперь еще вздрагивала, сердце ее билось и она таяла от счастья,когда он невзначай прикасался к ней, по-дружески обнимая и целуя ее.

При детях они сохраняли эти дружеско-ласковые отношения, шутливые, беззаботные, годами скрывая от них свой разрыв. В редкие моменты приездов Шаляпина они вместе занимали место во главе стола, и на какое-то — очень короткое — время создавалась иллюзия счастливой семьи, счастливого дома.

Иола Игнатьевна воспитывала детей в уважении к отцу. Их обожание «дорогого папы» граничило с обожествлением. Шаляпин нечасто бывал с ними, поэтому его редкие приезды, считанные дни, проведенные с семьей, запоминались надолго, яркими, красочными впечатлениями ложились на детские души. Со своими малышами Шаляпин и сам становился ребенком — неистощимым на выдумки, розыгрыши, шутки. В эти короткие моменты он мог позволить себе жить подлинной жизнью…

Время, посвященное семье, приходилось в основном на летние месяцы, которые Шаляпин любил проводить в собственном имении Ратухино. Имение это находилось на границе Владимирской и Ярославской губерний, в окрестностях города Переславль-Залесский, и Шаляпин, бывало, шутил, что у него очень удобное имение. Если нужно будет вручить ему какую-нибудь официальную бумагу, вроде повестки от судебного пристава, и он заранее об этом узнает, то возьмет и перейдет на другую сторону реки — в другую губернию. Бумага пойдет странствовать и искать его в другой губернии, а он уже перешел обратно — и так до бесконечности.

Летний дом, в котором жила семья Шаляпиных и от которого остались теперь только поросшие травой камни фундамента, построили в 1905 году по проекту друзей Шаляпина, художников К. Коровина и В. Серова. Большой деревянный дом напоминал сказочный терем. Здесь «…были и своды в стиле русских теремов, и много балконов, и терраса. Внутренние комнаты — большие, с огромными окнами, столовая двухсветная, с выложенным мамонтовской майоликой камином. Деревянная лесенка из столовой вела прямо наверх, на антресоли, куда выходила дверь из комнаты отца. Из окна террасы открывался чудесный вид на реку Нерль», — вспоминала Ирина.

Вокруг дома был разбит роскошный парк, возделанный на территории природного соснового леса. За парком располагались дворовые службы: конюшни, сараи, прачечная, птичий двор и другие… В полуверсте от основного дома находились еще две небольшие дачи для гостей, а также баня, которую Шаляпин особенно любил.

Соседство великого Шаляпина приятно льстило крестьянам окрестных деревень. Мужики тянулись к нему — приходили и за советом, и просто так, поговорить о жизни… Но иногда Шаляпин их удивлял — появлялся перед ними то в костюме индейца (этот снимок был напечатан в одном из журналов), то в облике Мефистофеля… Он был артистомдо мозга костей!