Семейное дело

— Непохоже, чтобы это говорил один и тот же человек, — будто размышляя, сказала она.

— Увы, это так. — Он криво усмехнулся. — Одна моя половина — это холодный и расчетливый консультант по импортно-экспортным операциям, но главное во мне — заблуждающийся романтик-реформатор, который воображает, будто Грюнмаркт можно индустриализовать и направить по новому пути развития менее чем за половину столетия, если Клан всей своей властью поддержит этот проект. Надеюсь, герцог прислушается…

— Он держит тебя там, где может не спускать с тебя глаз. — Мириам помолчала. — Ради твоего же блага — и по собственным соображениям.

— А все политика! — сказал Роланд, как выругался. — Меня не заботит, где чья заслуга, при условии, что работа сделана! — Он встревоженно покачал головой. — Вот в чем проблема. Слишком много законных интересов, слишком много перепуганных маленьких людей, которые расценивают любой прогресс, нарушающий схему деловой активности Клана, как нападение лично и непосредственно на себя. Не говоря уж о старой аристократии, о тех, кто вообще не из «наших».

— Он будет держать тебя на коротком поводке, пока не придумает, как тебя полностью контролировать, — предположила Мириам. — Может быть, это попытка привязать тебя к себе?

— Вот этого-то я и боюсь. — Роланд огляделся, пытаясь перехватить взгляд официанта. — Полагаю, ты все поняла, — сказал он.

— Да, наверное, — с сожалением сказала она. — И если он так думает на твой счет, что же тогда он думает обо мне?

* * *

Обратно к дому в пригороде они ехали в приятном молчании. Со стороны безопасный особняк-двойник походил на солидный офисный центр: ну, скажем, компания, разрабатывающая программное обеспечение, или бухгалтерская фирма. Как только они въехали на нижний пандус, Роланд подал дистанционный сигнал, и передвижной барьер, игравший роль ворот, ушел вверх, в потолок. И Мириам в первый раз заметила, насколько он толстый.

— Он что, выдерживает бомбардировку? — спросила она.

— Да, — Роланд, не останавливаясь, съехал по пандусу; створка «ворот» уже опускалась позади. — Мы не можем позволить себе такое удовольствие — оказаться в зоне огневого поражения, да еще на этой стороне.

— О-о. — Она ощутила холодок. — Все те же угрозы. Все по-настоящему.

— А чего ты ожидала? — Он въехал на парковочное место рядом с «ягуаром», выключил мотор, внимательно огляделся по сторонам и только потом открыл дверь.

— Не знаю. — Она вышла и потянулась, осматриваясь. — Гаражная дверь. То, что превращает все это в дом.

— Единственный дом для таких, как мы, это крепость, — сказал он не без горечи. — Помнишь ребенка Линдбергов? [9] Наше положение в сотни раз хуже. Никогда не забывай об этом. Никогда не расслабляйся. Никогда не будь обычным человеком.

— Я не… — Она тяжело вздохнула. — Вряд ли смогу научиться так жить.

— Хельга… Мириам… — Роланд остановился и пристально взглянул на нее, проявляя озабоченность. — Все не так плохо, как кажется.

9

Сын известного летчика Чарльза Линдберга был похищен и убит; по требованию похитителей был выплачен выкуп, но ребенка не вернули. В измененном виде эта история пересказана в романе Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе».

Она молча покачала головой.

— Нет, правда нет. — Он обошел вокруг автомобиля и приблизился к ней. — Потому что ты не одна. Не одна проходишь через все это.

— Это… — Она замолчала. — Клаустрофобия. — Он стоял совсем близко. Мириам подошла ближе, и Роланд, раскинув руки, чуть скованно обнял ее.

— Я помогу тебе в любом случае, чем только смогу, — пробормотал он. — Любым способом, какой тебя устроит. Ты только проси, если что. — Она почувствовала, как напряжены мышцы его спины.

Мириам крепко обняла его. Не поддающиеся выражению мысли бурлили в ее голове, стараясь обрести форму.

— Спасибо, — прошептала она, — мне это очень нужно. — И высвободилась из объятий кузена.

Роланд торопливо отступил и вернулся к багажнику автомобиля, как будто ничего не случилось.

— Это все уладится, вот увидишь. — Он открыл багажник. — А пока не могла бы ты помочь мне? Заодно окажешься полезной.

— Полагаю, нам нужно забрать все это туда?

— Выбирай, какой удержишь на весу, — сказал он. — Хотя бы минуту.

— Выбирай, — повторила она, сгибаясь под тяжестью второго из заурядных серебристых алюминиевых чемоданов на колесах и собственной большой сумки-чемодана, набитой покупками.

— Вниз и на ту сторону? — спросил он.

— Гм-м. — Она пожала плечами. — А герцог не ждет нас вечером к обеду?

— Нет, насколько я слышал.

«Уже легче», — подумала она.

— Тогда нам незачем торопиться назад.

— Гм-м. — Он открыл двери лифта. — Боюсь, придется; понимаешь, мы должны обеспечивать бесперебойное движение «почты». Две «ходки» в день, пять дней в таком режиме и пять дней выходных. Таковы правила. — Он махнул рукой, показывая на лифт. Пока он спускался, они стояли рядом.

— Ну хорошо. — Она кивнула. — Я полагаю…

— Ты не будешь против, если я приглашу тебя пообедать? — спросил он вдруг. — Ничего официального, просто так. Если хочешь, чтобы присутствовал кто-то еще, я уверен, что Винченцо почти всегда свободен…

Мириам неопределенно улыбнулась, удивляясь собственной реакции, и прикусила губу, стараясь не выдать тревогу.

— Я с радостью пообедала бы с тобой, — сказала она. — Но вечером меня ждет работа. Как насчет завтра?

— Хорошо, раз так удобней.

Когда лифт спустился до конца, Роланд провел ее в помещение почты.

— Так это здесь? — спросила она.

— Ну да. — Он указал ей на желтый квадрат три на три фута, отчетливо различимый на полу. — Вставай там, лицом к этой стене.

— Хорошо. Что теперь? — спросила Мириам.

— Поднять два чемодана… я понимаю, они тяжелые, но тебе нужно всего лишь на минуту оторвать их от пола. Сможешь? А все внимание сосредоточишь вот на этом стенном шкафу. Я отвернусь и нажму вот эту кнопку, а ты сделаешь то, что всегда, и как можно быстрее сойдешь с квадрата. Я прибуду следом за тобой, через пару минут; у тебя преимущество идти первой.

— И… о-ох.

Она увидела, как экран, снабженный электроприводом, пополз вверх. Открылся подсвеченный сзади знакомый символ, напоминавший декоративное украшение, отчего ее взгляд «поплыл». Рисунок действовал так же, как медальон. Собственно, он был такой же, как медальон, и Мириам почувствовала, будто проваливается в него. Затем у нее ужасно разболелась голова, и она осела под тяжестью чемоданов. Помня об инструкциях Роланда, она выкатила их вперед, заметив, что помещение почты с виду такое же, но шкаф с экраном на этой стороне был закрыт, а на стене виднелось несколько царапин.