Семейное дело
Шрифт:
— Это ты меня так успокаиваешь? Пустой номер!
— А ты успокойся. Я серьезно. Если ты до сих пор жива, значит, они не видят в тебе угрозы. Они не нашли диск, так что скорее всего на этом все и закончится. Если же ты хочешь вообще покончить с этим, просто скажи. Я отыщу этот диск, сожгу его, и ты навсегда выпадешь из чьего бы то ни было поля зрения.
Полетт вновь двинулась следом за ней.
— Не искушай, — напряженно сказала она. Затем остановилась, повернулась лицом к Мириам и резко спросила: — А что собираешься делать ты?
— Надеялась на твою помощь. — Мириам помолчала с минуту и продолжила: — Ты нашла работу?
— Юристом без диплома? — Полетт пожала плечами. — Такой работы я не нашла, но сегодня днем опять ходила на собеседование, — смущенно добавила она.
— Хорошо. — Мириам помолчала. —
— А что делать? — очень осторожно спросила Полетт.
— Быть моей независимой, мобильной и абсолютно законной страховкой, — сказала Мириам. — Мне нужен агент… в общем, кто-то, кто может работать для меня на этой стороне, когда я «заперта», как принцесса Лютик, во дворце, где вместо сортиров дыры в стене наружу. Ты ни в чем не замешана, у них на тебя ничего нет, и теперь, когда мы знаем, кто нам противостоит, мы можем не сомневаться, что твое положение не изменится. То, что я подразумеваю под работой, будет включать главным образом работу с неворованными, совершенно законными грузами, которые я хочу продать. Ведение учета, оплату налогов и общее делопроизводство, как того требует легальный импорт-экспорт. А сверх того — регистрация и хранение некоторых данных, очень точных и подробных данных, и там, где семьи не смогут добраться до них… без того, чтобы быть пойманными за руку. — Мириам вновь остановилась, раздумывая. — Я же могу платить, — добавила она. — Считается, что теперь я очень богата.
Полетт усмехнулась.
— А это случайно никак не связано с тем, что ты питаешь «недобрые» чувства к идиоту, который выставил нас обеих с работы, а?
— Может быть. — Мириам поглубже засунула руки в карманы, пытаясь принять невинный вид.
— Когда начинается работа, и как она оплачивается?
— Она началась пятнадцать минут назад, а если хочешь обсудить оплату и условия, давай поищем «Старбакс» и поговорим об этом за кофе…
В поезде на обратном пути в Нью-Йорк, Мириам начала впадать во все большее уныние. Близился конец года, и открытые просторы Новой Англии, по которым мчался поезд, уже были погружены во тьму. Скоро должен выпасть снег, глубокий и плотный; он укроет голые ветви слоем заглушающего все оцепенения. Она вытащила таблетку атенола из тех, что ей дал Роланд, и две таблетки тайленола и запила их глотком кока-колы, купленной в баре. Ее тоже охватило осеннее настроение: поезд уносил ее на юг, в мрачный, унылый мир, где ее и саму укутал бы снег… Ладно-ладно, пожалуй, это всего лишь метафора, выходящая за пределы дозволенного. «Всего сорок четыре часа, и я вновь увижу Роланда», — подумала Мириам. Сорок четыре часа? На минуту она повеселела, а затем впала в еще более глубокую тоску. Сорок четыре часа, сорок из которых нужно убить в обществе этих… этих…
У самой станции она жестом подозвала такси, ощущая головокружение и оцепенение, как будто долго голодала. Машина доставила ее к массиву зданий по соседству с Китайским кварталом; ей предстояло отыскать среди них нужную дверь. С наступлением темноты и «мертвого часа», когда заканчивается продажа алкоголя, все здесь становилось чертовски малоприятным. И Мириам зашагала по улице, ссутулив плечи и отыскивая нужный переулок по зеленому дисплею своего GPS-навигатора.
Добравшись до переулка, она внезапно остановилась… Он был темным и угрожающим, как Центральный полицейский участок для уличных грабителей и насильников. Но затем, вспомнив, кто она и что являет собой, Мириам залезла в карман и стиснула правой рукой короткоствольный револьвер, который целый день проносила с собой. «Тебя могут арестовать но не могут задержать», — напомнила она себе с трепетом безрассудного ликования. Должно быть, так те, кто рос на той стороне, обретая семейный «талант», потом являлись в этот мир и осознавали, что в силах сделать все что угодно и безнаказанно раствориться в ночи… Она вздрогнула.
Между тем переулок был пуст, а из-под двери склада пробивался слабый свет. Она открыла дверь и прошла мимо выгородки офиса. Никто не окликнул ее. Она проследовала дальше, сверяясь с показаниями навигатора, пока рассогласование с заданными координатами не обнулилось, и тогда увидела перед собой металлическую пожарную лестницу.
На верхних ступенях она на минуту задержалась, чтобы осмотреться. Нигде никаких признаков охранной сигнализации или чего-нибудь такого, что могло бы остановить постороннего. «Гм-м.
Не нравится мне все это, — подумала Мириам. Футах в тридцати она заметила прочную кирпичную стену. — Точно не знаю, но эта стена, похоже, указывает на присутствие дворца — уж не за ней ли он? Верно?» Непонятно и таинственно… но ей некогда было выяснять это прямо сейчас. Спрятав GPS-навигатор, она сняла с шеи висевший под свитером на цепочке медальон, сосредоточила все внимание на рисунке, ощутила…— Госпожа! Подумать только…
…споткнулась, черные тени устремились к ней от границ поля зрения, и Мириам почувствовала на рюкзаке и на своих плечах руки, которые увлекали ее в сторону дивана с бесчисленными подушками…
— Вы напугали нас! Что это на вас надето! Ах, вы так замерзли!
Черные тени начали растворяться, и она почувствовала, что головная боль мало-помалу отступила куда-то далеко-далеко. В огромном камине главной гостиной — таком большом, что она с легкостью могла бы припарковать в нем машину — сверкало пламя, от него наплывало тепло. Кара помогла ей встать и выпрямиться, поддерживая одной рукой под мышку.
— Ну, кажется, теперь я вернулась. — Мириам натянуто улыбнулась. — Есть что-нибудь попить? Только без алкоголя?
— Постараюсь раздобыть, — сказала Бриллиана, более практичная из двух. — Не будет ли миледи возражать против того, чтобы заварить чай?
— Это было бы прекрасно. — Мириам казалось, что она сейчас гораздо ближе к обмороку, чем к энергичной деятельности. «Да, похоже, бета-блокатор начинает действовать», — подумала она. — И брось это свое «миледи»… называй меня просто Мириам. Вы никого не просили поискать меня?
— Нет, ми… Мириам. — Это сказала Кара. — Я хотела, но…
— Тогда все хорошо. — Мириам прикрыла глаза, затем вновь открыла их и оказалась лицом к лицу с юной девицей с каштановыми косами и выражением беспокойства на лице, одетой в коричневый костюм от Диор и блузку цвета старого янтаря. — Тогда не о чем беспокоиться, — сказала Мириам, пытаясь создать атмосферу доверия. — Я буду в полном порядке, когда напьюсь чаю. Так всегда. Не произошло ли в мое отсутствие чего-то необычного?
— Мы заставили слуг распаковать и привести в порядок вашу одежду и все, что использовалось во время путешествия! — с восторгом объявила Кара. — А еще госпожа Ольга прислала вам приглашение отправиться с ней завтра утром в оранжерею! Сегодня вечером никаких приемов и развлечений не будет, но завтра устраивают новый общий прием в честь принца Креона, и вы приглашены! — Мириам слабо кивнула, желая лишь одного: чтобы барышня не заканчивала каждое свое предложение восторженным возгласом. Она почти не сомневалась, что Кара от полноты чувств вот-вот перейдет на визг. — А Светлана была в таком восторге!
— В честь чего? — без всякого интереса спросила Мириам.
— Ей сделали предложение! Разумеется, его доставили через доверенное лицо! Леди Ольга сообщила об этом! Ах, как волнительно!
— Во что это вы одеты? — спросила Бриллиана, возвращаясь от камина-очага с серебряным чайником, который она осторожно держала в руках; Мириам впервые заметила неподалеку от дивана-оттоманки длинный столик в окружении стульев, чашки, сахарницу и молочник, все из дорогого фарфора. Как видно, придворные дамы здесь имели более высокий уровень жизни, чем прислуга.
— Сообразно погоде, — буркнула Мириам. Сама Бриллиана была одета в черное платье, которое оказалось бы вполне уместным и незаметным на любом коктейле с 1960-х по 1990-е годы. В холоде, царившем в редко протапливаемом дворце, это платье казалось чем-то в высшей степени сюрреалистическим. — Послушай, здесь такой чудесный огонь! — По коже у нее бежали мурашки. — А может, на нем можно нагреть побольше воды? Например, для ванны? Я хочу помыться, а затем поесть. — Она подумала с минуту. — А потом ты сможешь подобрать мне одежду на завтра, для встречи и разговора с Ольгой. И для вечернего приема, полагаю. Но прямо сейчас ради возможности помыть голову я готова убить.
Брандмауэр
Оказалось, что в ее «апартаментах» есть ванна. Огромное чугунное чудище на когтистых лапах, напоминавшее бегемота, «проживало» в комнате, которой она раньше не видела, у самой дальней стороны камина-очага. Кроме того, были и слуги, чтобы наполнить ее водой: три служанки и сердитый косоглазый малый, с виду полудурок. Его работа, видимо, состояла в том, чтобы прятаться по углам всякий раз, как его забывали послать загрузить очередную порцию пенсильванского угля.